и поварчивал порою. Феня, однако, возражала:
- в точности повторяя слова старосты. <В сговоре они, что ль?> - думал
Федор. А когда он вздумал было вернуть приведенную ярку, Феня едва не
разревелась:
пихаться... и Грикша, все вместях!
мечтал не о простой клети, а о хоромах, на вид боярского житья.
Между делом еще пришлось наряжать четверых возчиков во Владимир, по
раскладке, на починку городни. Еще починяли плотину у мельничного пруда,
еще рубили новый овин с пелетью при господской усадьбе. Федор объезжал все
тридцать деревень, зачастую и обедал в ином месте, и дома только спал,
улаживал простые судные дела, даже и крестным отцом пришлось побывать.
нет. Федор ладился осенью вырваться на побывку, дома ради. Пото, когда
поспел хлеб, устроил так, что начали с боярской нивы. И когда уже хлеб был
сжат и стоял в бабках, разрешил себе отдых, остальное переложив на
старосту (сгноить сжатый хлеб тому тоже было невыгодно, могли заставить
отдать из крестьянского). И Федор помчался домой.
разъезженным колеям. Спрямляя, он миновал Владимир. Всюду убирали хлеб,
где и кончали уже. В одном месте ехали с поля с последним снопом и женки
пели - славили, <завивали бороду>. Так же вот и они в детстве - почему-то
потом все складывалось не так, но по-праздничному, - тоже везли с поля
последний сноп и их славили, а Олена высоким голосом заводила:
хлеба мать, улыбаясь, укладывала и сажала его на самый верх, и даже отец
тогда раздвигал угрюмые литые складки лица, кивал бабам, благодаря за
песню...
до другого лета. Лес Федор купил заранее, и Грикша даже вывез его перед
весной.
только не редкое на Руси каменное строение, не строят, а рубят. <Срубить
град>, значит обвести его бревенчатой, по земляному насыпу городьбой.
своих, огнищан, суседей, сябров. Хозяева достают лес, кормят мастеров.
Платы за труд не полагается. Завтра сегодняшний хозяин пойдет на толоку к
соседу, послезавтра они оба помогут рубить дом третьему. Каждый знает, что
одному добрую клеть, избу ли не срубить, не одюжить, и потому дело это
обчее, и платы за труд не берут. Так ставят рядовое жило.
по старым уряженьям, что вышли из глуби времен. Миром ставят и церковное
строение, и городские, с кострами изаборолами, прясла стен. Прясло, кусок
стены от костра до костра (от башни до башни), рубится как ряд клетей с
поперечными перерубами и изнутри засыпается землей. Но тут уже нужен и
мастер, градоделя. Мастер нужен и тому, кто хочет возвести себе не простое
жило, а сложные, составленные из нескольких клетей, связанные переходами
хоромы. Тут уж зовут мастеров.
<Петро? Ну, Петро может, дак тоже не силен горазд! Сыча надо звать>. От
Сыча укажут набольшего: Федюху или Проху Дрозда, а там уж отыщется самый
главный. Тот будет скрести в бороде, думать. <А, Федька-то! - говорит он
про того, что был набольшим для Сыча, покряхтит: - Ну, он может,
малешенько топор держит в руках... И Сенька, его позови! А преже Прова
Кузьмича, без того не нать и заводиться!>
мастера, кто срубил, кто поставил.
Мастер знает рубить хитрые потайные углы, поставит крыльцо на стояке в
боярских хоромах, выведет гульбище на выпусках по верхнему покою, подымет
верх над повалушею, чтобы знатье было далеко окрест, поставит вырезные
сени, шатер с повалами, терем и горницы. И когда мастер кончит работу, то
идет по коню, по коньковому верхнему бревну, над громадой новотесаных
хором, на высоте, еще не закрытой кровлею, над провалом. Идет, цепко ставя
кривоватые ноги, и снизу смотрят, разевая рты, задирая бороды - мастер
окончил труд! По обычаю ему, главному мастеру, сверх расчета дарят на
красную рубаху, и всех вообще, кто рубил, поят пивом и медом от души. Поят
в третий и последний раз. Первый - как положат нижние венцы, второй -
когда доведут до потеряй-угла. И уже когда положат коня - тут все. Кровлю
кроют сами хозяева или уж другие кто - мастер свое окончил, прошел по
коню.
когда и тесом или чешуею. Ну, а коли совсем просто или где в северной
стороне, низкую кровлю устилают дерном в три-четыре слоя, чтоб прочно,
чтоб срослось, чтоб вода сбегала, как по травяному склону.
знает, обычное дело, мастера! Топором рубят, все делают топором. И на
доски топором да клином, коли такая нужда. Из бревна доска да два горбыля
выходит. Тут потешешь до соленого поту!
мягкой али с пиндой, серая такая, тот быстро сгниет. Лес нужен боровой, а
на нижний венец дак и того пуще, осмол клади! Потом свалят, обрубят,
ошкурят да выволокут. Иногды там, в лесе, и сложат начерно, без дверей,
без окон. Подгонят венцы, переметят тем же топором, прорубят пазы, углы в
обло. По углу сразу видать, хорош ли мастер. У иного угол, что чаша, а у
другого кое-как, на мох вся надежа (на то и пословица: <Не клин да не мох,
так и плотник сдох>).
подсанками. Кака дорога, какой конь, какое бревно! Иное клади одно, бревно
выволокешь - и все. Ну и два, и три. А у Митрохи был конь, Чубарый, дак °н
пять дер°в брал. Вота конь! А по чащобе, волокушей, и одно-то забедно
тянуть. Еще как близко, две-то ездки навряд, клади одну, коли не в лесу
живешь. Одну за день, да. А коли венцов, ну, двадцать... Уж хоть избу,
хоть клеть рубят повыше. В избе чтоб хозяйке разогнуться под дымом-то, да
и скотина в дыму не устоит, так повыше надоть, двадцать, а то и двадцать
пять венцов, на четыре стены сотню дерев клади, да на переводины, на
кровлю, да на самцы... Словом, полтораста дерев. А клеть, ту тоже кладешь
в два житья: внизу - там хлеб, сусеки, вверху - спать чтоб. Дак тоже дерев
полтораста, не мене. Ну уж, а коли попросторней, дак и триста, и четыреста
дерев. - Дак триста ездок? - Дак то и смекай сам! Какой конь, как далече,
- по тому смотря. Одним конем в зиму и то навряд навозишь, а тут еще ить
дровы, сено, извоз... С одним конем делать неча. Тут без дружины да без
полудюжины коней хошь и не берись!.. Ну, а там, когда рубят, подмости
делают, ходют, как по полу. Лес кладут так: одно бревно с комля, другое с
вершины, внахлест. Да и глядишь по дереву, ежель паз понизу вырубать.
(Старики еще сверху рубили, дак то быстро гниет, а мы-то так, с оборотом.)
Залапки сделашь. Потом крюком воротишь его. Прорубишь паз. Потом заструги,
шею. Потом опять на тот бок воротишь. Черта ета, ею процарапывать... После
уж, как уложил сразу тут на мох, уж боле его воротить не нать. Ну, хороши
мастеры за день венец срубят вдвоем, а коли пяти- али там шестистенок,
вчетвером надо. Да уж четверых-то нать всяко! Бревна поворочаешь!
Наверх-то заволакивать! Иное смолевое бревно и четверым только-только!
Хозяин уж мастерам баранов режет либо нетель там, бычка. Без мяса тут неча
делать у етого дела, у хоромного строенья.
какой задворенке бобыльскую избенку можно и одному скласть, была бы сила.
Ну, тут уж трехсаженного бревна не бери, дай бог полторы сажени, келейку
махоньку. То можно и одному срубить. Это редкой мужик одюжит бревно в
одиночку. Есь таки медведя, как не быть! Есь всякого чуда на Руси! Да и с
вагой, да не торопясь, доброму-то мастеру можно скласти. Но без подручного
все одно тяжело. Женку запрячь да кобылу... Бабе тоже, не ейная, значит,
работа. Бабе живот надорвать, дак детей не видать опосле, ето тоже не
дело... Да, так вот, ежели со знающим-понимающим поговорить, не простое
ето дело - срубить дом!
Да и когда нужен дом? Дом ить не запряжешь, не увезешь. Дом - когда семья,
земля. Когда своя земля, когда своя семья и уж знаешь, веришь, что своя и
навек.
придут враги, что не отберут землю, не сведут коня, не зарежут корову и не
выгребут хлеб. Что князь и боярин княжев защитят, дадут правый суд и не
Березин Федор
Маркеев Олег
Корнев Павел
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Гуль Роман Борисович