Чтение 83–й страницы книги ~Тотальная война~

Максимов остался на солнцепеке, как ростовая мишень на стрельбище.

- Да, мальчики, - раздался за спиной ехидный голосок. - Вам надо
рекламировать не пену для бритья, а собачий корм. Кобели потому что. Один и
второй.

Вика громко процокала каблучками вверх по трапу. Женская фигурка все
четче проступала в зыбком воздухе, уже можно было разглядеть белое пятно лица,
обрамленное черным венчиком волос.

Максимов оперся о колесо и стал ждать с покорностью обреченного.

Первым подъехал раздолбанный кар. В кабине, тесно прижавшись друг к
другу, сидели три грузчика. Кузов был заставлен ящиками с фруктами. Теперь
понятно, почему женщина шла пешком.

- Командир, куда подарки? - спросил грузчик, выпрыгнув из кабины.

- От кого? - подал голос бортинженер.

- От нашего хозяину --вашему. - Грузчик поправил съехавшую тюбетейку.

Бортинженер подошел к кару. Он успел вспотеть до разводов под мышками,
отчего настроение его испортилось.

- Что, нашему жрать нечего? - проворчал он, окинув взглядом дары.
Зачерпнул пригоршню мелких абрикосов. Надкусил, обрызгавшись сочной мякотью. -
Пару ящиков в салон. Остальное - в багажник.

Максимов вышел из тени на солнцепек. До Карины оставалось не больше
десятка метров. Присмотревшись, Максимов с облегчением понял, что ошибся.

Девушка была невысокого роста, стройная, что можно было заметить даже
под свободными холщовыми штанами и курткой армейского покроя. Волосы черные,
как у Карины, были коротко подстрижены. Слабый ветерок трепал забавный хохолок.

"Галчонок номер два, - с улыбкой заметил Максимов. - Правда,
узкоглазый".

Девушка улыбнулась в ответ, отчего глаза превратились в щелочки.

- Вы - господин Максимов? - спросила она со странным певучим акцентом.

- Да, - кивнул Максим.

- Очень рада. Юки Митоши. Секретарь господина Миядзаки.

Она протянула тонкую загорелую кисть. Максимов осторожно пожал
фарфоровые пальчики. Мимоходом отменил, что их хрупкость обманчива, в пальцах
чувствовалась стальная, не женская сила.

- Я плохо говорю по-русски. - Юки смущенно улыбнулась. - Вы говорите
по-английски?

- Хуже, чем вы по-русски, Юки.

На комплимент она ответила еще более смущенной улыбкой.

- Знакомьтесь, мой друг Леон Нуаре. Журналист из Германии, - перешел на
английский Максимов.

Леон смахнул с носа солнцезащитные очки. Тонкая ладонь японки утонула в
его медвежьей лапе.

- Очень приятно, - пролепетала она, вскользь осмотрев Леона.

Леон изобразил на отекшем от пьянки лице радость. Но улыбка надолго не
удержалась.

- Можем ехать? - поинтересовался он сиплым голосом.

- Простите, но профессор Миядзаки поручил мне встретить троих. - Юки
вопросительно посмотрела на Максимова.

- С нами должно была лететь дама. Тоже журналист. Но в последнюю минуту
она плохо себя почувствовала, объяснил Максимов.

На этой фразе Леон хмыкнул и отвел глаза.

- В общем, все в сборе.

Максимов оглянулся.

Бригада грузчиков уже приступила к работе. Водитель Д остался в кабине.
Толстый грузчик сквозь линялую майку У почесывал живот. Работал один, самый
молодой. Он осторожно, как стеклянные, снимал ящики и, отойдя на два а шага от
кара, складывал их стопкой под брюхом самолета, л там, куда падала тень.

- Та-ак, попали, - оценил ситуацию Максимов, - С такой скоростью они до
вечера не успеют. Придется, Леон, на себе багаж тащить.

Леон посмотрел на здание аэропорта, скрывающееся за мутной дымкой.
Пробормотал что-то себе под нос и пошел следом за Максимовым.

На стоянке перед аэропортом их ждал потрепанный "уазик".

- Извините, но это лучшее, что удалось арендовать. - От смущения на
загорелых щеках Юки проступил румянец.

- Прекрасная машина.

Максимов опустил на землю тяжелый баул. Похлопал "уазик" по
раскаленному капоту.

С армейских времен он любил эту неприхотливую и надежную, как автомат
Калашникова, машину. Самая русская модель из всех четырехколесных произведений
родного Автопрома. "Жигуленок" - это вечное приключение итальянцев в России.
Смешно и грустно. "Запорожец" сконструировали, чтобы дать толчок анекдотному
творчеству. "Москвич" с момента создания и во всех последующих модификациях
тешил амбиции столичных градоначальников, но средством передвижения служить
отказывался. "Волга" походила на провинциального чиновника времен развитого
социализма, напялившего импортный костюм, добытый в спецраспределителе по
случаю очередного юбилея Октября. Времена изменились, и обкомовский шик вышел
из моды. Даже Немцов не смог пересадить чиновний люд на отечественные "Волги":
бывшие члены КПСС и демократизаторы рынка патриотический почин не поддержали.
"Чайки", "Зилы" и прочие "Зисы" к представительскому классу относились с
большой натяжкой. Как ни полируй снаружи, внутри они оказывались БТРами
повышенной комфортности. И клепались вручную на Горьковском танковом заводе.
Народные избранники предпочли "ауди" и "мерседесы", а простой народ пересел на
европейских подержанных лошадок, отказавшись поддерживать рублем отечественных
фордов и бенцев.

Водитель, очевидно, воспринял хлопок по капоту как сигнал, распахнул
дверцу и выпрыгнул наружу.

- Садам, уважаемые гости! - обратился он к Максимову во множественном
числе.

Парню было на вид лет двадцать пять, на лице, покрытом характерным
пепельно-коричневым загаром, играла ослепительная улыбка. По случаю встречи
московских гостей он надел новую майку с флагом Конфедерации во всю фудь.

"Арийцы всех стран, соединяйтесь!" - Максимов спрятал улыбку.

Встретить за тысячи миль от линии Мейсона-Джексона* пламенного борца за
права белой расы можно считать чудом. Впрочем, парень, судя по внешности, был
туркменом, а значит - прямым потомком арийского племени, населявшего эти земли
задолго до того, как в аравийской пустыне на Пророка снизошло откровение.

*Условная граница между Конфедерацией штатов рабовладельческого Юга и
демократическим Севером в период Гражданской войны в США. Расовая сегрегация
законодательно сохранялась в южных штатах вплоть до конца 60-х годов XX века.
"Линия Мейсона-Джексона", исчезнув с географической карты, сохранилась в
идеологии и мировоззрении населения Юга.

- Салам, - поздоровался Максимов. - Тебя как зовут?

- Петя, - ответил туркмен.

Еще один шок от смешения времен и культур заставил Максимова широко
улыбнуться.

- Все удивляются! - Петя заразительно захохотал, откинув голову. - А у
меня бабушка украинка.

- Здравствуй, Петя. Меня зовут Максимом.

Максимов протянул две ладони, сложенные лодочкой. Рукопожатие прошло
согласно местным традициям.

- Как семья, как дети? Все здоровы? - отдал дань традиционной
вежливости Максимов.

- Спасибо, все хорошо. - Петя решил удивлять гостя и дальше и добавил:
- Ждем пополнения. Четыре девочки уже есть. Осенью, хвала Аллаху, будет
мальчик.

Максимов ироничным взглядом осмотрел худосочного папашу.

"Климат, наверное, - решил он. - Все само собой размножается".

- Угощайся. - Максимов протянул ему открытую пачку "Кэмела". Поднес
огонь к сигарете. - Мы с тобой по- дружимся, Петя, это я сразу понял. Давно за
рулем?

- С семнадцати лет, - солидно ответил Петя.

- Значит, водила опытный. В армии служил? - поинтересовался Максимов.

- Два раза подряд.

Петя опять озарил все вокруг белозубой улыбкой.

- Не понял?

- Первый раз пошел служить за старшего брата. Он уже женился, ему было
нельзя. А я еще холостым был. Отец сказал - иди, я и пошел. А потом без дембеля
на второй срок остался. Уже за себя.

- И кем ты служил?

- Личным водителем командира строительного батальона капитана
Ничепоренко, - с гордостью в голосе доложил Петя. - Он меня уважал очень. Кроме
меня, в батальоне никто по-русски не понимал.

"Узнаю родную, непобедимую. Вот уж точно, кто в армии служил, тот в
цирке не смеется", - подумал Максимов.

- Значит так, Петя. - Максимов покосился на Юко, терпеливо стоящую у
баула. - С этой минуты объявляю матриархат ликвидированным. Старший - я. Мои
команды исполнять быстро, но без суеты. Вопросы есть?

Петя изобразил на лице готовность умереть, спасая жизнь новоявленного
командира.

- Вижу, вопросов нет, - удовлетворенно кивнул Максимов. - Баул - в
машину. И бегом вон к тому дядьке. Помоги ему дотащить вещи. А то пока он до
нас дойдет, мы растаем от жары.

Петя ринулся исполнять приказание. Через десять секунд он уже несся
через пустынную площадь к Леону, с трудом управляющемуся с баулом, рюкзаком и
громоздким металлическим чемоданом для фотооборудования.