целости склоне невысокого холма, с которого стекала река. Впрочем, это уже и
не река была, а ручей, вода выглядела почему-то тоже черной, будто мрачная
мысль о смерти.
Вдохновенный-Ищущий-Невозможного, не умея помочь, пытался хотя бы
сочувствовать.
из идей, но не тогда, когда идеи сопротивлялись и противопоставляли усилиям
человека собственные волю, не поддававшуюся пониманию.
пальцы его рук погрузились в песок, сыпавшийся во мрак, а взгляд блуждал,
пытаясь различить в глубине несуществования одному ему понятные идеи.
жестким куполом единоличной власти.
во мрак. - Абрам, помоги мне. Нас десять, и это не случайно. Но среди нас
две женщины, и это не случайно тоже. Только Творец может спасти нас.
Помолимся, Абрам.
воспринимали прошлое лишь сквозь призму памяти Аримана - Аркадия Винокура, -
и в этих воспоминаниях не было места молитвам. Аркадий помнил, как приходил
в синагогу, помнил светлый холл и уютное помещение, но слов обращения к Богу
он, конечно, помнить не мог, разве что проступали из подсознания контурами
отрывки текстов, слышанных им издали, когда он однажды дожидался раввина,
чтобы поговорить с ним о деле Подольского. Слова были Аркадию непонятны, но
и Чухновскому они сейчас говорили не больше. Пустые слова, как скорлупа
ореха, из которого вынули сердцевину.
придавая им еще более глубокий смысл. Молитва - единственное, что объединяло
этих людей в их прежней жизни, и то, что объединяло их еврейских предков, и
то, что было общим в жизни предков Генриха Подольского и частично даже
Аркадия Винокура, никогда себя в евреях не числившего, но, видимо, имевшего
какого-то еврейского предка, посещавшего синагогу, накладывавшего тфилин и
произносившего "Шма, Исраэль", обращаясь к невидимому и зовущему Иерусалиму.
подсознании и пробуждали в застывшем свете, висевшем над твердью,
колебательные процессы, которые вряд ли могли бы быть описаны в терминах
привычной для Подольского и Раскиной физики. Слова звучали, и странное дело
- солнце повторяло их, запаздывая на неощутимую для Чухновского долю
мгновения.
зажмурился - зажмурились и остальные, поскольку находились под мысленным
контролем главы Миньяна. Кванты света, будто мелкие камешки или песчинки,
впивались в кожу и исчезали из материального мира, создавая мысли о сущем,
странные идеи, проникавшие в мозг.
его. Свет Создателя говорил с ним, как когда-то Бог говорил с Моисеем из
огненного куста. Чухновский ощущал восторг, наполнявший его непреодолимой
силой, передававшийся Абраму, с таким же восторгом внимавшему движениям
мысли Творца, а потом поток Божественного откровения растекался еще на
восемь ручьев, и еще восемь сознаний впитывали его, как губка впитывает
влагу.
истину.
Глава девятая
материальный артефакт. Именно тогда был открыт закон сохранения
противоположностей, ставший основой для уничтожения материальных структур,
иногда появлявшихся в мире.
непознаваема, как непознаваема материя. Погибшая идея может впитать в себя
материальную суть, чуждую миру, и в результате исчезнут обе, ибо плюс и
минус дает нуль, как сообщил Мыслящий-Считающий-Множества - едва ли не
единственный, кто понимал, во что в конечном счете превращаются материальная
суть и соединившаяся с ней погибшая идея. В Ничто? Если Ничто есть идея, то
она должна обладать полным именем и существовать в мире, но тогда непонятно,
чем Ничто отличается от того же Мыслящего-Считающего-Множества и от других
идей и представлений. А если Ничто идеей не является, то в мире его
действительно нет, но нет и вне мира, поскольку материальная его
составляющая уничтожена взаимодействием с погибшей идеей. Где тогда
существует Ничто?
существовать в мире, либо идеей не является и дожно быть материальной
структурой, каковой, однако, быть не может.
втолковать противоречивую суть открытого им закона природы. К счастью,
жизненный цикл этой идеи оказался очень длительным - во время дискуссий
Мыслящий-Считающий-Множества лишь набирался новых откровений и со временем
обучился считать не только множества, но и то, что счету вообще не
поддавалось - к примеру, размытые во Вселенной идеи добра и зла, настолько
абстрактные и не вступавшие в контакты ни с кем, кроме как друг с другом,
что все полагали: добро и зло есть непрерывный нравственный фон Вселенной,
проникающий в каждую мысль, каждую идею, каждую даже непроявленную пока
духовную структуру.
на эксперимент - и действительно уничтожил материальную структуру, соединив
ее с абсолютно мертвой идеей Владения-Сохраняющего-Рабство. Идея эта погибла
когда-то в дискуссии, которую вели предки Мыслящего-Считающего-Множества.
понимал, что оно означало. Материя исчезла тоже. С тех пор этот метод
использовался всякий раз, когда дискуссии нарушались чьим-нибудь
эмоциональным призывом: "В мире появилось материальное!" Мертвых идей всегда
было больше, чем необходимо для борьбы с материальными атаками, и со
временем процесс стал настолько же рутинным, насколько рутинны праздненства,
связанные с завершением очередного цикла вращения Вселенной.
- интереснее и притягательнее. Возникшая в мире материя была разумной.
Материя, способная создавать идеи самостоятельно, была - это признали без
дискуссии - опасна для мироздания, поскольку нарушала один из самых
фундаментальных законов сохранения: закон сохранения разума.
возможность того, что метод Мыслящего-Считающего-Множества окажется столь же
действенным, как прежде. С другой стороны, у
Вдохновенного-Ищущего-Невозможного появлялся шанс на то, что ему удастся
спасти не только это странное существо, но - что куда важнее - принесенную
им нелепую, но почему-то притягательную идею Бога, Всемогущего и
Всеведущего.
Всемогущему-Управляющему-Вселенной. Он понимал, что делает это от отчаяния.
когда Вдохновенный-Ищущий-Невозможного мало понимал в хитросплетениях
отношений идей, тем более пожилых, не только много знавших, но и впитавших
ментальную суть поверженных соперников. Но даже он, молодой и пылкий,
действительно вдохновенный, не то что сейчас, понимал, насколько
Всемогущий-Управляющий-Вселенной не соответствовал заявленной им сути.
другие, с этим никто и спорить не собирался.
Всемогущий-Управляющий-Вселенной был стар, его коренная идея возникла еще
тогда, когда мир был невелик, а число разумных исчислялось единственным
десятком. Он действительно мог на определенное время завладеть любой
неокрепшей идеей и переиначить ее так, как ему в тот момент хотелось. Из-за
этого молодые неокрепшие идеи редко допускалась в общие дискуссии, чтобы не
подвергать их опасности оказаться во власти
Всемогущего-Управляющего-Вселенной.
никто, даже Аналитик-Понимающий-Причины не сумел сопоставить многочисленные
предсказания Всемогущего-Управляющего-Вселенной с тем, что впоследствии
происходило в мире. Так он и жил, гордый, не признанный, и возможно,
действительно всемогущий...
сам не способен даже на то, чтобы замедлить исчезновение тверди, без которой
разумное существо, назвавшее себя Миньяном (просто Миньяном без
расширительного определения имени), не представляло себе существования ни в
духовном мире, ни в своем собственном.
Вдохновенный-Ищущий-Невозможного, но желанию его не сочувствовал.
делаю все, чтобы замедлить сжатие, а ты хочешь помешать этому и зовешь меня
стать губителем, а не спасителем мира?"
доказать, что материальный Миньян - и только он! - спасет мир, нас с тобой и
Шилова Юлия
Махров Алексей
Посняков Андрей
Гуль Роман Борисович
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий