минуты тщательно скрывать от всех, кроме членов Совета. Больше всего горец
опасался, что кто-то может выдать их планы врагу, и тот перережет им путь
к спасению прежде, чем они успеют начать вывозить людей. Кто-то похитил
Ширль из ее собственного дома, вывез ее из большого города и переправил
через реку, в лапы троллей - такую задачу мог выполнить только человек,
хорошо знающий остров. Кто бы то ни был, он оставался на свободе и в
неизвестности; возможно, в этот самый момент он находился в городе. Если
ему в руки попадут точные планы спасения горожан, он, несомненно,
попытается предупредить о них врага. Если они хотели рассчитывать на успех
своего рискованного предприятия, все дело следовало хранить в тайне.
товарищи по недавнему походу. Впервые с того дня, как Шеа появился в его
доме, принц Лиха имел дело с проблемой, которую до конца понимал, и знал,
какие навыки от него требуются. Теперь его противником был не Повелитель
Колдунов и не служившие ему призраки. Враги состояли из плоти и крови -
они жили и умирали по тем же законам, что и все смертные, и угрозу с их
стороны горец легко мог оценить и обдумать. Слабым местом в его планах
перехитрить ожидающего противника было время, и он спешил, отдавая все
свои силы для самого важного дела в своей жизни, для спасения целого
города.
редеть, и сквозь их серую пелену показались крошечные клочки голубого
неба. Буря подходила к концу, и казалось, что ночное небо уже будет
безоблачным, и землю осветит сияние нарождающейся луны и тысяч мерцающих
звезд. Менион сидел в одной из небольших комнат Зала Совета, когда за
окном показались эти первые признаки просветления, и его внимание
мгновенно отвлеклось от громадной карты, расстеленной перед ним на столе.
Рядом с ним сидели двое солдат распущенного Граничного Легиона, Янус
Сенпре, лейтенант Легиона и самый высший военный чин на острове, и
седовласый ветеран по имени Фандрез. Последний в совершенстве знал все
земли вокруг Керна и был вызван сюда, чтобы помочь планировать нанесение
удара по гигантской армии Севера. Сенпре, его командир, был необычно молод
для своего чина, но все же за плечами у этого сообразительного и
уверенного в себе солдата лежало около дюжины лет боевой службы. Он был
преданным приверженцем Балинора, и его, как и Мениона, сильно удручало то
обстоятельство, что из Тирсиса нет никаких вестей о возвращении принца. За
этот день он уже отобрал двести опытных солдат бывшего Граничного Легиона,
образовав из них отряд, готовый атаковать вражеский лагерь.
еще были покрыты порезами и ссадинами, полученными в трудном бегстве после
спасения Ширль Рэвенлок, но он отказывался оставаться среди эвакуируемых
горожан, когда именно ему принадлежала опасная идея нанесения отвлекающего
удара малыми силами. Флик расценил бы его настойчивость как нелепую смесь
упрямства и гордости, но Менион Лих просто не мог оставаться в
сравнительной безопасности острова, когда на том берегу реки начнется
битва. Он потратил многие годы, чтобы найти то, за что следует сражаться,
нечто большее, чем личное удовлетворение и непреодолимая тяга к новым
приключениям. Он не собирался оставаться сторонним наблюдателем, когда
человеческой расе угрожала самая чудовищная опасность за последние века.
высадиться, - ворвался в его мысли медленный надтреснутый голос Фандреза,
вновь привлекая его внимание к тщательно размеченной карте. Янус Сенпре
выразил свое согласие и взглянул на Мениона, чтобы убедиться, что тот
внимательно следит за ходом разговора. Горец быстро кивнул.
он в ответ. - Если мы не избавимся от них на месте, они могут отрезать нам
путь к отступлению.
открытым, - заявил командир Легиона.
придется двигаться намного быстрее, чем враг, а ваши ноги сейчас не в том
состоянии, чтобы выдержать продолжительный бег. Вы и сами знаете это. Так
что на вас остается оборона берега. Удержите дорогу к лодкам, и этим вы
окажете нам много большую услугу, чем отправившись с нами.
таким решением. Ему хотелось попасть на передний фронт сражения. В глубине
его мыслей еще теплилась надежда найти Шеа среди пленных во вражеском
лагере. Его мысли повернулись к Алланону и Флику. Возможно, они уже нашли
пропавшего юношу, как обещал ему друид. Он печально покачал головой. Шеа,
Шеа, почему это всегда случается с такими, как ты - с теми, кто просто
хочет остаться один? В самом естестве жизни крылось безумие, которое людям
оставалось принимать либо с холодной яростью, либо с отрешенным
равнодушием. Окончательного решения всех проблем не могло быть никогда -
возможно, только после смерти.
вышел из палат Совета, погруженный в раздумья, и побрел прочь, не разбирая
дороги. Сам того не сознавая, он спустился по каменной лестнице громадного
здания на улицу и направился обратно к дому Ширль, держась ближе к
тротуарам и стенам домов. К чему все шло? Угроза, исходящая от Повелителя
Колдунов, нависала над ними подобно исполинской непреодолимой стене. Как
можно надеяться победить существо, лишенное души - существо, живущее по
природным законам, совершенно чуждым их родному миру? Почему простой
парень из заброшенного селения вдруг оказался единственным из смертных,
кто способен уничтожить это неописуемо могучее создание? Менион отчаянно
нуждался в понимании того, что происходило с ним и расставшимися с ним
друзьями - даже если это был лишь один крохотный кусочек из тысяч,
образующих головоломку Повелителя Колдунов и Меча Шаннары.
закрытых дверей, чьи металлические засовы казались холодными и
заиндевевшими в сереющем тумане, оседающем по мере охлаждения вечернего
воздуха. Он быстро повернул прочь от входа, не желая в этот миг ни
входить, ни видеть кого-либо, предпочитая одиночество пустой веранды. Он
медленно шагал по каменной дорожке, ведущей в небольшой сад рядом с домом,
с листьев и цветов вокруг него капала вода, земля под его ногами была
сырой и мягкой. Он молча постоял там; его мысли были смутными и
тоскливыми, под стать окружающей его природе, и на один краткий миг он
позволил вырваться наружу гнетущему отчаянию, охватывающему его при мысли
о том, как многого он лишился. Никогда раньше он не чувствовал себя таким
одиноким, даже когда подолгу охотился в темных безлюдных холмах Лиха,
вдалеке от дома и друзей. Что-то в глубине его души с жутким упорством
твердило ему, что он больше уже не вернется, никогда не вернется домой, к
друзьям, к прежней своей жизни. Где-то в минувшие дни он потерял все это.
Он покачал головой; на его веках затрепетали непрошенные слезы, а вокруг
него собирался сырой туман и холод дождя пронизывал его грудь.
остановилась невысокая стройная фигурка; светлые глаза на миг взглянули на
него из-под рыжеватых локонов и тут же отвернулись. Долго они стояли
вдвоем и молчали - весь остальной мир словно исчез для них. По небу над
ними ползли тяжелые тучи, затмевая последние клочки голубизны, и на землю
начинали спускаться свинцовые сумерки. На осажденную землю Каллахорна
плотной пеленой вновь начал падать дождь, и Менион с неожиданным
облегчением отметил, что на Керн опускается черная безлунная ночь.
небо было по-прежнему непроницаемо черным и зловещим, когда утомленный
Менион Лих тяжело ступил на маленький, наспех сколоченный плот, ожидающий
его в спокойной бухте на юго-западном берегу острова. Он рухнул на бревна
плота, его подхватили чьи-то руки, и он с удивлением посмотрел в голубые
глаза Ширль Рэвенлок. Она ждала его, как и обещала, хотя он и умолял ее
отправляться вместе со всеми, когда начнется всеобщий исход. Весь в
порезах и ссадинах, в одежде, превратившейся в промокшие от дождя и крови
лохмотья, он позволил ей закутать себя в чудом сохранившийся сухим и
теплым плащ, и привалился к ее плечу. Они скрывались в ночных тенях и
ждали.
борт, и все они валились с ног после этой битвы, но гордились той свирепой
отвагой и готовностью отдать свою жизнь, с которой сражались этой ночью на
равнинах к северу от Керна. Никогда еще принц Лиха не видел такой
невероятной храбрости перед лицом столь неотвратимой участи. Эта горстка
человек из легендарного Граничного Легиона так отважно ворвалась во
вражеский лагерь, что даже сейчас, через четыре часа после их удара, там
продолжался переполох. Число вражеских солдат было невероятно - тысячи и
тысячи воинов поднялись на равнинах, нападая на любого, кто оказывался
поблизости, калеча и убивая в темноте даже своих товарищей. Их мучило
нечто большее, чем страх смерти или же ненависть. Их мучила нечеловеческая
сила Повелителя Колдунов, его невообразимая ярость, швыряющая их в бой
словно обезумевших зверей с единственной мыслью - убивать. Но бойцы
Легиона все же сдержали их у бухты, постоянно отступая,
перегруппировываясь и снова атакуя. Этой ночью пали многие. Менион не
представлял, что спасло его несчастную жизнь, но знал, что это спасение
граничило с чудом.
как его подхватывает течение и выносит на середину полноводного Мермидона.
Минуту спустя они уже беззвучно плыли вниз по реке, в сторону
города-крепости Тирсис, куда несколько часов назад хлынул безупречно
организованный поток беженцев из Керна. Сорок тысяч человек, теснящихся на
крошечных плотах, лодках, даже на двухместных шлюпках, незамеченными
выскользнули из осажденного города, пока вражеские часовые, охраняющие
Панов Вадим
Николаев Андрей
Земляной Андрей
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Березин Федор