язычества. Закрывая свод, над Томасом нависло озабоченное лицо калики --
темные круги под глазами, кровь на щеке. За его спиной ярко светило
солнце, лицо калики казалось совсем темным.
краснобородый человек в богатой одежде. Глаза на одутловатом лице были
жестокие, холодные. Возле него застыли, выпучив глаза, два коренастых
стража с боевыми топорами. Еще двое стражей нетерпеливо топтались возле
калики, железные острия угрожающе касались его ребер. Низколобый
надсмотрщик и трое охотников держались возле колонн.
отведенными назад плечами, пытаясь облегчить боль в скрученных за спиной
руках.
нетерпеливый, -- то бросьте псам!.. А ты ответствуй, почему он в железе, а
ты нет?
ступеней солнце вынырнуло из-за края свода, брызнуло ему в глаза. Томас
зажмурился, наощупь перехватил стражей за руки, дернул на себя. Оба с
воплями повалились, Томас с наслаждением сдавил им шеи, тяжело поднялся на
ноги. Стражи остались в нелепых позах, головы их вывернулись странно.
поднятых вскинутых топорах, Человек на резном троне крикнул:
движением Томаса. Он бросил взгляд на калику, тот не двигался, знаком
велел застыть и Томасу. Томас повернулся к хозяину:
глаза смотрели с непониманием, как смотрел бы волк на зайца, вздумавшего
вцепиться ему в лапу своими крупными зубами.
Благородный рыцарь, семь колен высокородных предков! Победитель Черного
Рыцаря на турнире в Манчестере, первый из крестоносцев поднялся на башню
Давида. Моя сотня ворвалась в Иерусалим.
что?.. Здесь другие земли, благородный пленник. Я человек из Сезуана, меня
знают как Тишайшего Рокамболя. Я захватил вас в своих владениях. Волен
сделать то, что возжелаю. Я, кстати, так и сделаю. Но сперва готов
выслушать ваши оправдания.
при таком как сейчас горит однажды семь шатров цыган вымерзли... Клещи
проверь, чем зубы и прочее драть будешь?.. Испанские сапоги не забудь!
к Томасу, губы хищно изогнулись, глаза выпучились, как у редкой морской
рыбины:
моего подвала по частям. Или живого скормят псам, я всегда держу их
впроголодь.
народ, еще дикий! Нам все можно.
запыхавшись:
наточены!
всех сторон замкнули в кольцо сверкающих копий, двое наконечников кольнули
Томаса сзади в спину. Рокамболь кивнул, пленников погнали из зала.
подков. Во двор, прыгая через низенький забор, ворвались вооруженные до
зубов всадники -- пятеро на покрытых попонами конях, в железных шлемах, а
впереди всех мчался... Горвель!
тряпки. Правое плечо было туго перевязано белым полотенцем, на нем
пламенели широкие пятна крови. За Горвелем неслись хмурые воины, все
четверо были рослые, в доспехах, Томас не сразу узнал среди них Павла и
Стельму.
руках блестели на солнце яркими искрами.
рассерженным голосом:
павлин хозяина роскошного дворца в очень далекие владения. Его люди
захохотали, сабли в их руках рассыпали мелкие острые искры.
подъехал к Томасу, со злой усмешкой занес над головой рыцаря саблю.
Внезапно пальцы разжались, сабля выпала и запрыгала по белому мрамору.
Томас поднял голову, отшатнулся. Посреди лба Стельмы, пробив железный
шлем, торчала железная арбалетная стрела.
широко, слово пытался обхватить весь мир. Стальной болт торчал прямо между
глаз, а за колоннами еще трое арбалетчиков прижали приклады к плечам,
держа Горвеля и его людей на прицеле. Первые два арбалетчика поспешно
крутили рычаги, натягивая стальные тетивы.
латники -- десятка два-три. Горвель и два его уцелевших стража оказались в
плотном кольце. Недобро блестели мечи, топоры, зазубренные наконечники
копий.
холодным голосом, в котором была сама смерть:
все равно поступлю так, как возжелаю... Гнусак, горн еще горит?
Сами прибегли, искать не пришлось!
лица. Он был в плотном кольце, к нему тянулись хищные руки, намереваясь
стянуть на землю, а проклятые арбалетчики -- уже семеро! -- держали его на
прицеле. Он поспешно вскинул руку, привлекая внимание Рокамболя, сделал
странное движение поперек груди, словно нарисовал острый угол.
Нерешительно сложил пальцы вместе, нарисовал в воздухе непонятный знак.
Горвель наклонил голову, и Рокамболь с великой неохотой сказал
хрипловатым, сразу осевшим голосом:
головами мечи и топоры опустились, но оружие осталось в руках, ножны
болтались пустыми. На угрюмых лицах проступило жестокое разочарование.
Четверо подхватили убитых, уволокли, оставляя на белых мраморных ступенях
кровавые следы. Следом унесли саблю и меч. Арбалетчики опустили арбалеты,
но не ушли, стальные струны остались натянутыми.
шлема:
тяжелого всадника:
устоял, даже не отступил. Горвель, тяжело засопел, замахнулся шире и
ударил со страшной силой, стремясь разбить губы железной перчаткой. Томас
снова лишь чуть мотнул головой, покосился на калику. Тот невесело
проговорил, еле ворочая языком:
взревел страшным нечеловеческим голосом, веревки затрещали, взвились как
тонкие гибкие змеи. В два огромных прыжка оказался на верхней ступени,
взмахнул кулаком, и Рокамболь, описав длинную дугу, упал на землю перед
замершими стражами и остался недвижим.
рванул сильнее, и руки разлетелись в разные стороны! Торопливо наклонился,
ухватил цепь на ногах. Звонко хрустнуло, в кулаке остался конец смятой
цепи. Не останавливаясь смял насевших стражей, что пытались тащить в
подвал, кого-то стоптал, раздавил, бросился вслед за каликой. За ним с
криком кинулись остальные. Горвель понуждал коня подниматься по ступеням,
подковы скользили по гладкому мрамору, конь пугался, останавливался,
пятился.
Максимов Альберт
Конан-Дойль Артур
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Пехов Алексей