оставалось только выстрелить, когда он достал пистолет.
это уже не первый случай. Но лишь твой точный выстрел избавил меня от
необходимости возиться с папашей, а дал возможность всадить нож в Дэна. А
Леди занялась Дарби. Вы, девушки, не дали мне разорваться натрое. Это я
всегда считал трудным делом.
ты выстрелила, не потеряв даже доли секунды. Словно ты собаку съела на
пистолетной стрельбе. Обойди-ка фургон и подержи мулов - я открою дверцу
сзади.
ними, как Смит окликнул ее:
опустил на землю рядом с трупами. На камне было написано:
наверное, много недель не видели женщин. Понятно даже, зачем они хотели
убить тебя: они готовы были на все, чтобы добраться до меня. Но зачем им
понадобилось красть камень?
способны на все. Они украдут что угодно, даже если вещь прибита гвоздями.
Даже если она не нужна им. - Смит помолчал и добавил: - Если бы я знал об
этом раньше, то не дал бы им шанса. Таких людей следует уничтожать
немедленно. Проблема только в том, как быстро распознать их.
самозабвения. Я знаю, что не сумею объяснить почему. Я не любил ее так,
когда женился на ней; тогда у Доры еще не было времени показать мне, какой
может быть истинная любовь. О, конечно, я полюбил ее сразу, но то была
любовь дряхлеющего отца к любимому ребенку или нечто подобное чувству,
которое можно испытывать к любимому домашнему животному. Я женился на ней
не по любви, а потому, что восхитительное дитя, которое подарило мне
столько радостных часов, хотело иметь... моего ребенка. И существовал
единственный способ подарить ей то, что она хотела, и потешить свое
самолюбие. Поэтому я почти хладнокровно рассчитал цену и решил, что все
обойдется мне настолько дешево, что я вполне могу сделать Доре подобный
подарок. Подумаешь, она же эфемерка. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, от
силы восемьдесят лет - и она умрет. Можно пожертвовать такой малостью,
чтобы украсить прискорбно короткую жизнь моей приемной дочери, - так я
думал тогда. Это немного, и я могу принести такую жертву. Да будет так!
продвигаясь к цели, следует идти на все. Я рассказал тебе о некоторых из
возможностей; вероятно, я не упомянул, что подумывал на время жизни Доры
остаться капитаном "Энди Джи", а Заккур Бриггс мог бы заняться земными
делами или выкупить свою долю, если это его не устроило бы. Но если для
меня восемьдесят лет в космическом корабле - пустяк, то для Доры это целая
жизнь, и она могла бы не согласиться. К тому же корабль отнюдь не
идеальное место для воспитания детей. А что с ними делать потом, когда
вырастут? Высаживать на первых попавшихся планетах? Это не дело.
насколько это возможно. И следствия такого решения привели нас в
Счастливую долину.
больше я жил с Дорой, тем больше любил ее. Своей любовью она учила меня
любить, и я учился - правда, медленно, ибо не был прилежным учеником. Я
увяз в своих привычках и не имел ее природного дара. Но я учился. И понял,
что наивысшее удовлетворение состоит в том, чтобы подарить другому
человеку покой, тепло и счастье, и тебе повезло, если у тебя есть такая
возможность.
Дорой, и чем счастливее становился, тем больше ныло сердце при мысли о
том, что недолгое счастье скоро закончится. А когда ему действительно
настал конец, я прожил холостяком почти целый век. А потом женился, потому
что Дора научила меня примиряться со смертью. Она тоже знала, что короткая
ее жизнь неминуемо закончится смертью... знала, как и я. Но учила меня
жить сегодняшним днем, не оставлять ничего на завтра... С трудом преодолел
я скорбь приговоренного к жизни.
всегда хватало, и наслаждались каждой минутой. Но никогда не искали в
жизни только удовольствий. Иногда, пробегая через кухню, я хлопал Дору
пониже спины и гладил ее грудь, а она быстро улыбалась в ответ; иногда мы
целый час бездельничали на крыше, глядя, как заходит солнце, как встают
луны, зажигаются звезды, и не пренебрегая при этом "эросом", - и жизнь
наша становилась прекраснее.
нашим активным развлечением. Да, это занятие всегда было у нас на первом
месте, потому что Дора в семьдесят лет оставалась такой же пылкой, как и в
семнадцать. Обычно я здорово уставал, чтобы играть в шахматы, хотя и
сделал набор фигурок и доску. Других игр мы не имели, да и некогда было
играть; всегда были очень заняты. Мы развлекались иначе: часто один из нас
читал вслух, а другой вязал, или готовил, или занимался другим делом. Или
пели хором, кидая в такт зерно или навоз.
обусловливалось лишь естественной необходимостью. Я не могу выносить
младенца или выкормить его грудью, но нянька из меня великолепная.
Кое-чего Дора просто не могла делать, потому что сил не хватало, особенно
на последних месяцах беременности. Она готовила лучше меня (я
совершенствовался несколько столетий, но так и не достиг такого
мастерства). И при этом ухаживала за младенцем и приглядывала за младшими,
теми, кто был еще слишком мал, чтобы помогать мне в поле. Я чаще всего
готовил ужин, пока она возилась с детьми, а она помогала мне работать на
ферме и в особенности в саду. Дора ничего не знала о фермерском деле, но
она училась.
работал на высоте, а она лепила сырцовые кирпичи, всякий раз безошибочно
добавляя необходимое количество соломы. Сырец не слишком хорош для этого
климата, здесь слишком часто бывают дожди, и нередко наша стена оплывала
от дождя раньше, чем я успевал навести крышу.
нас были пологи фургонов. Ими мы прикрывали стены, пока я не сумел найти
способ их защиты от воды. О хижине из бревен я даже не думал: лес рос
слишком далеко. Мне с мулами приходилось тратить целый день, чтобы
привезти два бревна; строительство в здешних условиях - вещь не
рациональная. И я приспособился обходиться более мелкими деревьями,
росшими вдоль берегов реки Бака, толстые бревна шли только на перекрытия.
Кроме того, я не хотел возводить дом, который может сгореть. Ребенком Дора
едва не погибла в огне, и я не хотел снова рисковать жизнью Доры и детей.
ветер и непогода, тление, прыгуны и насекомые разделывались с мертвым
драконом, оставался совершенно несокрушимый скелет. Я обнаружил это, когда
попробовал сжечь останки чудовища, лежавшие слишком близко от нашего дома.
Я не понял, почему так происходит. Быть может, биохимию этих драконов и
исследовали за прошедшие с тех пор века, но тогда у меня для этого не было
ни оборудования, ни времени, да и особого интереса; я был слишком занят
делами домашними. Поэтому я просто обрадовался находке. Шкуру на брюхе я
превратил в водостойкие и огнестойкие листы, бока и спина пошли на
черепицу. Позже я обнаружил много способов использовать и кости.
получили странное образование. Но на Новых Началах девушку, умеющую
сделать удобное и красивое седло из шкуры мертвого мула, решить в уме
квадратное уравнение, точно стрелять из ружья или лука, приготовить легкий
и вкусный омлет, читать наизусть Шекспира, зарезать свинью и вылечить
свинью, нельзя было назвать невежественной. Кроме этого все наши девчонки
и мальчишки умели делать и многое другое. Вынужден признаться: они
разговаривали на достаточно сочном английском, особенно после того, как
организовали театр "Новый Глобус" и одну за другой ставили пьесы старины
Билла. Конечно, они имели неточное представление о культуре и истории
старой Земли, но, по-моему, это их не задевало. Мы располагали несколькими
книгами в переплете - в основном это были справочники - да дюжиной с
небольшим развлекательных книг, зачитанных до смерти. Наши ребята не
видели ничего странного в том, что учиться читать им приходилось по "Как
вам это понравится" [пьеса В.Шекспира]. Никто не говорил им, что пьеса для
них слишком сложна, и они пожирали ее, обнаруживая "языки у деревьев,
книги в бегущих ручьях, молитвы в камнях и добро в каждой вещи". И никто
не находил странным, когда пятилетняя девочка говорила стихами, изящно
Нортон Андрэ
Лукин Евгений
Шидловский Дмитрий
Орлов Алекс
Шилова Юлия
Бажанов Олег