Чтение 82–й страницы книги ~Королева Марго~

- Ну как? Что ты решил? - спросил Ла Моль.

- Понятия не имею.

- А я тебя застану здесь вечером?

- Что я могу тебе ответить?

- Так ты не знаешь, что будешь делать через два часа?

- Я прекрасно знаю, что буду делать я, но не знаю, что мне прикажут
делать.

- Герцогиня Неверская?

- Нет, герцог Алансонский.

- В самом деле, - сказал Ла Моль, - я заметил, что с некоторого времени
он стал к тебе чрезвычайно благосклонен.

- Чрезвычайно, - подтвердил Коконнас.

- В таком случае, твое будущее обеспечено, - со смехом сказал Ла Моль.

- Фу! Младший сын! - воскликнул Коконнас.

- У него столь страстное желание сделаться старшим, что небо, может быть,
и совершит для него чудо, - возразил Ла Моль. - Итак, ты не знаешь, где
будешь вечером?".

- Нет.

- Тогда иди к черту.., или, лучше сказать, ну тебя к Богу!

"Этот Ла Моль - ужасный человек, - сам с собой рассуждал Коконнас, -
вечно он требует, чтобы ты сказал, где будешь вечером! Разве можно это знать
заранее? А впрочем, похоже на то, что мне хочется спать".

И Коконнас опять улегся в постель. А Ла Моль полетел к покоям королевы. В
уже знакомом нам коридоре он встретил герцога Алансонского.

- А-а! Это вы, господин де Ла Моль? - спросил герцог.

- Да, ваше высочество, - почтительно кланяясь, отвечал Ла Моль.

- Вы уходите из Лувра?

- Нет, ваше высочество, я иду засвидетельствовать мое почтение ее
величеству королеве Наваррской.

- А в котором часу вы уйдете от нее, господин де Ла Моль?

- Вам угодно что-нибудь мне приказать, ваше высочество?

- Нет, не сейчас. Мне надо будет поговорить с вами вечером.

- В котором часу?

- Приблизительно между девятью и десятью.

- Буду иметь честь явиться в этот час к вашему высочеству.

- Хорошо, я полагаюсь на вас.

Ла Моль раскланялся и пошел своей дорогой.

"Иногда этот герцог вдруг бледнеет, как мертвец... Странно!.." - подумал
он.

Он постучал в дверь к королеве; Жийона, словно поджидавшая его прихода,
провела его к Маргарите.

Маргарита сидела за какой-то работой, видимо, очень утомительной; перед
ней лежала бумага, пестревшая поправками, и том Исократа <Исократ (436 - 338
до н.э.) - знаменитый греческий оратор и учитель красноречия.>. Она сделала
Ла Молю знак не мешать ей дописать раздел; довольно быстро его закончив, она
отбросила перо и предложила молодому человеку сесть рядом с нею.

Ла Моль сиял. Никогда еще не был он таким красивым, никогда не был таким
веселым.

- Греческая! - бросив взгляд на книгу, воскликнул он - Торжественная речь
Исократа! Зачем она вам понадобилась?.. Ага! вижу на бумаге латинское
заглавие: "Ad Sarmatiae legates reginae Margaritae concio!" <Речь королевы
Маргариты к послам Сарматии (Польши)> Так вы собираетесь держать перед этими
варварами торжественную речь на латыни?

- Ничего не поделаешь: ведь они не знают французского, - ответила
Маргарита.

- Но как вы можете готовить ответную речь, не зная, что скажут они?

- Женщина более кокетливая, чем я, ввела бы вас в заблуждение и сказала
бы, что она импровизирует, но вас, мой Гиацинт, я обмануть не способна: мне
заранее сообщили их речь, и я на нее отвечаю.

- А разве польские послы приедут так скоро?

- Они не приедут, они уже приехали утром.

- И об этом никто не знает?

- Они приехали инкогнито. Их торжественный въезд в Париж перенесен,
кажется, на послезавтра. Во всяком случае, то, что я сделала сегодня
вечером, - сделала в духе Цицерона, - вы услышите, - продолжала Маргарита с
легким оттенком педантического удовлетворения. - Но оставим эти пустяки.
Поговорим лучше о том, что было с вами.

- Со мной?

- Да, с вами.

- А что со мной было?

- Вы напрасно храбритесь, я вижу что вы слегка побледнели.

- Вероятно, я слишком много спал, и в этой вине я чистосердечно
раскаиваюсь.

- Полно, полно! Не прикидывайтесь, я все знаю.

- Будьте добры, жемчужина моя, объяснить мне, в чем дело, потому что я
ничего не знаю.

- Скажите откровенно: о чем вас расспрашивала королева-мать?

- Королева-мать? Меня?! Разве она собиралась говорить со мной?

- Как?! Разве вы с ней не виделись?

- Нет.

- Ас королем Карлом?

- Нет.

- Ас королем Наваррским?

- Нет.

- Но с герцогом Алансонским-то вы виделись?

- Да, сию минуту я встретился с ним в коридоре.

- И что он вам сказал?

- Что ему нужно отдать мне какие-то распоряжения между девятью и десятью
часами вечера.

- И это все?

- Все.

- Странно!

- Что же тут странного, скажите мне наконец!

- Странно то, что вы не слыхали никаких разговоров.

- Да что случилось?

- А случилось то, несчастный, что сегодня вы весь день висели над
пропастью.

- Я?

- Да, вы!

- Но почему же?

- Слушайте. Вчера ночью де Муи застали в покоях короля Наваррского - его
хотели арестовать; де Муи убил трех человек и убежал; его не узнали, но
обратили внимание на пресловутый вишневый плащ.

- И что же?

- А то, что этот вишневый плащ, который однажды ввел в заблуждение меня,
теперь ввел в заблуждение и других; вас подозревают и даже обвиняют в этом
тройном убийстве. Утром вас хотели арестовать, судить и, быть может, - кто
знает? - приговорить к смертной казни; ведь вы, чтобы спасти себя, не
признались бы, где вы были, не правда ли?

- Сказать, где я был? - воскликнул Ла Моль. - Выдать вас, мою прекрасную
королеву! О, вы совершенно правы: я умер бы, распевая песни, ради того,
чтобы ваши прекрасные глаза не уронили ни одной слезинки!

- Увы, несчастный граф! Мои прекрасные глаза плакали бы горько!

- Но почему же утихла эта гроза?

- Догадайтесь.

- Откуда же мне знать?

- Была только одна возможность доказать, что вы не были в комнате короля
Наваррского.

- Какая?

- Сказать, где вы были.

- И что же?

- Я и сказала.

- Кому?

- Моей матери.

- И королева Екатерина...

- Королева Екатерина знает, что вы мой любовник.

- Ваше величество! После того, что вы для меня сделали, вы можете
требовать от меня, вашего слуги, чего угодно! Маргарита, ваш поступок
воистину прекрасен и велик! Маргарита, моя жизнь принадлежит вам!

- Надеюсь: ведь я вырвала ее у тех, кто хотел отнять ее у меня. Но теперь
вы спасены.

- И спасен вами! Моей обожаемой королевой! - воскликнул молодой человек.

В это мгновение громкий треск заставил их вздрогнуть. Ла Моль, охваченный
безотчетным страхом, отпрянул. Маргарита вскрикнула и замерла на месте,
неотрывно глядя на разбитое окно.

Камень величиной с яйцо пробил стекло, влетел в комнату и покатился по
паркету.

Ла Моль тоже увидел разбитое стекло и понял, почему раздался такой треск.

- Кто этот наглец? - крикнул он и бросился к окну.

- Одну минуту, - сказала Маргарита. - По-моему, к этому камню что-то
привязано.

- В самом деле, что-то, похожее на бумагу, - заметил Ла Моль.

Маргарита подбежала к странному метательному снаряду и сорвала тонкий
листок бумаги, сложенный в узенькую ленточку и опоясывавший камень.

Бумага была прикреплена ниткой, кончик которой уходил за окно сквозь
пробитую дырку.

Маргарита развернула письмо и прочла его.

- Ах, несчастный! - воскликнула она и протянула записку Ла Молю, бледному
и неподвижному, стоявшему, как статуя Страха.

Со сжавшимся от тяжелого предчувствия сердцем Ла Моль прочитал следующие