Чтение 82–й страницы книги ~Фальшивые зеркала~

101

Темный Дайвер стоит ко мне спиной. Я не знаю, может ли он сейчас
наблюдать за мной. Вполне вероятно, что да.

Но дальше валяться на полу нельзя.

Я начинаю приподниматься. Очень медленно и неловко. Руки-ноги уже не
деревянные, ватные.

Чингиз тоже поворачивает голову. Кривится, как от боли или
чрезмерного усилия, но поворачивает.

Что сейчас происходит с нашими телами? Робкие подергивания мышц,
неуклюже ползающие по клавиатуре пальцы? Выйти бы из глубины... выйти...
выйти...

Но я не могу. Темный Дайвер отнял у меня и это последнее умение.

А только ли у меня?

И только ли это?

Кто был причиной того, что дайверы потеряли свои силы?

Глубина... глубина, отпусти меня...

Я словно бьюсь в невидимую, упругую стену. Или пытаюсь сорваться с
туго натянутого поводка.

-- Пат, пропусти его... -- говорит Чингиз.

-- Пропусти, -- почти кричу и я. -- Пат, он тебе не по зубам! Он нам
всем не по зубам! Пусть уходит!

Только Пат сейчас нас знать не знает и слышать не слышит.

Перед ним стоит враг, который обидел его друзей, сжег его машину,
притворялся другом... он же до сих пор думает, что Нике была Темным
Дайвером!

Перед ним стоит тот, кто ворвался в его дом, кто обворовал его, кто
заставил Падлу не просто играть в панкующего циничного урода, но и стать
им, пусть даже на миг. Перед ним тот, из-за кого уже погиб какой-то
парень... пусть незнакомый ему, но друг Падле и мне.

Он сейчас не отступит...

-- Мальчик, не надо изображать героя, -- ровным голосом произносит
Темный Дайвер. -- С твоими друзьями все в порядке. То, что я унес,
принадлежит мне. В полной мере. Опусти оружие.

-- Я выстрелю, и твоей машине каюк! И ничего ты не успеешь унести!
Понял?

Ты бы уж лучше стрелял... ты бы лучше стрелял, дурачок... Но тебе
надо накрутить себя. И ты накручиваешь, не понимая, что Темный Дайвер
готов ударить в любой момент, что он быстрее, что ему доступны
потерянные всеми тайны, и уговаривать себя ему не нужно. Просто какие-то
огрызки совести у него еще есть, и даже парализующим зарядом он в тебя
стрелять не хочет...

-- Мальчик, перестань, -- говорит Темный Дайвер. -- Я не хочу тебя
обижать, ты мне симпатичен. Твои друзья уже сменили свою точку зрения,
спроси их.

-- Пат, все путем! -- громко кричит Падла. И тоже дергается, пытаясь
привстать. -- Пусть уходит!

-- Пропусти его! -- рявкает Чингиз таким голосом, что вздрагивает
даже Темный Дайвер.

-- Пат, не психуй, все нормально! -- говорю я. Спокойно и
убедительно. Для контраста. Чтобы снять эмоциональный накал, повисший в
воздухе. -- Мы все объясним! Пусть он уходит.

Это короткий миг -- совсем короткий, когда Пат уже начинает опускать
оружие, и Темный Дайвер делает маленький шаг вперед.

-- Ты говорил, что друг! -- кричит Пат.

Вот это то, чего он никогда не сможет простить.

-- Нике не Темный Дайвер! -- кричу я. Но поздно.

Пат стреляет.

Такого я еще не видел. Из ствола бьет фонтан оранжевого пламени,
окатывает Темного Дайвера, и он вспыхивает.

-- ...твоей машине! -- радостно вопит Пат.

Вот только пламя гаснет. Задыхается, будто пожирая само себя.

И фальшивый Пат вновь меняет облик. Вырастает, превращаясь в гибкого,
высокого, неузнаваемого со спины, но смутно знакомого человека.

-- В данный момент я не привязан к конкретной машине, сопляк, --
говорит Темный Дайвер.

Выстрел -- пистолет только что был в кобуре на поясе, а через миг --
уже в его руке.

Ну вот, ты нарвался...

Я привстаю, я делаю шаг, я почти уже могу ходить...

Что-то не то!

Пат не падает, как подрубленный. Пат тоже продолжает стоять.

Темный Дайвер потерял свою хватку?

-- Черт... -- тот, кого я вижу лишь со спины, опускает оружие. --
Это...

На лице Пата появляется улыбка. Короткая, секундная, смытая
растерянностью и страхом. Он роняет свое оружие, и хватается обеими
руками за грудь.

За сердце.

Глубина...

Невидимый поводок визжит, но держит. Тугая резина облепляет лицо.

Темный Дайвер прыгает вперед, мимо Пата, и выскакивает в коридор.

-- Пат! -- кричу я.

-- Оно не стучит, -- удивленно сообщает Пат то, что я уже понял.

Я успеваю его подхватить, когда он начинает падать. Успеваю уложить
на пол. Только ничего это не меняет, его сейчас может спасти разве что
массаж сердца, сильный, профессиональный, беспощадный, до синяков, до
сломанных ребер -- лишь бы качать кровь сквозь маленькое глупое тело,
дать продержаться безрассудным мозгам...

-- Пат! -- Чингиз ухитряется вскочить, опрокидывая тяжеленное кресло,
и на четвереньках подползает к нам. -- Пат!

А он умеет... я вижу, как его руки складываются на груди мальчишки,
ударяют -- пытаясь оживить сердце...

Не так! Не через глубину! Не через дорогой и безопасный виртуальный
комбинезон, который превратит сильный толчок в легкое касание...

Напрямую. В реальной жизни, в реальной квартире, где сейчас Пат
сползает с кресла, царапая грудь, будто хочет добраться до
остановившегося сердца...

-- Чин, я умираю? -- шепчет он одними губами.

Краем глаза я вижу, как встает Падла и походкой пьяного зомби
пытается идти к нам.

Глубина...

Звон невидимой цепи. Удар о пустоту. Я не могу выйти!

Да это и не спасет, я у себя дома, я далеко. Нужен тот, кто рядом.

-- Выходи! -- кричу я на Чингиза, который все пытается делать массаж
сердца из глубины... -- Выходи, придурок! Где у тебя терминал?

Чингиз только бросает обезумевший взгляд куда-то вверх, и я все
понимаю. Далеко. Не с нашими полуживыми телами ползти через просторы
виртуальной квартиры. Чингиз сейчас может быть в нескольких метрах от
Пата, за стеной, совсем рядом; вот только здесь, в глубине, это будет
очень долгий путь...

-- Выходи так! -- кричу я. Будто забыл, кто передо мной. Будто это в
силах обычного человека, не-дайвера -- вырваться из радужной метели,
содрать с себя шлем, успеть... -- Выходи, сука! Это все -- обман! Все --
иллюзия!

Глубина...

Пат уже ничего не говорит. Только смотрит мутнеющим взглядом, а может
быть, и не смотрит вообще, это все наши надежды, переплавленные лживой
глубиной в иллюзию жизни.

-- Я не умею! -- кричит Чингиз. -- Я не могу!

Дрожь поводка. Звон цепи. Стены вокруг. Мне не вырваться, но это
ничего и не решит. Это может сделать лишь Чингиз.

Глубина...

-- Умеешь! Можешь! Должен! -- кричу я. И отвешиваю ему пощечину. Со
всей дури. -- Ты должен! Должен -- значит можешь!

Ты не всегда была доброй со мной, глубина. И я любил тебя не всегда.
Только в сказках бывает иначе. Но я верю, что ты не просто тупая,
бездушная линза, наведенная на наши души, распластанные на стекле. Ты
что-то большее. Ты сложена из всех нас, ты выстрадана нами, мы давали
тебе все, что могли. И зло, и добро, и ненависть, и любовь. Что-то новое
должно было родиться в тебе, и я не верю, не хочу верить, что это новое
-- жестоко и беспощадно.

Я не за себя прошу. Не за Чингиза или Падлу. Даже не за Пата. За всех
нас. За тех, кто входил в глубину, кто сейчас в ней, за тех, кто войдет.

Потому что стоит Пату умереть -- и ты станешь другой, глубина.

Навсегда.

Мы проиграем не оттого, что Темный Дайвер получил свой вожделенный
файл. Мы проиграем, если умрет этот мальчишка, не блистающий хакерскими
талантами; пишущий слово "обезьяна" через "а"; недостойный, наверное, по
мнению Темного Дайвера вечной жизни в виртуальности.

Мы все проиграем.

Даже ты, глубина...

Я смотрю в глаза Чингиза. Я вижу его страх, вижу его отчаяние, вижу,
как он ломится в невидимый барьер...

Глубина...

И что-то происходит.

Будто между нами протягивается нить.

Будто осколки синего льда, будто лепестки алого пламени пляшут теперь
в глазах Чингиза.