я выступил и сказал, что дальше так продолжаться не может. Я сказал, что
мне нужны только старинные серебряные луковицы и серебряные портсигары...
И вот пожалуйста, результат! - Фойт кивнул на стол.
вы говорите. Дайте мне еще неделю!
закурил и отвернулся к окну. Он слышал, как за его спиной Фойт складывал в
портфель девятнадцать серебряных луковиц и сто двадцать восемь
портсигаров. Мягко щелкнул замок портфеля...
Фойта не всегда знали друг друга в лицо, а отличительной формы они не
носили, злосчастная луковица или какой-нибудь портсигар, прежде чем
добраться до Фойта, перекрадывались по два и по три раза. Великие
карманники сделали для себя неожиданное открытие: когда воровство идет в
таком всеобщем масштабе, оно лишается смысла и не приносит даже
элементарного обогащения. Все крали у всех! Во всяком случае, король часов
Мариан Смок-старший и король портсигаров Эдвард Бинкельфорд не могли
увеличить выпуск дефицитных товаров и обогатиться в связи с этим, так как
дефицита не было. Небольшая часть краденого, которая в конечном итоге
оседала на складе Эрнеста Фойта, не могла существенно отразиться на
экономике, а все остальное Фойт вновь "пускал в оборот", не желая "пачкать
руки" на пошлом карманном воровстве.
них не было часов, но и потому, что они боялись их вынимать, если они и
были. Единственный приличный бизнес сделал король сигарет Майкл Ворни,
который стал выпускать курево в картонных портсигарах...
вот уже неделю он ориентировался по радио, но, видно, что-то случилось и
там, так как передача, обычно начинающаяся в четверть девятого утра, тоже
запоздала на пятнадцать минут. В управлении его уже ждал Фойт.
мои люди донесли мне, что и вы пострадали.
и полный чемодан серебряных портсигаров. Даже не отсылая Фойта
"прогуляться", Гард принялся лихорадочно вскрывать луковицы, на всякий
случай стараясь не направлять на себя возможные зеленые лучи. И на
четвертой же луковице - удача! Мелодичный малиновый звон, тонкий зеленый
луч, и Гард на секунду лишился сознания, то ли от радости, то ли от
действия аппарата...
взрослые люди, тихо радуясь радостям ребенка от купленной игрушки.
положил гангстеру руку на плечо и дрогнувшим голосом произнес:
постарайтесь в дальнейшем избирать пути, которые не пересекаются с моими.
Мне было бы очень грустно иметь с вами дела на профессиональной основе...
почувствовал, что рука его сама потянулась к носовому платку.
ЭПИЛОГ
Таратуру, садился в "ягуар" и, влекомый воспоминаниями, катил на юг, к
морю. В прекрасном отеле "Покой" для них всегда были два пятикомнатных
номера, в которые они обычно заходили не более чем на пятнадцать минут:
принять после дороги душ и сменить сорочки. Затем они спускались в
ресторан "Кто прошлое помянет", бывший главной целью их приезда. В дверях
ресторана стоял швейцар роскошного вида, с необычайно благородным лицом,
седыми висками и усиками, подстриженными скобкой. Он обменивался с
приезжими рукопожатием, как со старыми и добрыми знакомыми, а навстречу
Гарду уже спешил хозяин ресторана, старик лет шестидесяти.
голову. - Ваш столик готов.
проходили к столику, никто из посторонних не обнаружил бы ничего, кроме
элементарной светскости, тем более что они произносились с неизменной
улыбкой, не сходившей с уст говорящих.
спрашивал комиссар Гард.
вы приезжаете, все прочие мероприятия идут кувырком.
здесь лет пять назад под руководством Эрнеста Фойта?
смысл, поскольку соседний ресторан, конкурирующий с "Кто прошлое помянет",
назывался "Око за око".
кухне, он говорил, опережая вопрос приезжих:
компаньоном?
перекупить "Око за око". А как поживает Эрни, комиссар?
Фойта!
посторонних.
в ресторане появился новый швейцар, - сюда зачастили разные влиятельные
люди. Они приезжали в "Кто прошлое помянет" и в гордом одиночестве, и во
главе шумных компаний, оставляя хозяину изрядные суммы денег и
расплачиваясь со швейцаром так, как будто отдавали ему громадный и
неиссякаемый долг. Во всей стране, пожалуй, больше никто не получал таких
чаевых, но швейцар привык к ним, принимая деньги с достоинством
императора, обложившего данью покоренные им государства. Любовь
влиятельных людей к ресторану была, как правило, недолгой, но крепкой.
Проходил месяц, второй, и какой-нибудь министр здравоохранения, регулярно
навещающий ресторан, словно передавал эстафету какому-нибудь королю стали,
который, в свою очередь, через определенный промежуток времени уступал
свою привязанность известному дипломату.
известных людей, сюда зачастили и представители кругов, стоящих рангом
ниже. Отдохнуть в "Покое" и поужинать в ресторане, проведя сутки-двое у
моря, - это стало признаком хорошего тона, своеобразным приобщением к
высшему свету: "Поедем, милый, в "Кто прошлое помянет", там нынче бывает
имярек!"
швейцару, которого, в свою очередь, к нему устроил комиссар Гард. Вот
почему чувство благодарности к комиссару полиции вот уже пять лет не
выветривалось из сознания бывшего гангстера.
заказывали Стиву ни цыган, ни стриптизов, ни даже танцевальной мелодии.
Они просто поднимали уставшие лица и в течение нескольких минут безотрывно
смотрели на швейцара немигающим взором, смотрели грустно и тоскливо,
съедаемые изнутри печалью, как смотрят люди на свое собственное
изображение в зеркале, досадуя на быстротекущее время или на свое прошлое,
вдруг явившееся перед очами.
присматривался к людям, "заболевающим" любовью к ресторану, не без
оснований подозревая в них оборотня. Да, это каждый раз мог быть профессор
Грейчер, без конца меняющий шкуры и фамилии, должности и капиталы, но Гард
ничего не мог с ним поделать, поскольку не мог преодолеть броню,
защищающую высшее общество.
швейцара. Когда, применив аппарат. Гард дал событиям обратный ход, вернув
несчастным обитателям виллы "Красные листья" их собственные тела, лишь
один бродяга Остин остался без оболочки, и ему пришлось взять себе
внешность профессора Грейчера.
милом ресторане: какой-нибудь финансовый воротила или министр, бросающий
странные взгляды на жену, то есть вдову Грейчера; швейцар Остин,
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Лондон Джек
Шилова Юлия