нам с Юдкой предстояло выяснить, кому принимать муки первым, а кому
наблюдать - в ожидании своей очереди.
Жребий, Панове, он рассудит.
возникло движение - как будто бы кто-то пробирался сквозь толпу;
словно желая уйти прочь, испугавшись предстоящего зрелища.
пугливых и не из брезгливых.
предположительно длинная, одна - короткая.
в смертный час насмехаться!
не ложись, кошмары замучат.
вытянуть, Ондрий.
другую; внутри меня стояла зима, холодная зима, и сердце пропустило
удар, хотя решался вовсе не вопрос жизни и смерти. И неизвестно еще,
что лучше - первым лечь на скамейку или вторым...
Потащили к скамье; на миг мне показалось, что я различаю краски. Что
на сотнике алый кафтан, а на сумасшедшей Оксане - пестрые, как луг,
цветные ленты...
по толпе прошелся гогот; пока привязывали к волам, пока разбирались с
многочисленными постромками, наперед вышел барабанщик, парнишка лет
четырнадцати в полном воинском облачении, с огромным, как бочка,
гулким барабаном; ударил дробь.
встретились - но где было сказано, что Юдкина судьба решится в ту же
минуту? Вот, он исполнил предначертанное - и теперь свободен.
никак не соответствовало моменту. Надутые красные щеки, казалось, вот-
вот лопнут от гордости - как же, такое дело доверили! Перед всем
людом, посреди площади!..
твари переступили копытами, сделали каждый по шагу...
выражение; нехорошие были лица. Сотник, воины, зеваки, мужчины,
женщины подростки; я поймал себя на том, что готов их понять.
Предательство и резня, страшный замок пана Мацапуры - и Юдка во главе
карательных отрядов.
смотрел через плечо, но не на быков, а куда-то в толпу. Призрак, что
ли, явился ему? Говорят, так бывает - поглядеть на казнь приходит
давно умершая жена, или отец, или...
некто знакомый, безмятежный, нос картошкой, щеки - как печеные яблоки,
шапка до бровей.
встали.
головы, подергивая спинами в такт ярящемуся бичу.
старикашка, и никто не спешил прогонять назойливого деда, оттаскивать
прочь, как это принято у приличных телохранителей. Кожа на сотниковом
лбу пошла складками, будто тюлевая занавеска, - почему-то я вспомнил,
как полощется под ветром легкая белая ткань.
оттолкнуть старикашку, но тот, не дожидаясь толчка, отпрянул в толпу.
неприлично быстрых для такой серьезной скотины. Люди едва успели
отпрянуть, падая, давя друг друга, освобождая быкам широкий коридор.
Закричали женщины, кто-то заругался в голос, витиевато и оттого
непонятно, к скамейке подскочил Есаул, держа наготове обнаженную
саблю:
пусть екзорцизм читает!
не для нас с Юдкой.
Рядом безмятежно усмехался давешний дедуган, как его?.. Ах да. Рудый
Панько!
Сотникова сидела на постели - и прежде жилистая, теперь она была
похожа на обтянутый кожей скелет. Луч солнца косо падал на желтое
лицо, у оттого круги вокруг глаз казались гуще, темнее; Смерть,
подумалось Триню в испуге. Что там пан Юдка про Смерть говорил?! В
лесу... на дороге... на кровавом снегу...
воспоминание. - Ни бельмеса ведь не понимают. Никто не слыхивал ни о
Валках, ни о Полтаве, ни о самом Киеве!
удостоят ответом.
глядя мимо чумака. - Но ты-то, говорил, силен руками размахивать и
рожи корчить? Столковался?
голову в плечи; к его-то грехам...
вспоминается - с ужасом. Чужая свадьба, и жених под потолком на
собственном поясе висит...
,делать!..
ясно читалось в ее глазах. Не знает он, что делать! Баба, одно слово.
Не мужик.
- Во-первых, хорошо бы коня раздобыть. Во-вторых, подорожную
выправить. В-третьих, разузнать, где тут город, - авось отыщем знающих
людей, что и на Киев дорогу укажут, и на Полтаву, а то и о сотнике
Загаржецком слыхали.
иди, мол, чумак, на все четыре стороны, а я сама выпутываться буду;
нет, как ни верти, а вдвоем лучше. Хоть какой ни иуда, какой ни
предатель - а свой. Замутило. Лес, выстрелы, снег, крики, копыта...
продал...
желваки:
отблагодарит, - девушка не сдержала себя и усмехнулась, да так
презрительно, что У Гриня свело челюсти:
опять глядела в сторону.
глаза сверкнули, как со дна глубокой ямы:
его надо.
сладить, - она потупилась, будто уязвленная собственным признанием. -
Батьку надо искать; домой возвращаться. Чует мое сердце, что далеко мы
от дома забрались, круто этот чорт завернул... Да не крестись ты! Нет
его рядом, он пришел, куда хотел, и ведьма эта черная с ним. След
давно простыл...
идут. А нам бы домой...
и завтра же девка будет твоей. Завтра, чуешь? Свадьбу сыграем".
Шломо Вульф
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Гуревич Георгий
Перумов Ник
Херберт Фрэнк