сединой. Он медленно спешился, напряженно-спокойный, не сводя глаз с
лица Севайин. Снял шлем, повесил его на луку седла и тряхнул своей
косичкой. Их разумы не могли встретиться, потому что Севайин закрыла
свой мозг. Она дотронулась до шеи Брегалана. Сенель встал на колени, и
она сошла с седла. У нее подгибались колени. Ребенок протестующе забился
в утробе, и у нее перехватило дыхание. Она заставила себя выпрямиться.
складками древних тяжелых одежд.
ногах. Она была ниже Мирейна. Его солдаты увидели это, и происходящее
стало медленно доходить до них. Рука отца коснулась волос и щеки
Севайин.
надежду.
ее. Положил руки ей на плечи, жестко и крепко сжал их. Слезы боли и
слабости навернулись на глаза Севайин, но она подавила их.
ее.
логичным. Неужели мне следовало попросту убить себя?
глупец. - Он встряхнул ее так, что она задохнулась. - Ты предал нас
всех.
ладонь к своему животу. - Вот наша надежда, отец. Вот залог нашего мира.
магии, отец. Он будет дважды царственным.
рассмеялась.
предательство. Я согрешила против тебя, согрешила против самой природы.
Но ты не можешь отречься от своего внука и лишить его права наследства.
пошатнулась. Отец поддержал ее. В нем не было мягкости, и его гнев вовсе
не уменьшился. Он сказал:
призывать тебя к ответу за это последнее из твоих безумств. Пока не
стану. Но если мне в руки попадут те, кто сотворил это с тобой...
отцом, рука императора лежала на его плече, и две пары горящих золотом
глаз были устремлены на Мирейна. Хирел едва заметно пошевелился, словно
предупреждая, как это делают кошки и волки: "Это моя женщина. Дотронься
до нее, и ты погиб". Мирейн пристально смотрел на них.
сожалеешь?
мужчин хотели возразить, но она не дала им сказать ни слова. - Вы не
забыли, где мы находимся? И почему? - Она положила ладони на свой
округлившийся живот. - Вот здесь лежит конец этой войны. Оставите ли вы
ему мир, которым он сможет владеть?
Севайин. - Почему? - Дитя мое, - сказал Мирейн. - Госпожа, - сказал
Зиад-Илариос. Она подняла вверх кулаки и яростно взмахнула ими, словно
желая сокрушить все вокруг себя.
все равно, кто именно. Вас совершенно не волнует, какую цену заплатит
эта земля за ваше соперничество.
Зиад-Илариос. - И он уже дорого заплатил. Наша самая тяжкая война
заключается в том, что мы разумные люди. Мы почти беззащитны перед
фанатиками востока.
отвергли собственных богов. Вы отвергаете все, чего не могут видеть ваши
глаза и до чего не могут дотронуться ваши руки. Вы называете нас
фанатиками, а мы просто верим в истину.
груди руки и холодно смотрел на них. - Для разбирательства старых обид
нужно подходящее время и место. Мне не кажется, что это место годится.
Вы видели нас; вы знаете, что мы прибыли сюда по доброй воле, заключив
между собой мир. Примете ли вы его? Согласитесь ли наконец задуматься об
этом?
друг к другу, ни даже антипатии. В другом мире они могли бы быть
братьями. В этом мире ни один не желал уступить другому. Их разделяло
слишком многое: войны, смерти. Этот мир был чересчур мал для них обоих.
и смотрели на своих отцов. - Вы можете убить друг друга, - сказала она.
- А мы останемся жить и сделаем то, что вы отказываетесь совершить.
Сейчас или позже, отец мой и свекор. Выбирайте.
заметно дрожал. Севайин слегка прижалась к нему, он обвил рукой ее
талию. Она чувствовала, что оба императора испытывают горькую радость.
Каждый человек счастлив знать, что род его продолжается. Но то, что он
продолжается именно таким образом, им было трудно вынести. Мирейн
медленно произнес:
приму это.
мне необходимо подумать. Ты пойдешь со мной, Асукирел. Ты расскажешь мне
и принцам все без утайки и объяснишь, почему я должен уступить твоим
требованиям. Хирел глубоко вздохнул.
предательств и более чем достаточно тюрем.
ужасающей мягкостью.
это.
войну, но не станет принуждать тебя. Он знает, что не получит никакой
выгоды, если ты восстанешь против него.
стальные нотки. - Кто-то должен предстать перед моей армией. Кто-то
должен рассказать им, что произошло с их Высоким принцем. Я не намерен
лгать им и еще меньше намерен оставлять заложника моим врагам. Севайин
ждала этого, хотя и не проявила восторга. - Я должна идти, Хирел, -
сказала она со всей возможной твердостью.
руки наших врагов. - Это мой народ, - парировала она. - И ни в чьи руки
я не попаду. Я сама выбираю свой путь. - Ты моя жена.
сдерживаясь, чтобы не ударить. - Черт возьми, львенок, сейчас не время
для безрассудств. Отправляйся со своим отцом. Вложи в его голову хотя бы
крупицу разума. И будь уверен в одном: я не собираюсь вести споры, сидя
в клетке.
расплакался, и был слишком разгневан, иначе он выложил бы им всю правду
о том, что не может находиться в разлуке с Севайин. Он и представить
себе не мог, чего ей стоило коснуться его легким поцелуем, одарить
ослепительной улыбкой и повернуться к нему спиной. Она оказалась на
спине Брегалана раньше, чем ей успели помочь, и приказала своим зхил'ари
охранять Хирела. В этом она была непреклонна. С ней оставался Юлан,
который стоил дюжины воинов, пусть даже воинов Белого Жеребца. Она не
глядела им вслед. Ее глаза и разум были устремлены на армию. На армию ее
отца. На ее собственную армию, дарованную ей по праву рождения. Если
только эта армия не восстанет и не отречется от нее.
Глава 23
постепенно набирая мощь. Наконец она с невероятной силой обрушилась
вниз.
Женщины из гвардии императрицы охраняли его в полном боевом снаряжении.
Они были надежной защитой, но подвергались тяжелой осаде. Они не могли
подавить рева голосов, разносившегося по всему военному лагерю.
смотрела на князей, подданных своего отца. Она была готова к обидным
обвинениям. Она полагала, что лишь некоторые из них согласятся признать
ее, а большинство отвергнет. Но интуиция обманула ее. Они могли
смириться с тем, что их Высокий принц пожертвовал телом мужчины ради
спасения империи. Они считали это поступком героя, святого, видели в нем
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей