Чтение 82–й страницы книги ~Брат, мсти за любовь~

И без разговоров врезал первому ногой в подбородок. Клацнули зубы, что-то
хрустнуло. Нацмен в момент сник. И повалился на руки тому, который шел за
его спиной.

Продолжения не последовало. На этой печальной для кавказцев ноте инцидент
был исчерпан.

- Ничего, ми тебе еще пакажим! - пригрозил ему на прощание нацкадр.

Только это не помешало его позорному отступлению.

* * *

Начало октября. Холодно. Но монашка словно не замечает этого. Черные одежды
на ней, голова в белом. Лицо унылое. Только глаза каким-то непонятным огнем
светятся. А мордашка у нее симпатичная. И глаза очень красивые. А губки-то,
губки...

Кубометр застыл перед ней как вкопанный, вытаращился на нее.

Монашка скупо улыбнулась ему, показала глазами на ящик, который держала в
руках. "Жертвуйте на храм..."

- Тебе чо, бабки нужны? - грубо спросил Кубометр.

Девчонка помрачнела. Потупила взгляд. И медленно начала отходить от него.

- Эй, ты чо, в натуре? - ухватил ее за руку Кубометр.

Но она высвободила руку. Отошла еще на несколько шагов назад.

- Как вам не стыдно, молодой человек! - послышалось откуда-то сзади.

Кубометр обернулся и увидел какую-то бабку. Он окатил ее презрительным
взглядом и скривился, как от кислого борща.

- А тебе чо, старая? Шла бы ты, пока цела...

- Да что вы себе позволяете! - завопила бабка.

- Заткни хлебало, мымра старая! - рявкнул на нее Таракан.

Он взял Кубометра под руку и потянул за собой.

- Пошли отсюда. А то еще менты появятся...

Из кабака они возвращаются. Пообедали нормально, водочки выпили, как
водится. А чего им от кого-то прятаться?.. Пусть они в клуб на время
дорожку забудут. Пока этого урода по имени Никита не пристрелят.

А в кабаки они могут любые заглядывать. Сколько надо, столько и будут.
Финансы позволяют...

Они сели в машину. За рулем Штурм. Ему водочку пить не полагается. Никому
сейчас не нужны проблемы с ментами.

- Э-эх, хорошо, - удобно устраиваясь на мягком сиденье "Мерседеса",
протянул Кубометр.

И глянул в окно. И снова увидел ту самую монашку. Она стояла у обочины
дороги, лицом к тротуару. Милостыню собирает... Очень аппетитная монашка...

- Я ее хочу! - ткнул в нее пальцем Кубометр. Он принял на грудь приличную
дозу хорошей водочки. И сейчас его тянуло на подвиги.

- Да она даже в машину не сядет, - покачал головой Таракан. - Монашка,
типа, святая...

- А вот я хочу проверить, святая она или нет... Если целка - то святая.
Если нет - то так себе, одни понты...

- Не трогал бы ты ее...

- Слушай, Таракан, ты пацан конкретный. Ты моя опора... Только не надо меня
учить, ладно?

- Да я тебя не учу...

- Ну тогда цыц... Сейчас мы операцию провернем... Или забыл, как девок
раньше смывали?..

- Да нет, все помню...

Таракан свое дело знал хорошо. И Штурм умел останавливать машину впритык к
жертве. И сейчас не облажался. Дверца "мерса" открылась беззвучно. Таракан
вытянул руки-грабли, чуть вышел из машины и схватил монашку. Та даже и
понять ничего не успела, как оказалась в салоне.

Таракан зажал ей рот, захлопнул дверцу. И перетянул ее через себя, усадил
на освободившееся место между собой и Кубометром.

Монашка мычала, дергалась, пыталась освободиться. Но ничто уже не могло
помочь ей. У Таракана ведь не руки - тиски.

- Это ограбление, мадам! - прикалываясь, сообщил Кубометр.

И вырвал из рук монашки ее коробку.

- Так, посмотрим, что там у нас!

Он сбил днище, и ему на колени посыпались какие-то монетки. И бумажек
хватало... Именно бумажек. Разве сто-, тысячерублевки - это деньги?

- Дерьмо! - брезгливо поморщился Кубометр и словно какую-то заразу сгреб с
себя и монеты, и бумажки.

Монашка уже перестала биться как курица, которой отрубили голову. Утихла.
Типа, смирилась. Таракан даже руку с ее рта убрал.

- Это не дерьмо, - тихо сказала она. - Это лепта...

- Какая еще на хрен лепта?

- Женщина пришла в храм к богу, - спокойным, увещевающим голосом начала
она. - И у нее было всего две монетки. Лепта - это очень мелкая монетка. Но
она отдала их все. Она отдала богу все, что у нее было. Господь наш Иисус
Христос сказал, что никто не дал больше, чем она...

- Слушай, ты чо мне тут туфту какую-то втираешь?

- Ты нераскаявшийся грешник. Душа твоя черна. Покайся, впусти господа
нашего в свою заблудшую душу...

- Вот поет, вот поет... Заткнись, поняла?

- Как скажешь. Я замолчу. Но ты не волен надо мной...

- Волен. Еще как волен! Вот вдую тебе по самые яйца, узнаешь тогда, волен я
или нет...

Монашка стала белой как мел, задрожала. А потом вдруг успокоилась.

- Значит, господь наш хочет узнать силу моего смирения, - себе под нос
пробормотала она. Но Кубометр услышал ее.

- Вот-вот, смирись... И получай удовольствие...

Они приехали в загородный дом. Кубометр велел Штурму отвести монашку в
комнату с решетками - была такая. И крепко запереть ее. Можно было бы и в
подвал ее сунуть, к Антоше и Эльдарчику. Но там не на чем будет ее иметь. А
в комнатушке той хоть кровать есть.

Кубометр отправился к себе. Комната его самая большая в доме. Но грязная,
неухоженная, паутина в углах. И не мебель тут, а насмешка. Хорошо, Тонька
здесь. А куда же он без нее. Она для него как походный чемодан...

Тонька стояла у окна. В брючном костюме за штуку баксов, деловая. Духами от
нее французскими пахнет.

- Что, все успокоиться не можешь? - не оборачиваясь к нему, спросила она.

- Не понял, ты это чего? - нахмурился Кубометр.

- Ну ладно, я понимаю, у тебя хрен вместо мозгов, на баб тебя тянет. Трахал
ты своих сучек-фотомоделек. Ну и трахал бы. Они сами того хотели... На
монашку чего позарился? Совсем с ума сошел, да?..

- Эй, вы чо, сговорились?

- Кто это вы?

- Ну, Таракан мне тут втирал. Теперь ты...

- Так нельзя трогать монашку. Это же святое...

- Да болт я клал на все эти святости...

- Вот-вот, свой вонючий болт ты на все это и кладешь!

- Заткнись, а?

Тонька развернулась к нему. Впилась в него злым взглядом.

- Я тебе не шлюха, понял?.. Ты не смеешь со мной так разговаривать!..

- Еще как смею!..

Совсем оборзела баба. Нюх потеряла. Как же такую не поучить?..

Кубометр подошел к ней. Гадко улыбнулся. И с силой ударил ладонью по лицу.
Она потеряла равновесие, отлетела к стене, растянулась на полу. Он снова
подошел к ней, занес для удара ногу. Но передумал. Нагнулся, схватил ее за
волосы и принялся тягать по полу. Тонька визжала, сыпала проклятиями, но он
ее не слышал. Он слышал только себя.

- Ты никто! Ты тварь! Ты просто половая тряпка! - рычал он. - Хочу, полы
тобой протираю. Хочу...

Он остановился, наступил на Тоньку ногой. Задумался. И его губы изогнулись
в демонической улыбке.

- А захочу, на толпу отдам. Пусть пацаны тебя на круг пустят... Тьфу!

Кубометр плюнул на растоптанную и униженную Тоньку и вышел из комнаты.

Он мог прямо сейчас наказать ее. Натравить на нее пацанов, те с радостью
отымеют ее сразу во все щели. Хотя, стоп! Штурм ее родной брат. Еще
залупнется. А на счету сейчас каждый боец. Ладно, хрен с ней, с этой
сучкой. Надо чисто монашкой заняться. Уж больно сильно его к ней тянет. Аж
зубы сводит...

Вместе с монашкой в комнате находился Штурм. Здоровенный парень, всегда
такой деловой. Бывало, возникал не по теме, понты кидал. Но в принципе
пацан ничего. И в деле проверенный. Сейчас он охранял монашку. Для него,
для своего босса, стерег...

- Все, ты мне не нужен. - Кубометр показал ему на дверь. Выматывайся, мол.

- Что ты хочешь с ней сделать? - неожиданно борзо спросил Штурм.

- Как что? - осклабился Кубометр. - Трахнуть... А ты чо, что-то имеешь
против?

- Имею!.. - отрезал Штурм.

От такой наглости у Кубометра в голове застучало.

- Чо ты сказал?!

Бешенство волнами накатывало на него. И с каждым мгновением волны
становились все выше, все шире...

- Что слышал, то и сказал!.. Ты ее не тронешь!

И Штурм демонстративно загородил монашку своей широкой грудью. А та и рада.
Как же, защитничек нашелся...

- Ну ты, пес!.. - Не в силах сдерживать себя, Кубометр схватил его за
грудки.

Но тотчас же мощным ударом в солнечное сплетение Штурм сбил его с дыхания,
заставил разжать руки. И тут же ударил раскрытой ладонью в челюсть.
Кубометр не удержался на ногах и отлетел к двери.

Все-таки Штурм - это не его долбаная сестричка.

- Правильно, брат! - послышалось за спиной.