имеет никакого значения - как они себя поведут. Все уже и так идет
кувырком...
все как есть.
Афина, на ее раскрытой ладони сидело крошечное крылатое существо
изумрудно-зеленого цвета. - Как оно называется?
тварюшка...
внимание на Одина. - Ты пришел один, или?...
полезно: плестись хвостом за Максом и его армией. Ко мне возвращается
моя сила - постепенно, капля по капле, но это лучше, чем ничего... И
не только ко мне: Зевс вчера метнул молнию и поджег хворост, собранный
для костра - впервые за столько дней ему снова удалось хоть что-то
воспламенить!
родичи оказались смекалистее, чем мои дурни!
Она пожала плечами. - Все к лучшему: хороши бы мы были, если бы до сих
пор сидели на своих амбах!
Один. - У тебя была куча времени, чтобы его проиграть...
Задумчиво протянула она.
Афина.
речь. Может быть, мне как-то удалось прочитать их мысли, а может быть,
это были фокусы моей интуиции - в конце концов, я родился не таким уж
тупым парнем... по крайней мере, иногда у меня случаются периоды
просветления! Я почувствовал, что вполне могу покраснеть, повернулся и
пошел прочь. Отойдя на несколько шагов, я услышал, как Афина сказала
Одину: "Ну вот, он и сам догадался!" - и рассмеялась весело и
беззаботно, словно они оба были старшеклассниками, обсуждающими свои
амурные дела на большой перемене, а не последними богами мира,
замершего над пропастью...
своими нежными чувствами, прекрасными глазами... и всем остальным,
заодно? - Подумал я. - Мог хотя бы попытаться... Дурак ты, голубчик,
дураком и умрешь, судя по всему..."
идиотом, после чего довольно быстро понял, что все мои проблемы яйца
выеденного не стоят, и вернулся к своим приятелям.
врагом. - Лучезарно улыбнулась Афина. - У нас головы были забиты
всякими стратегическими планами и интригами... Поэтому не сердись,
ладно?
Потом, когда они улеглись спать, я снова принялся обзывать себя
последними словами. К счастью, никто в моем войске не научился читать
мои мысли - в противном случае, мне бы не удалось восстановить свой
авторитет, и никакие чудеса не помогли бы!
стали сменять друг друга так быстро, что я окончательно сбился со
счета - если раньше я хотя бы приблизительно представлял себе, что до
Последнего дня осталось "около пяти месяцев", или "месяца два с
половиной", или "недели три", то теперь я окончательно утратил
способность хоть как-то ориентироваться во времени. Я даже не мог
понять, началась ли зима: погода теперь зависела исключительно от
мимолетных капризов моих спутников. "Научил на свою голову!" - ворчал
я, когда полуденная жара внезапно сменялась обильным снегопадом, на
смену которому приходил убаюкивающий осенний дождик, а под ногами
начинали шуршать неведомо откуда взявшиеся багровые листья клена. Но
однажды, подняв глаза к ночному небу и обнаружив там пугающе круглый
бледно-желтый диск луны, я словно очнулся от долгого сна и внезапно
понял, что наше последнее полнолуние уже почти наступило. Теперь счет
отпущенного нам времени велся не на дни, а на часы, и я ощутил ледяной
холодок ужаса на собственном затылке - черт, а я-то думал, что
навсегда расстался со способностью испытывать страх! Впрочем, я его
действительно не испытывал: страх просто стоял за моей спиной, он был
где-то рядом, и с его присутствием приходилось считаться...
последним, да?
отменить, правда? Даже если очень хочется... Оно идет, и все тут,
убаюкивает нас своим ритмичным ходом, и мы начинаем думать, что так
будет всегда... но однажды непременно наступает момент, когда
выясняется, что его больше не осталось, и все закончилось - именно для
меня, а не для кого-то другого, не для безликой статистической
единицы, смерть которой не может ни огорчить, ни напугать, на даже
насторожить...
два - не такая уж она круглая, эта луна! - Мягко сказал я. - В сутках
двадцать четыре часа - а сколько это минут, Дороти? Сколько секунд,
каждая из которых может стать вечностью?
Макс. Я уже почти знаю, как это будет...
даже мой работодатель Аллах понятия не имеет... Так что притормози с
траурными маршами, ладно?
меня из колеи, и не только меня. Я загривком чувствовал, как
переменилось настроение в моем огромном войске: среди нас поселилась
тревога - наверное, что-то в этом роде происходит с домашними
животными перед землетрясением: им чертовски хочется убежать, но
беззаботные хозяева и не думают открывать клетку... Анатоль совсем
перестал улыбаться и куда-то зашвырнул свой плеер - ему вдруг
расхотелось слушать музыку. Мухаммед изнурял себя молитвами -
какое-никакое, а все-таки лекарство от страха! - а в редкие свободные
минуты старался устроиться поблизости от меня: кажется, мое
присутствие его здорово успокаивало. Князь Влад вообще не отходил от
меня ни на шаг - оставалось радоваться, что мне не хочется в туалет, а
то с него бы сталось потащиться за мной и туда... Один часами сидел
над своими рунами, и на все мои расспросы отвечал только сумрачным
взглядом своего единственного глаза. Зато Олимпийцы пребывали в
радужном настроении: в последнее время их дела пошли на лад, а все
остальное их совершенно не интересовало, по крайней мере, пока.
Впрочем, Афина быстро заметила перемены.
теряют свой дух. Это плохо.
пока дурные предчувствия не стали их новой привычкой. Завтра может
быть поздно!
что делать-то? У тебя есть идеи?
полководец. - Улыбнулась она. - Люди есть люди, Макс. Ты очень хотел
сделать их свободными и могущественными - настолько, чтобы они могли
обойтись без тебя... и у тебя почти получилось, как это не
удивительно! Но сейчас им очень трудно. Неизвестность дышит им в
затылок, земля уходит из-под ног... Будь великодушен, напомни им, что
они не одиноки! Пообещай им защиту и покровительство, а если сам не
веришь, что это возможно - наври им с три короба, все лучше, чем
ничего...
Ладно, попробую что-нибудь наплести - думаю, они так хотят мне
поверить, что поверят любой ерунде, бедняги...
как я здесь, я все время чувствую себя под твоей защитой - никогда
прежде мне не доводилось испытывать это чувство, даже стоя за спиной у
Зевса, можешь мне поверить!
переменится, вот увидишь!
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн
Ильин Андрей
Мороз Александра
Конан-Дойль Артур