Чтение 83–й страницы книги ~Час волка~

разобьется о камни.

Он перескочил мертвого солдата и скользнул под ребенка, смягчив своим
телом падение Петра.

Он услышал, как через дымный коридор стали вбегать новые солдаты.
Виктор залаял: сигнал, поторапливающий убегать. Михаил не двигался с
места, он оцепенел, суставы и мышцы словно бы заледенели.

Виктор укусил Михаила в раненое ухо и потянул за него. Солдаты были
уже почти рядом, Виктор слышал скрип колес: пулемет.

Франко качнулся вперед, вцепился зубами в хвост Михаила потащил, едва
не оторвав его. Боль резанула нервы Михаила. Петр все продолжал орать,
солдаты вкатывали пулемет, а Олеся недвижно лежала на камнях. Виктор и
Франко продолжали тащить Михаила, понуждая его встать. Он ничего не мог
сделать ни для Олеси, ни для сына. Михаил поднял голову, щелкнул челюстями
на Виктора, отгоняя его назад, а затем он осторожно высвободился из-под
Петра, так, чтобы ребенок соскользнул на пол. Он поднялся, в его пасти был
солоноватый вкус крови.

В дыму показались фигуры людей. Послышался звук удара металла о
металл: откидывали затвор.

Франко поднял голову, неловко из-за ножа в шее, и завыл. Вой эхом
отдался в проходе, и палец, потянувшийся к спусковому крючку, замер. И тут
Франко пополз в сторону солдат, тело его приготовилось к прыжку. Он
кинулся в клубившийся дым, челюсти его широко раскрылись, чтобы рвать все,
что ни попадет под его клыки. Заговорил пулемет, пули распороли Франко
пополам.

Виктор повернул в другую сторону и метнулся по коридору, перепрыгивая
через мертвых солдат. Пулемет продолжал строчить, пули отскакивали от
стен, гудя как осы. Михаил увидел, как тряхнуло тело Олеси, когда еще одна
пуля попала в нее, и осколок, отскочив от стены, провизжал рядом с Петром.
У Михаила выбор был только один: или погибнуть здесь, или попытаться
вырваться. Он круто повернул и заспешил за белым волком.

Как только он рванулся прочь, он услышал, что пулемет прекратил
стрельбу. Петр все еще орал. Один из людей закричал: - Прекратите
стрелять! Там ребенок! - Михаил остановился. Судьба Петра, какова бы она
ни была, была не в его власти. Но пулемет не стрелял, и винтовки тоже
молчали. Может, в конце концов, в русском сердце было и милосердие. Михаил
не оглядывался; он продолжал бежать прямо за Виктором, мозг его уже
переключился с настоящего на будущее.

Виктор нашел узкую лестницу, ведущую наверх, и помчался по ней,
оставляя на камнях капли крови. К ним прибавлялась и кровь Михаила. Они
проскочили в окно без стекла на верхнем этаже, выскользнули на крышу и
скатились по ней на заросли внизу. Потом они, следуя бок о бок, ворвались
в лес и, отбежав на безопасное расстояние, оба остановились, тяжело дыша в
холодном свете восхода; опавшую листву под ними окропили красные капли.
Виктор зарылся в листья и лег, наполовину укрытый, тяжело дыша и хрипя от
боли. Михаил оцепенело бродил кругами, пока не упал: силы его иссякли. Он
стал зализывать свой раненый бок, но язык его не нашел пули; она пробила
мякоть и вышла под углом, не задев ребро и внутренние органы. Но, тем не
менее, Михаил истекал кровью. Он заполз под прикрытие ели и там впал в
беспамятство.

Когда он очнулся, уже поднялся ветер, завывая в вершинах деревьев.
День завершался; солнце уже почти скрылось. Михаил увидел Виктора, белого
волка, зарывшегося в листья. Он встал, шатаясь, добрался до Виктора и
толкнул его. Сначала ему показалось, что Виктор мертв, потому что тот был
совсем неподвижен, но затем Виктор застонал и поднял голову, по краям его
рта запеклась кровь, а глаза были тусклыми и пустыми.

В брюхе у Михаила жгло от голода, но он был слишком истощен, чтобы
охотиться. Он, шатаясь, пошел в одну сторону, потом в другую, не в силах
сообразить, что делать. Затем просто стоял какое-то время, голова его
свесилась, а бок опять намок от крови.

Вдалеке раздался глухой гул. Михаила насторожил уши. Гул повторился.
Он понял, что звук шел с юго-востока, оттуда, где был белый дворец.

Виктор пошел по лесу и поднялся на вершину небольшого каменистого
гребня. Он стоял неподвижно, куда-то уставившись, и через некоторое время
Михаил, собрав силы, тоже вскарабкался на гребень, чтобы встать с ним
рядом.

Закручиваясь на ветру, столбом поднимался черный дым. В середине его
основания плясали красные языки огня. Пока Виктор с Михаилом смотрели на
это, раздался третий взрыв. Они видели обломки камней, взлетающих в небо,
и оба поняли, что происходило: солдаты взрывали белый дворец, чтобы от
него не осталось камня на камне.

Еще два взрыва выбросили столбы огня в надвигавшуюся темноту. Михаил
увидал, как башенка - за которую так давно зацепился его змей -
подкосилась и повалилась на землю. Грохнул еще более мощный взрыв, и из
его пламени вылетело что-то, напоминавшее по виду горящих летучих мышей.
Их подхватил ветер, закручивая в неистовом вихре, и еще через несколько
мгновений Виктор и Михаил почуяли запахи гари и пепла от бессмысленного
уничтожения. Горящие летучие мыши покрутились над лесом и стали падать.

Несколько из них отнесло почти прямо к двум волкам, но им не было
нужды глядеть на них с близи, они и так знали, что это было. Горевшие
страницы были написаны на латинском, немецком и русском языках. Многие
были украшены цветными иллюстрациями, выполненными руками мастеров.
Какое-то время остатки плодов цивилизации падали вниз черными снежными
хлопьями, а затем ветер подхватил их и унес прочь, и не осталось ничего.

Ночь взывала к спокойствию, но пламя бешено разрасталось на ветру и
начало охватывать деревья. Два волка стояли на вершине скалистого гребня.
Языки пламени красными бликами отблескивали в двух парах глаз: одной
виделось проявление истинной природы зверей, уничтожающих то, что
сотворяли люди, и она ненавидела эту картину; другая в вялой покорности
остекленело уставилась на конец трагедии собственной жизни. Пламя
подскакивало и плясало, довольно ухмылялось, и от его прикосновения
зеленые сосны сворачивались, становясь коричневыми. Михаил стал
подталкивать Виктора: пора было уходить, куда бы они ни направлялись, но
Виктор не двигался. Только спустя много времени, когда они оба
почувствовали приближение огня, он все-таки издал звук: глубокий, изнутри
шедший стон, признание полного поражения. Михаил спустился с гребня и
пролаял Виктору уходить. Наконец Виктор отвернул прочь от огня и сошел
вниз, дрожа всем телом и опустив голову.

Это столь же верно для волков, как и для людей, думалось Михаилу,
когда они кружили по лесу. Живи свободным... Олеся, Франко, Никита... и
все остальные - ушли. А как же насчет Петра? Лежат ли его косточки под
развалинами белого дворца, или солдаты забрали его? Что произойдет с
Петром вне дикой природы? Михаил осознал, что наверное никогда об этом не
узнает, и может быть, это к лучшему. Ему внезапно пришло в голову, что он
- убийца. Он убивал человеческие существа, ломал им шеи и вырывал
глотки... Боже, помоги ему... это было так нетрудно...

А хуже всего было то, что убийство доставляло ему удовольствие.

И хотя книги обратились в пепел, голоса их остались у Михаила в
мозгу. Сейчас ему слышался один из этих голосов, из книги Шекспира:

Бродить, как Каин, будешь ты в ночи,

И солнце спрячет от тебя лучи. -

О горе! Неужели, Боже правый,

Чтоб вырос я, был нужен дождь кровавый?

Он продолжал углубляться в лес, Виктор следовал за ним, ветер
по-прежнему дул, а за их спинами горели деревья.

Когда пришел снег, Михаил и Виктор уже больше десяти дней жили в
одной из пещер, где Виктор когда-то охотился на берсеркера. В ней было
достаточно места для двух волков, но не для двух человек. Ветер становился
пронзительнее, свирепо дул с севера, и возвращение в человеческий облик
было самоубийством. Виктор впал в летаргию и спал днями и ночами. Михаил
охотился для обоих, хватая все, что можно, с блюда леса.

Зима вступила в свои права. Михаил проделал путешествие до
солдатского лагеря и нашел его пустым. Никаких следов Петра. Снег скрыл
под собой колеи от телег и все запахи людей. Михаил обошел огромный
участок сожженных деревьев и обгоревшие каменные развалины, которые были
когда-то белым дворцом, и вернулся в пещеру.

Ясными ночами, когда сияла окаймленная голубым ореолом луна и в небе
мерцали миллионы звезд, Михаил пел. Теперь в его пении была сплошная боль
и тоска; радости у него больше не осталось. Виктор не покидал пещеру,
лежал клубами белой шерсти, и уши его изредка дергались от пения черного
волка, но Михаил пел по-прежнему в одиночестве. Потоки блуждающего ветра
эхом разносили по лесу его голос. Ответа не было.

Шли недели и месяцы, и Михаил чувствовал, что в нем остается все
меньше и меньше человеческого. У него не было потребности в том хрупком
белом теле; четыре лапы, когти и клыки теперь его вполне устраивали.
Шекспир, Сократ, высшая математика, немецкий, латинский и английский
языки, история и религия: все это принадлежало другому миру. В той жизни,
которую теперь вел Михаил, основным предметом было выживание. Не выучить
этот урок значило умереть.

Зима пошла на излом. Затем вьюги сменились ливнями, в лесу появилась
молодая зелень. Однажды утром, возвратясь с охоты, Михаил обнаружил
обнаженного старика с белой бородой, сидевшего над расселиной на корточках
возле кучи булыжников. Виктор ежился на солнцепеке, лицо его было
морщинистым и бледным, но он взял свою долю убитой крысы и съел ее сырой.