кер, впереди войска в поисках славы храбреца. Он всегда ехал позади сво-
их железных, непобедимых туменов, искусно ими управлял и посылал подмогу
туда, где надо было нанести решительный удар. Вспомни участь твоего мо-
лодого, неразумного дяди, беспечного хана Кюлькана. Он захотел отли-
читься удалью и без пользы для дела получил стрелу в горло...
великую победу.
лась. Урусуты бились отчаянно, татары метались в беспорядке. Темник Бу-
рундай не мог собрать своих рассеявшихся всадников, чтобы одним ударом
сломить сопротивление упрямых противников.
скатываться с крутых берегов реки, убегать в леса. У них не было сил
противостоять свежим татарским отрядам, Не было вождя, который мог бы
собрать воедино и направить бойцов в опасные места. Пало черное знамя,
был убит коназ Гюрга и захвачен в плен смелый и опытный коназ Василько.
Урусутское войско уже представляло собой беспорядочную толпу, где каждый
дрался, как мог. Храбрость воинов и беззаветная их жертва оказались уже
бесполезными.
ми и визгом татарские воины, как они затихали, когда набрасывались на
урусутов, и как в полном безмолвии происходила бешеная рубка. Только
вскрикивания и стоны тяжело раненных наполняли страшными звуками снежные
равнины.
шись к Бату-хану, мрачный, всегда угрюмый Бурундай припал на одно колено
и поцеловал копыто коня. Повернувшись, Бурундай взял из рук нукера, сле-
довавшего за ним, небольшой стальной щит, с золотым узором, на котором
лежала голова коназа Гюрга, и поднял щит над головой. Бату-хан смотрел
вдаль, как будто не замечая Бурундая.
ту-хан. - Я приказал щадить и оберегать урусутских шаманов, чтобы они
молились за великого кагана монголов!
щит. Бату-хан перевел взгляд на голову урусутского коназа Гюрга. Лицо,
залитое темной кровью, с черной бородой и вьющимися волосами, казалось
спящим, далеким от скорби и страданий.
хвосте своего коня? Ты хочешь посмеяться надо мной?.. Уходи!
застряла в снегу. Бурундай с желтым злобным лицом, согнувшись вдвое,
отошел в сторону мелкими почтительными шагами.
как он проявит свой гнев. А Бату-хан, с непроницаемым лицом, продолжал
спокойно наблюдать за боем. Урусуты всюду отступали, быстро сбегали с
крутого берега на лед, поднимались на другой берег и удалялись в глубь
лесов. Татары догоняли урусутов, схватывались с ними, рубились и мчались
дальше. На снежных полянах оставались тела убитых.
с холма. Серый конь осторожно шел по снегу, подбирая ноги, перепрыгивая
через лежащие тела. Бурундай ехал впереди, указывая путь.
красный сапог и держал его под мышкой, стараясь стянуть другой сапог.
Его отталкивал другой воин и колотил по лицу. Оба отчаянно дрались и так
озлобились, что не заметили приближения главного начальника войска.
обоз...
убийства между воинами великого завоевателя вселенной. Если монгольские
воины станут драться между собой, то как же они смогут побеждать? Надо
твердо помнить законы мудрой Ясы Чингиз-хана. Виновные увидят равное на-
казание - смерть! Возьмите их и накажите тут же!
рых, заплатанных желтых сапогах с длинными острыми каблуками мелькнули в
воздухе. Пыхтя и отбиваясь, схваченный кричал, что он не виноват, а ви-
новат Бури, кипчак, сын свиньи и шакала.
треск. Пронзительный крик оборвался. То же повторилось с другим драчу-
ном, который кричал, что он Бурибай, сын петушиного сторожа Назара-Кяри-
зека. Еще короткий пронзительный крик, треск, и казненные с раскрытыми,
удивленными глазами остались лежать на снегу.
жали сопротивляться, хотя были окружены со всех сторон.
нов и коней, переправился на другую сторону реки, остановился около по-
жарища на месте сгоревшей церкви. Здесь он пожелал отдохнуть. Нукеры ра-
зыскали в доме урусутского шамана мороженого барана и, проткнув его де-
ревянным прутом, изжарили целиком над угольями.
на небо и бормотал:
бираться из этих лесных трущоб!
тучи, и на весеннем бирюзовом небе показалось яркое солнце. Теплые золо-
тистые лучи скользили по снежным полянам, всюду заструились ручейки во-
ды, снег таял, делался рыхлым. Кони стали проваливаться по колено.
снимали малахаи, скребли бритые затылки и нюхали воздух:
прилетела, на хвосте весну принесла!
вая к сбору. Татары, подчиненные железной дисциплине, ругаясь, что их
лишают добычи, оставляли грабеж трупов, поворачивали коней и вскачь нап-
равлялись к дымящемуся пожарищу на месте бывшего селения, где около уце-
левшей белой избы подымался на шесте блистающий медью и золотом бунчук
джихангира с рыжим конским хвостом.
ряды. Слышались возгласы:
лот! Скорее! Или мы все тут погибнем!
Некоторые тащили за собой на арканах захваченных тощих коней.
Бату-хан ехал на сером в яблоках коне, мрачный, с непроницаемым лицом.
Суженными глазами он всматривался в просеку векового бора,
женные ханы. Далее тянулась длинная, бесконечная вереница татарских вои-
нов.
короткий лай... Кто это? Торопка медленно приходил в себя. Первая мысль
испугала его: - Собака-людоед! Она слизывает кровь, а потом начнет
грызть лицо!
На шее обрывок веревки... Да это Пегаш! Он перегрыз веревку и прибежал
искать хозяина. Да, это Пегаш! Торопка ощупывает его и узнает в темноте
вытянутую морду, стоячие уши, широкую грудь со старыми шрамами от
волчьих зубов.
лился убитый конь. Левая рука тоже чем-то придавлена... Может, это при-
летела судьбина... Он лежит среди покойников, и его черед пришел. Испить
бы! Торопка достает горсть мокрого снега... У снега вкус крови!
разъяренными лицами. Удар по голове, падение...
ный, тонкий полумесяц. Тусклый, слабый свет едва озаряет снежную равни-
ну, притихший невдалеке лес и высокие старые ели.
стороне, еще грустные, скорбные звуки в разных местах. Точно русская
земля плачет над своими сынами, павшими на этом кровавом поле!
ропке хочется крикнуть, призвать на помощь, да боится: услышат татары!..
шаги. Непонятное бормотание. Кто-то идет и говорит сам с собой. Торопка
с трудом приподымает голову. Высокий человек в длинной одежде почти до
пят, в остроконечной шапке. Сумка на ремне через плечо. В одной руке -
посох, в другой - светится фонарь. Слабый огонек раскачивается, и на
Конюшевский Владислав
Шидловский Дмитрий
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Сапковский Анджей
Орловский Гай Юлий