каждый вторник, всегда без предупреждения, и к концу второго
месяца эти посещения раз в неделю стали для обоих привычными.
Флорентино Ариса приносил английские галеты к чаю, засахаренные
каштаны, греческие маслины и различные безделушки для ее
гостиной, которые привозили с океанскими пароходами. В один из
вторников он принес ей копию той фотографии, где они с
Ильдебрандой были сняты фотографом-бельгийцем более полувека
назад и которую он купил за пятнадцать сантимов на распродаже
почтовых открыток у Писарских ворот. Фермина Даса не могла
понять, каким образом ее фотография попала туда, и он тоже не
представлял себе этого иначе как чудом, сотворенным любовью.
Однажды утром, подрезая розы в своем саду, Флорентино Ариса
испытал искушение - отнести розу Фермине Дасе. Пришлось
поломать голову, какую розу следует отнести недавно овдовевшей
женщине, сообразуясь с непростым языком цветов. Красная роза,
символ пылкой страсти, могла оскорбить ее траур, желтые розы,
некоторыми считавшиеся знаком удачи, на распространенном языке
цветов означали ревность. Он слышал о черных розах из Турции,
и, наверное, они более всего подходили к случаю, однако ему не
удалось вывести таких, у себя в саду. Вдоволь поломав голову
над проблемой, он рискнул остановить выбор на белой розе, они
ему нравились меньше других, казались пресными и немыми: ничего
не означали. В последний момент, опасаясь, что Фермина Даса
все-таки заподозрит тайный смысл, он срезал с розы все шипы.
намеков, и таким образом вторники обогатились еще одним
ритуалом. Он приносил белую розу, и для нее уже стояла посреди
чайного столика ваза с водой. В один из вторников, ставя розу в
воду, он заметил как бы между прочим: - В наши времена
приносили не розы, а камелии. - Правильно, - сказала она, - но
намерения при этом были другие, и вам это известно.
она его окорачивала. Однако на этот раз, несмотря на резкий
ответ, Флорентино Ариса понял. что попал в цель: она
отвернулась, чтобы он не заметил, как вспыхнуло ее лицо.
Вспыхнуло молодо, до корней волос, и оттого, что это произошло
помимо ее воли, она осталась недовольна собой. Флорентино Ариса
осторожно попробовал перейти на менее острые темы, она заметила
его усилия и поняла, что он понял ее состояние, а от этого
разозлилась еще больше. Это был неудачный вторник. Она уже
собиралась попросить его не приходить больше, но мысль о том,
что это выглядит ссорой влюбленных, показалась ей такой смешной
в их возрасте и положении, что она от души расхохоталась. В
следующий вторник, пока Флорентино Ариса ставил розу в воду,
она с пристрастием заглянула себе в душу и с радостью
обнаружила, что совсем не держит на него зла за прошлый
вторник.
семейный характер: случалось, при нем заходили доктор Урбино
Даса с супругой и оставались играть в карты. Флорентино Ариса в
карты играть не умел, но Фермина научила его за один прием, и
они послали супругам Урбино Даса письменный вызов на следующий
вторник. Игралось им вместе так хорошо, что встречи эти
утвердились так же быстро, как и его визиты, а заодно сразу же
определились и взносы каждого участника. Доктор Урбино Даса с
женой, превосходной кулинаркой, каждый раз приносили
необыкновенные торты, и каждый раз - разные. Флорентино Ариса
продолжал выискивать всякие диковины на пароходах, приходивших
из Европы, а Фермина Даса изощрялась придумать на вторник
какой-нибудь сюрприз. Карточные турниры устраивались каждый
третий вторник месяца, и играли не на деньги: проигравший
должен был к следующему состязанию приготовить что-то
особенное.
на людях: звезд с неба не хватал, в общении был довольно
неуклюж, и к тому же ни с того ни с сего на него накатывали
приступы то веселья, то недовольства, отчего его бросало в
краску так, что впору было опасаться за здравие его рассудка.
Однако, без всякого сомнения, он был - и это замечалось с
первого взгляда - тем, кем более всего опасался прослыть
Флорентино Ариса: славным малым. Его жена, напротив, обладала
живостью, плебейской жилкой, тактом и смекалкой, что придавало
ее элегантности человеческую теплоту. Лучших партнеров для игры
в карты не пожелаешь, и ненасытная потребность Флорентино Арисы
в любви увенчалась ко всему прочему ощущением, что он - в кругу
семьи.
Дасы, Урбино Даса пригласил его пообедать с ним: "Завтра ровно
в половине первого в общественном клубе". Блюдо было
изысканное, но с отравленном вином: общественный клуб оставлял
за собой право приема на определенных условиях, и одним из
условий было - рождение в законном браке. Дядюшка Леон XII в
свое время имел неприятный опыт по этому поводу, и сам
Флорентино Ариса пережил минуту позора, когда его, уже
сидевшего за столом и приглашенного одним из основателей,
заставили уйти. И человеку, которому Флорентино Ариса оказывал
серьезные услуги в нелегком деле речного судоходства, не
оставалось иного выхода, как повести его обедать в другое
место.
строго их соблюдать, - сказал он тогда Флорентино Арисе.
доктором Урбино Дасой, и ему оказали в клубе особый прием,
правда, сделать запись в золотой книге для почетных гостей не
предложили. Присутствовали лишь они двое, обед был недолгим и
спокойным. Опасения, волновавшие Флорентино Арису с вечера
накануне, рассеялись с первой же рюмкой аперитива. Доктор
Урбино Даса хотел поговорить с ним о своей матери. Из
сказанного за столом Флорентино Ариса понял, что она рассказала
ему о нем. Но самое удивительное: она здорово приукрасила всю
историю. Она рассказала, что они дружили с детских лет, вместе
играли, когда она только еще приехала из
Сан-Хуан-де-ла-Сьенаги, что это он руководил ее чтением, как
только она взялась за книжки, за что она всегда будет ему
благодарна. Что, бывало, после школьных занятий она часами
сидела у Трансито Арисы в галантерейной лавке, творя чудеса за
пяльцами, - та была замечательной мастерицей, - и что
впоследствии перестала часто видеться с Флорентино Арисой не
потому, что не хотела, а просто-напросто жизнь их развела в
разные стороны.
несколько замечаний по поводу старости как таковой. Он полагал,
что мир двинулся бы вперед гораздо скорее, если бы ему не
мешали старики. Он сказал: "Человечество подобно армии на
марше: продвигается вперед со скоростью самых медленных". Он
считал, что в будущем, более гуманном, а потому более
цивилизованном, людей, уже не приносящих пользы, станут
отселять в особые города, чтобы избавить их от ощущения стыда,
страданий и ужасного одиночества старости. С медицинской точки
зрения, по его мнению, возрастную границу можно установить на
шестидесяти годах. Но покуда общество не пришло к такому
пониманию милосердия, единственное решение этой проблемы - дома
для престарелых, где старики могут найти утешение друг в друге,
им легче понять их пристрастия и неприязни, причины раздражения
и что их печалит, словом, там они будут избавлены от
естественных разногласий с молодым поколением. Он сказал:
"Старики в среде стариков - не такие старые". Короче: доктор
Урбино Даса желал выразить Флорентино Арисе благодарность за
то, что он так замечательно помогает матери коротать
одиночество ее вдовства, и убедительно просил его продолжать в
том же духе, на благо их обоих и ко всеобщему удобству, и с
терпением относиться к ее старческим причудам. Флорентино Ариса
вздохнул с облегчением. "Можете быть спокойны, - сказал он
доктору. - Я на четыре года старше нее, и не только сейчас, но
и раньше был, с давних пор, еще до вашего рождения". И не
устоял перед искушением разрядиться ироническим замечанием.
сейчас пришлось отправиться на кладбище, отнести нам с ней по
букетику антурий на обед.
своего пророчества, пришлось пуститься в пространные
объяснения, где он и запутался окончательно. Но Флорентино
Ариса помог ему оттуда выбраться. Он так и лучился радостью,
ибо знал, что рано или поздно ему предстоит подобная
сегодняшней встреча с доктором Урбино Дасой, дабы выполнить
непременное в их среде условие: официально просить руки его
матери. Обед обнадеживал еще и потому, что показал:
обязательная просьба, с которой он обратится к доктору, будет
легко удовлетворена. Имей он согласие самой Фермины Дасы, более
удобного случая, чем этот, не придумаешь. И столько было
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Доценко Виктор