нием. Богословы говорят, что над женщиной тяготеет Евино проклятие: она
не сказала "нет", когда дьявол предложил ей яблоко, и теперь ее дочери
не могут сказать ничего другого.
замуж?
жет быть, вы станете дожидаться, пока она сама сделает вам предложение?
танусь вам другом.
на, из которого мы недавно смотрели на Катриону, выкрикивали слова про-
щания и махали платками мне вслед. Я знал, что одна из четырех искренне
опечалена; и при этой мысли, когда я вспомнил, как впервые подошел к
этой двери три месяца назад, грусть и благодарность смешались в моей ду-
ше.
должны были добираться к нему на шлюпках. Это было нетрудно, так как
стоял мертвый штиль, день выдался морозный и облачный и туман клубился
над самой водой. Корпус корабля, когда я подплывал к нему, был скрыт в
тумане, но высокие мачты искрились на солнце, словно отлитые из огня.
Этот торговый корабль, большой и удобный, с несколько тупым носом, был
тяжело нагружен солью, соленой семгой и тонкими белыми бумажными чулка-
ми, предназначенными на продажу в Голландии. На борту меня встретил ка-
питан - некий Сэнг (кажется, из Лесмахаго), очень приветливый, добродуш-
ный старый моряк, хотя в тот миг он, пожалуй, слишком много суетился.
Кроме меня, никто из пассажиров еще не прибыл, и меня оставили на палу-
бе, где я расхаживал взад и вперед, всматриваясь в даль и раздумывая,
каким же будет обещанное мне прощание.
сиянии, время от времени затмеваемые облаками; на месте Лита виднелись
лишь макушки труб, а на поверхности воды, где стлался туман, вообще ни-
чего не было видно. Вдруг послышался плеск весел, и вскоре, словно вы-
нырнув из дыма, клубящегося над костром, показалась лодка. На корме си-
дел мрачный человек, закутанный от холода в кусок парусины, а рядом с
ним виднелась стройная, нежная, изящная фигурка девушки, и у меня дрог-
нуло сердце. Я едва успел перевести дух и приготовиться к встрече с нею,
как она уже с улыбкой ступила на палубу, и я отвесил ей самый изысканный
поклон, который и сравнить нельзя было с тем поклоном, что я несколько
месяцев назад отдал этой особе. Без сомнения, оба мы сильно изменились:
она стала выше ростом, заметно вытянулась, как чудесное молодое деревце.
У нее появилась милая застенчивость, которая так к ней шла, и она была
исполнена достоинства и женственности; рука одной и той же волшебницы
поработала над нами, и мисс Грант обоим нам придала блеск, хотя красота
была присуща лишь одной.
что другой приехал проститься, но тотчас же выяснилось, что мы едем
вместе.
сразу вспомнила, что при ней письмо, которое дано ей с условием, чтобы
она вскрыла его не ранее, чем ступит на борт. В конверт была вложена за-
писка и для меня, где говорилось:
скажете о своей попутчице? Поцеловали вы ее или только попросили разре-
шения? Я чуть было не кончила на этом свое письмо, но тогда цель моего
вопроса едва ли была бы достигнута; а самой мне ответ известен на
собственном опыте. Итак, мысленно впишите сюда мой добрый совет. Не
будьте слишком робким, но ради бога не пытайтесь напускать на себя раз-
вязность, это вам совсем не идет.
дарности, сложил его вместе с письмецом от Катрионы и запечатал своей
новой печатью с гербом Бэлфуров и отдал слуге Престонгрэнджа, ждавшему в
моей лодке.
пор, повинуясь какому-то взаимному побуждению, мы избегали обмениваться
взглядами, пока снова не пожали друг другу руки.
друзья, чтобы попусту тратить слова.
- В жизни не встречала такой красавицы, такой чистой души.
метил я.
все-таки она взяла меня к себе и обласкала ради моего честного имени и
благородной крови, которая течет в моих жилах.
на свете. Вот у Барбары такое лицо, что стоит только взглянуть на него,
и всякий придет в восхищение и поймет, что она чудесная, смелая, веселая
девушка. А ваше лицо совсем другое, я и сам до сегодняшнего дня не знал
по-настоящему, какое оно. Вы не можете себя видеть и оттого меня не по-
нимаете, но именно ради вашего лица она взяла вас к себе и обласкала. И
всякий на ее месте сделал бы то же самое.
многое объяснила насчет мистера Дэвида, рассказала обо всех его дурных
чертах и о том, что есть в нем кое-что и хорошее, - сказала Катриона с
улыбкой. - Она рассказала мне про мистера Дэвида все, умолчала только,
что он поплывет со мной на одном корабле. Кстати, куда вы плывете?
потом, наверное, простимся навек! Я еду к своему отцу в город, который
называется Гелвоэт, а оттуда во Францию, мы будем там жить в изгнании
вместе с вождями нашего клана.
Море у меня всегда пресекался голос.
их родичей обошлись с вами не совсем хорошо. Один из них - мой отец
Джемс Мор, а второй - лорд Престонгрэндж. Престонгрэндж оправдался сам
или с помощью своей дочери. А мой отец Джемс Мор... Вот что я вам скажу:
он сидел в тюрьме, закованный в кандалы. Он честный, простой солдат и
простой, благородный шотландец. Ему вовек не понять, чего они добивают-
ся. Но если б он понял, что это грозит несправедливостью молодому чело-
веку вроде вас, он бы лучше умер. И ради ваших дружеских чувств ко мне я
прошу вас: простите моего отца и мой клан за ошибку.
Я знаю только одно: вы пошли к Престонгрэнджу и на коленях умоляли его
сохранить мне жизнь. Конечно, я понимаю, вы пошли к нему ради своего от-
ца, но ведь вы просили и за меня. Я просто не могу об этом говорить. О
двух вещах я не могу даже думать: о том, как вы меня осчастливили, когда
назвали себя моим другом, и как просили сохранить мне жизнь. Не будем же
больше никогда говорить о прощении и обидах.
смотрел на нее, - и прежде чем мы заговорили снова, с северо-запада по-
тянул ветерок, и матросы принялись ставить паруса и поднимать якорь.
места в каютах едва хватало. Трое были степенные торговцы из Лита, Кер-
колди и Дандн, плывшие по какому-то делу в Верхнюю Германию. Четвертый -
голландец, возвращавшийся домой, остальные - почтенные жены торговцев;
попечению одной из них была вверена Катриона. Миссис Джебби (так ее зва-
ли), на наше счастье, плохо переносила морское путешествие и целыми сут-
ками лежала пластом. К тому же все пассажиры на борту "Розы" были люди
пожилые, кроме нас да еще бледного мальчугана, который, как сам я неког-
да, прислуживал за едой; и получилось так, что мы с Катрионой были все-
цело предоставлены самим себе. Мы сидели рядом за столом, и я с наслаж-
дением подавал ей блюда. На палубе я подстилал для нее свой плащ; и пос-
кольку для этого времени года погода стояла на редкость хорошая, с ясны-
ми, морозными днями и ночами, с ровным легким ветерком, так что, пока
судно шло через все Северное море, команде не пришлось даже прикасаться
к парусам, мы сидели на палубе (лишь изредка прохаживаясь, чтобы сог-
реться) от утренней зари до восьми или девяти вечера, когда на небе за-
горались яркие звезды. Торговцы или капитан Сэнг иногда с улыбкой погля-
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс
Сертаков Виталий