АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Может статься, но какая разница? Господина Бертье поймают, как и мэтра
Фулона, и обоих повесят нос к носу. Хорошенькие они скорчат рожи друг другу,
когда повиснут рядышком, верно?
- А за что их вешать? - спросил Бийо.
- Да за то, что они мерзавцы и я их ненавижу.
- Господин Бертье приходил ко мне на ферму! Господин Бертье, путешествуя
по Иль-де-Франсу, пил у нас молоко, он прислал из Парижа золотые сережки для
Катрин! О, нет, нет, его не повесят.
- Да что там говорить! - произнес Питу свирепо. - Он аристократ,
соблазнитель.
Бийо посмотрел на Питу с изумлением. Под взглядом Бийо Питу невольно
покраснел до корней волос.
Вдруг достойный фермер заметил г-на Байи, который после обсуждения шел из
зала заседаний в свой кабинет; он бросился к нему и сообщил новость.
Теперь пришла очередь Бийо столкнулся с недоверием.
- Фулон! Фулон! - воскликнул мер. - Не может быть!
- Послушайте, господин Байи, - сказал фермер, - вот перед вами Питу, он
сам его видел.
- Я видел его, господин мэр, - подтвердил Питу, прижимая руку к сердцу и
кланяясь.
И он рассказал Байи то же, что прежде рассказал Бийо.
Бедный Вайи заметно побледнел; он понимал, как велико обрушившееся на них
несчастье.
- И господин Аклок отправил его сюда? - прошептал он.
- Да, господин мэр.
- Но как он его отправил?
- О, не беспокойтесь, - сказал Питу, неверно истолковавший тревогу Байи,
- преступника охраняет много людей; его не украдут по дороге.
- Дай Бог, чтобы его украли! - пробормотал Байи. Потом обернулся к Питу:
- Много людей.., что вы имеете в виду, мой друг?
- Я имею в виду народ.
- Народ?
- Собралось больше двадцати тысяч, не считая женщин, - торжественно
сказал Питу.
- Несчастный! - воскликнул Байи. - Господа! Господа избиратели!
И пронзительным, отчаянным голосом он призвал к себе всех выборщиков.
Рассказ его прерывался лишь восклицаниями да горестными вздохами.
Воцарилось молчание, и в этой зловещей тишине до Ратуши стал долетать
далекий невнятный гул, похожий на шум в ушах, когда кровь приливает к
голове.
- Что это? - спросил один из избирателей.
- Черт побери, толпа, - ответил другой.
Вдруг на площадь выехала карета; два вооруженных человека высадили из нее
третьего, бледного и дрожащего.
За каретой под предводительством Сен-Жана, совершенно выбившегося из сил,
бежала сотня юнцов от двенадцати до восемнадцати лет с болезненно бледными
лицами и горящими глазами.
Они бежали, почти не отставая от лошадей, с криками "Фулон! Фулон!"
Однако два вооруженных человека сумели обогнать их на несколько шагов и
успели втолкнуть Фулона в Ратушу, двери которой захлопнулись перед носом у
этих охрипших крикунов.
- Ну вот, доставили, - сказали они избирателям, ждавшим на верху
лестницы. - Черт возьми, это было нелегко.
- Господа! Господа! - воскликнул трепещущий Фулон. - Вы меня спасете?
- Ах, сударь, - со вздохом ответил Вайи, - вы совершили много черных дел.
- Однако, я надеюсь, сударь, - сказал Фулон с мольбой и тревогой в
голосе, - правосудие защитит меня. В это мгновение шум на улице стал громче.
- Быстро спрячьте его, - велел Вайи людям, которые стояли вокруг, -
иначе... Он обернулся к Фулону.
- Послушайте, - сказал он, - положение столь серьезно, что я хочу вас
спросить: хотите попытаться бежать через черный ход? Быть может, вы еще
успеете.
- О нет! - воскликнул Фулон. - Меня узнают и убьют на месте!
- Вы хотите остаться с нами? И я и эти господа, мы сделаем все, что в
человеческих силах, чтобы вас защитить: не правда ли, господа?
- Клянемся! - крикнули избиратели в один голос.
- О, уж лучше я останусь с вами, господа. Господа, не бросайте меня.
- Я обещал вам, сударь, - ответил Байи с достоинством, - что мы сделаем
все, что в человеческих силах, чтобы спасти вашу жизнь.
В это мгновение по площади разнесся громкий рев и через раскрытые окна
проник в Ратушу.
- Вы слышите? Вы слышите? - прошептал Фулон, покрываясь бледностью.
И правда, со всех улиц, ведущих к Ратуше, особенно с набережной Пеллетье
и с улицы Корзинщиков надвигалась грозная, орущая толпа.
Байи подошел к окну.
Ножи, пики, косы и мушкеты блестели на солнце. Не прошло и десяти минут,
как народ запрудил всю площадь. К тем, кто сопровождал Фулона и о ком
говорил Питу, прибавились также любопытные, которые сбежались к Гревской
площади, привлеченные шумом.
Двадцать тысяч глоток изрыгнули крик:
- Фулон! Фулон!
Тут стало видно, что не менее сотни человек, бегущих впереди разъяренной
толпы, указывают этой орущей массе на дверь, за которой скрылся Фулон;
преследователи тотчас принялись вышибать эту дверь пинками, прикладами
ружей, рычагами, и вскоре она распахнулась.
Из двери вышла стража и двинулась навстречу наступающим, которые поначалу
отпрянули, испугавшись штыков, и перед Ратушей образовалось большое пустое
пространство.
Стража, не теряя самообладания, разместилась на ступенях.
Впрочем офицеры отнюдь не угрожали, но ласково увещевали толпу и пытались
ее успокоить.
Байи едва не потерял голову. Бедный астроном впервые столкнулся со
взрывом народного гнева.
- Что делать? - спрашивал он у выборщиков, - что делать?
- Судить его! - отозвалось несколько голосов.
- Невозможно судить под напором толпы.
- Проклятье! - вскричал Бийо. - У нас достанет солдат, чтобы защищаться?
- У нас нет и двухсот человек.
- Значит, необходимо подкрепление.
- О, если бы господин де Лафайет знал, что здесь происходит! - воскликнул
Байи.
- Так сообщите ему.
- Как это сделать? Кто решится переплыть это людское море?
- Я! - ответил Бийо и шагнул к двери. Байи остановил его.
- Безумец, - сказал он, - взгляните в окно. Первая же волна поглотит вас.
Если вы вправду хотите пробраться к господину Лафайету, спуститесь через
черный ход, да и то я не поручусь, что это вам удастся. Впрочем,
попытайтесь!
- Попробую, - просто ответил Бийо.
И он стремглав помчался искать Лафайета.
Глава 41
ТЕСТЬ
Однако нарастающий гул толпы свидетельствовал, что страсти на площади
накалялись, это была уже не ненависть, но ярость; люди уже не угрожали, но
брызгали слюной от злобы.
Крики "Долой Фулона!", "Смерть Фулону!" сталкивались, словно смертоносные
снаряды во время бомбардировки; людское море волновалось, грозило прихлынуть
и смести стражу с ее поста.
И в толпе этой все громче звучали призывы к расправе.
Смерть грозила не только Фулону, но и защищавшим его избирателям.
- Они упустили пленника! - говорили одни.
- Надо войти внутрь! - говорили другие.
- Спалим Ратушу!
- Вперед! Вперед!
Байи понял, что коль скоро г-н де Лафайет не появляется, у выборщиков
остается единственное средство: выйти на площадь, смешаться с толпой и
попытаться переубедить самых рьяных сторонников жестоких мер.
- Фулон! Фулон! - таков был несмолкающий крик, нескончаемый рев
разъяренной толпы.
Народ готовился к штурму; стены Ратуши не выдержали бы натиска - Сударь,
- сказал Байи Фулону, - если вы не покажетесь толпе, эти люди подумают, что
мы помогли вам бежать; они взломают дверь, ворвутся сюда и найдут вас -
тогда я уже ни за что не ручаюсь.
- Я не думал, что меня так люто ненавидят, - сказал Фулон, бессильно
опустив руки.
Опираясь на руку Байи, он с трудом добрел до окна.
Его появление было встречено страшным воплем. Стражу оттеснили, двери
высадили; людской поток устремился по лестницам, коридорам, залам и в одно
мгновение запрудил их.
Приказав страже охранять пленника, Байи пытался успокоить толпу.
Он хотел объяснить этим людям, что расправа не имеет ничего общего с
правом и правосудием.
После неслыханных усилий, после того, как он двадцать раз рисковал
собственной головой, ему это удалось.
- Да! Да! - закричали наступающие. - Пусть его судят! Пусть судят! Но
пусть повесят!
Тем временем в Ратушу прибыл наконец г-н де Лафайет в сопровождении Бийо.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 [ 83 ] 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
|
|