продлится, но какое-то, пусть и короткое время - тепло в желудке и
просветление в голове. Тим посмотрел на Эйлин. И не смог разглядеть ее в
темноте. Эйлин была лишь смутной фигурой, сидящей рядом. Несколько секунд
Тим слушал шум дождя, а потом потянулся к Эйлин.
не отзываясь ему. Тим подвинулся по сиденью ближе к ней. Его рука
коснулась ее плеча, потом скользнула вниз, к груди. Блузка Эйлин -
насквозь отсыревшая, но плоть ее была теплой. Тим, засунувший руку под
блузку, впитывал это тепло. Эйлин по-прежнему не двигалась. Тим повернулся
еще ближе, наклоняя голову к ее груди.
оставалась Эйлин - но далекая, очень далекая от Тима.
Жар, порожденный пивом, угас.
пожалуй, нет. Не хочу. Сейчас - не хочу...
Эйлин. Я вот думаю. Мы когда-нибудь на самом деле любили друг друга? - Я
просил тебя выйти за меня замуж.
замуж. Хорошо, считай, что теперь мы женаты.
непреодолимое! - желание рассмеяться. Мать будет довольна, - подумал он.
Крошка Тимми теперь женат. А где теперь его мать и остальные члены семьи?
И он подумал: мог ли я для них что-либо сделать? Мог ли я хоть попытаться.
Я даже не попытался. Я ничего не делал, лишь удирал, сломя голову.
обрадовалась... Никогда в жизни не было так радостно кого-то увидеть. Это
правда.
весь день. Так что... - она погладила его руку, все еще вяло лежавшую на
ее груди, - так что если ты этого хочешь, то я хочу тоже.
Одежда прилипает к нашему телу. И если ты не устала до полусмерти, то я -
устал. Господи, мы же были так близко, что чуть не свалились с нашего
моста!
"Отеля Савойя"?
поистине неслыханный сервис. Огромные ванны. Если здесь самое неподходящее
для любви место, то "Отель Савойя" - самое подходящее. Только сейчас он,
наверное под водой, - бормотал Тим. - Конечно, где-нибудь есть еще
подходящее место для любви, но что если мы никогда не сможем добрать туда?
Эйлин, я ведь еле-еле справился с тем забором, а ведь его надо было
обязательно повалить. Я не нужен тебе, тебе нужен Конан-варвар! Он с его
мускулами и ты со своими мозгами...
наверное сильный мужчина, а мне кажется, что я таким не являюсь. И мозгов
у меня тоже нет. Меня научили лишь как следует использовать чужие мозги.
убедительности преувеличивая, сказала Эйлин. - Ты знаешь, куда нам следует
пытаться добраться. И все, что ты делал, ты делал правильно.
насмехается. Знал по тому, как крепко она сжимала его руку. Он снова
подвинулся к ней, и она отчаянно обнимая, прильнула к нему. Тим не ощущал
сексуального возбуждения, им владела лишь врожденная потребность защищать.
Какой-то частью своего мозга он понимал, что это глупо.
сапиенс его возраста, Тим Хамнер знал, что для того, чтобы дать им выход,
у него не хватит ни опыта, ни силы. Ему было просто радостно держать Эйлин
в своих объятиях. Пока она - голова на его коленях - не погрузилась в
тихий сон. А потом Тим уснул тоже.
Лондон, лениво возвращалась к Ла-Маншу. Перенасыщенная мертвыми
человеческими телами, остовами сгоревших автомашин, деревянными стенами
старых строений, камнями с морского дна, занесенными вглубь суши тремя
чудовищными волнами-цепами, вода текла обратно. Мимо бесформенных
разрушений, еще вчера бывших домами. Через окна - те, что не развалились
при ударе волны. Предметы обстановки, постельные принадлежности, одежда
(хватило бы на целые магазины готового платья) - все это вперемежку
уносилось водой.
были разрушены. Чудовищной силы удары раздробили бетон на куски, и теперь
эти обломки вместе с миллионами тонн грязи, принесенными с отмелей волнами
- цунами, уволакивались водой на дно реки.
"Отель Савойя".
Книги, которые мы читали в детстве, убеждали, что это очень романтично -
спать обнявшись. Но на самом деле это чертовски неудобно.
Это снова была Эйлин, это снова был ее смех. И хотя Тим не мог разглядеть
ее ослепительной улыбки, он эту улыбку почувствовал.
управления. Нашел рычаг, потянул. Спинка упала - вплотную к заднему
сидению. Она легла не совсем горизонтально, но теперь улечься можно было с
гораздо большими удобствами, чем раньше. Тим объяснил Эйлин, что он
сделал, и она тоже опустила спинку своего сиденья. Теперь Тим и Эйлин
лежали, не притиснутые друг к другу. Она потянулась к нему:
мешали собственные руки. Эйлин закинула свою руку поверх тела Тима, и
несколько секунд Тим и Эйлин лежали неподвижно. Потом она еще теснее
прижалась к нему, придвинула свои ноги к его ногам. Тепло прошло по ее
телу. Внезапно ее губы коснулись его губ, и Эйлин поцеловала Тима. Это
продолжалось мгновение, а потом Эйлин отодвинулась чуть и очень тихо
рассмеялась:
расстегивали, стягивали блузку, рубашку, юбку, трусики. Они смеялись, руки
их блуждали под одеждой, которую они, чтобы было теплее напялили на себя.
И они - неожиданно для себя - совершили акт со страстью, не оставляющей
места для смеха. И все стало хорошо. Все было правильно. Правильна была
даже страсть безумного совокупления - не смотря на то, что переживал
окружающий мир. Потом они отдыхали, обнявшись. Эйлин сказала: - Обувь.
Обувь не слезала, но все же они ее сняли. Подошвами ног они ласкали друг
друга. И совершили акт снова. Тим чувствовал, как упруго сильны охватившие
его тело руки и ноги эйлин. Потом Эйлин потихоньку расслабилась, вздохнула
и мгновенно уснула - словно свет выключили. Тим одернул вниз задранный
подол ее юбки. Эйлин лишь чуть пошевелилась при этом, она крепко спала.
Тим не засыпая лежал во тьме, мечтая, чтобы скорее начался рассвет, мечтая
уснуть.
а мы трепыхаемся, спариваемся, словно обезумевшие грызуны. Как грызуны -
здесь, где кончается ведущая в никуда Дорога Каньона Большой Туджунги, и
перед нами - разрушенный мост, а позади десять миллионов мертвых... А мы -
на сиденье машины, словно подростковая парочка...
положил руку на ее тело. Он понял, почему он это сделал. Рефлекс.
Врожденная, рефлективная потребность защищать.
- громко сказал он. И сразу провалился в сон.
снова одновременно - сели, мысли их путались, они не понимали, что
разбудило их. А потом они - сквозь шум дождя, барабанящего по металлу -
услышали по шоссе очень быстро ехала, приближаясь, какая-то машина.
Легковой автомобиль или грузовик. И почти сразу Тим и Эйлин увидели свет
фар.
предупредить тех, кто находится в этой машине. Он яростно затряс головой,
пытаясь окончательно проснуться. Вот это - оно должно подействовать.
Перегнувшись через Эйлин, он дотянулся до рулевого колеса. Сирена
"Блейзера" взвыла словно в ужасе.
перестал жать на клаксон и услышал действительно ужасный звук: долгий визг