делается, все к лучшему. - Фридрих печально вздохнул, переводя дух. - Хотя,
признаться, в первый час я был оглушен известием, что невесть откуда
взявшиеся карезмины захватили Иерусалим. Этого я никак не ожидал. Впрочем,
вы-то им как раз должны быть благодарны. Город был не более чем в дневном
переходе от нас, когда пришли известия о приближении Орды. Не остановись я
тогда, не пошли навстречу этой напасти войско ландграфа Тюрингского, мы
были бы уже в Иерусалиме. А там...
карезминов мне отчего-то не хотелось.
бросил император. - Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
оруженосцев. - Отведи господ рыцарей к шатру, в котором содержатся их люди,
да передай распоряжение фон Нагелю разместить их с подобающими званию
удобствами.
радостно предвкушая встречу с боевыми товарищами.
заветному шатру я разглядел плещущееся над ним знамя. - А скажи-ка,
приятель, - я положил руку на плечо оруженосца, - верно ли, здесь живет
Ульрих фон Нагель или же какой-то другой представитель этого рода?
ордена и, как все его рыцари, носил не собственный герб, а орденский крест.
позволения для себя снять орденское одеяние и разрешить его от данных
обетов, - пояснил всезнающий императорский оруженосец.
вопрос мимо ушей.
радости, увесистыми хлопками по плечам, незамысловатыми шуточками в
изысканном казарменном духе и неизменными возлияниями Бахусу за нашу удачу,
за благополучное возвращение и скорейшую победу христианского оружия.
глоток вина из монастырских виноградников благочестивых отцов кармелитов, -
чего это тебя вдруг дернуло выйти из ордена?
на расстеленный посреди шатра ковер недопитый кубок и произнес не громко,
но очень внятно:
по-прежнему величать вас друзьями. За месяцы, прошедшие с вашего отъезда,
произошло мною такого. - Он замолчал и начал вновь: - Когда вы отправились
на поиски ее высочества, император поручил мне охранять ваших спутников и
среди них камер-фрейлину госпожи Альенор, несравненную Татьяну Викулишну.
благосклонно приняла мои ухаживания и дала согласие стать дамой моего
сердца...
здесь свою жизнь, а не так, как мы - чужую".
удовлетворение. Пеший и конный, копьями или мечом, днем или ночью, по
вашему выбору.
Задолбало все. Как только армия начнет ломиться на Орду, теряемся и делаем
ноги. Притомила меня эта не наша жизнь".
безрадостная русская пословица: "Близок локоток, да не укусишь". Армии
продолжали торчать на своих позициях, пережидая, когда наконец закончатся
зарядившие зимние дожди. Душевная травма Лиса и наше общее чемоданное
настроение заставляли держаться подальше от бурной стремнины жизни
крестоносного лагеря. Иной раз Фридрих вызывал нас в ставку
проконсультироваться по поводу Орды, иной раз вместе с отрядом графа
Хонштайна мы участвовали в вылазках против мусульманских союзников Жана
д'Ибелина и трижды - трижды! - видели вход в пешеру, где находилась
заветная камера перехода.
глухоманным уголком в окрестностях Иерусалима. Некогда грозной мощью пугала
стоящая здесь над обрывистым склоном башня донжона, принадлежавшая
сподвижнику первого иерусалимского короля Готфрила Буйонского, князю дель
Полжио Сейчас на ее месте красовались романтические руины, сохранившие
часть зубчатой боевой галереи, с которой открывался потрясающий вид на
арабские селения вокруг Иерусалимской крепости.
кустарниками дебри. Нынче же дебрей не было и в помине. Лишь кое-где
тянулась аккуратная терновая изгородь. Карезмины, отнюдь не дикари, какими
их пытались представить вожди крестоносного воинства, в один момент оценили
достоинства этой позиции, и теперь здесь вовсю кипела работа. Разбирались
старые развалины, росли стены новой башни, а внизу, в глухом склепе могилы
Синедриона, теперь располагался штаб одного из вельможных полководцев, едва
ли не шахского рода.
императора и трижды наблюдали, как укрепляется позиция вокруг камеры
перехода.
стен, а потом и вовсе решат, что им наше дупло не нужно, забетонируют, и
поминай, как звали! Тогда шо? В Хорезм переться?! Они сюда, мы туда -
рокировка?
какую они тут стройку века развернули?
истолкования своих эмоций. - Видишь ли... Ну, помнишь того старца из
Мегидо?
раньше стояла, принадлежала роду дель Поджио.
диамантовая - это действительно черная. Ну а поле, залитое солнцем?
а "сол", то есть солнечный. Так что вот тебе, пожалуйста, "черная лилия в
залитом сиянием ноле там, над скалой".
подступает к этим скалам, мы домой и отправимся. Отчего нет? Если ему не
лень было когда-то расступиться перед заслуженным туристом всех времен и
народов папашей Моисеем, шо ему стоит сейчас пробежать еще сотни две
километров, ну и подняться еще метров эдак на пятьдесят ради двух таких
классных парней. Ну шо, как тебе версия?
продолжало оставаться на своем привычном месте, не делая заметных попыток
помочь нашему делу.
упорные слухи о скором походе.
выступаем. Я только что от Хонштайна, он утверждает, что сегодня войска
выдвигаются навстречу с ка-рсзминами в район Газы. Так шо у нас появляется
реальный шанс добраться до камеры. Так, где Ансельм?
трактат изучает.
увесистые мешочки с монетами. - Последнее время он мало занимается. Я ему -
сколько? - полтора месяца назад тайну шифра раскрыл! Ну и где результат?
Эдак он до бакалавра не дослужится.
в объемистый тюк.
каких-нибудь петард не насовали? Такого же быть не может! Так шо чем теток
развлекать, лучше б делом занялся. Ща вся толпа из Иерусалима свалит, в
берлоге нашей останется человек десять, ну двадцать. Вот тут бы их и
шугануть, да Ансельм в герои-любовники записался.
неделе он открыл, как источать воду из камня, на позапрошлой заращивал
раны...
Согласись, иметь под рукой такую мощную магическую штуковину и ждать, когда
какие-то ковбои освободят камеру перехода? В этом есть что-то неправильное.
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Мурич Виктор