сказал:
гласило следующее: "Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и
отвести "Дункан", придерживаясь тридцать седьмой параллели, к восточному
побережью Австралии".
подписал - ему мешала рана. Письмо запечатали. Паганель дрожавшей от
волнения рукой написал адрес:
21. ЧЕТЫРЕ МУЧИТЕЛЬНЫХ ДНЯ
Мюльреди были закончены. Честный матрос был счастлив доказать Гленарвану
свою преданность.
себя. Правда, по его виду можно было догадаться, что он беспрерывно о
чем-то размышляет, но он решил скрывать свою заботу. Надо полагать, что у
него на это были серьезные основания, ибо майор слышал, как он повторял,
словно борясь с самим собой:
следует ехать в Мельбурн. Он объяснил по карте, что все тропинки в степи
вели на дорогу в Люкноу. Эта дорога шла на юг до самого побережья и там
круто поворачивала к Мельбурну. Мюльреди должен был все время держаться
этого пути, не пытаясь ехать напрямик по малоизвестной местности. Ничего
не могло быть проще, и Мюльреди не мог заблудиться. Опасность грозила лишь
вблизи лагеря, на протяжении нескольких миль, где, по всей вероятности,
прятались в засаде Бен Джойс и его шайка. Миновав это место, Мюльреди мог
спокойно продолжать путь, зная, что каторжники его уже не догонят и он
благополучно выполнит возложенное на него важное поручение.
поэтому все укрылись в фургоне, который к тому же представлял надежное
убежище. Увязнув в глине, он прочно покоился на ней, словно крепость на
фундаменте. Арсенал состоял из семи карабинов и семи револьверов и давал
возможность выдержать довольно продолжительную осаду, ибо не было
недостатка ни в боевых, ни в съестных припасах. Между тем не позже как
через шесть дней "Дункан" должен был бросить якорь в заливе Туфолда, а еще
через сутки его команда должна была появиться на противоположном берегу
Сноуи. Даже если переправиться через реку будет невозможно, то шайка
каторжников все равно вынуждена будет отступить перед превосходящими
силами противника. Но для всего этого необходимо было, чтобы Мюльреди
успешно выполнил свое опасное поручение.
путь. Привели оседланную лошадь. Ее копыта, из предосторожности обернутые
тряпками, беззвучно ступали по земле. Животное имело утомленный вид, а
между тем от его выносливости зависело общее спасение. Майор посоветовал
Мюльреди поберечь силы коня, как только он окажется за пределами
досягаемости для каторжников. Лучше опоздать на полдня, но зато наверняка
добраться до цели.
зарядил. Это было грозное оружие в руках отважного человека, ибо шесть
выстрелов, один за другим, могли легко расчистить дорогу от преграждающих
ее бандитов. Мюльреди вскочил на коня.
пусть, не теряя ни минуты, ведет "Дункан" в залив Туфолда, и если не
найдет нас там, значит, мы не смогли переправиться через Сноуи, - пусть
тогда немедленно сам спешит нам на помощь! А теперь в путь, мой честный
матрос, и да хранит тебя бог!
отъезд в темную дождливую ночь, дорогой, где на каждом шагу подстерегала
опасность, сквозь необъятные пространства дикого, неизвестного края
заставил бы сжаться сердца людей менее крепких духом, чем отважный матрос.
стучали друг о друга, порой слышно было, как они, с треском отламываясь,
падали на размякшую землю. Немало гигантских деревьев, уже высохших, но до
сих пор еще устойчивых, свалилось в эту бурную ночь. Среди треска деревьев
и рева Сноуи завывал ураган. Густые тучи, гонимые ветром к востоку, низко
стлались над землей, словно клубы пара. Беспросветный мрак делал эту ночь
еще более жуткой.
Гленарван и Паганель разместились в переднем отделении, наглухо закрытом.
Во втором отделении устроились Олбинет, Вильсон и Роберт. Майор и Джон
Манглс несли дозор снаружи. Это было необходимо, ибо можно было ожидать
внезапного нападения каторжников.
хлеставшие им в лицо порывы дождя и ветра. Они старались пронизать глазами
мрак, столь благоприятный для нападения, так как вой бури, шум ветра,
треск сучьев, грохот валившихся деревьев и гул бушевавшего потока мешали
что-либо расслышать.
затишье. Ветер умолкал, словно переводя дыхание, и только Сноуи бурлила
среди неподвижных камышей и черной завесы камедных деревьев. В такие
мгновения тишина казалась особенно глубокой. Тогда майор и Джон Манглс
прислушивались с удвоенным вниманием.
Джон Манглс быстро подошел к майору.
повторился, ему ответил звук, похожий на выстрел. В этот миг буря
забушевала с новой яростью.
отошли обратно к фургону и стали с подветренной стороны. В эту минуту
кожаные занавески фургона отодвинулись, и Гленарван присоединился к
товарищам. Он, как и они, слышал зловещий свист и выстрел, отдавшийся эхом
под брезентовым навесом.
которой поехал Мюльреди.
Манглс.
они хотят отвлечь нас подальше от фургона.
руку Мак-Наббса.
решивший помешать Гленарвану совершить этот опрометчивый поступок.
чтобы нас перебили поодиночке, хотите ослабить наши силы, хотите отдаться
на милость этих злодеев? Если Мюльреди убит, то это непоправимое
несчастье, но зачем же нам приносить вторую жертву? Мюльреди отправился,
ибо на него пал жребий. Если бы жребий пал на меня, то отправился бы я, а
не он, и не просил бы и не ждал бы ничьей помощи.
безумно и бесполезно искать матроса в такую темную ночь, в лесу, где
притаились в засаде каторжники. Отряд Гленарвана насчитывал слишком мало
людей, чтобы можно было рисковать еще чьей-нибудь жизнью.
Рука его нервно сжимала карабин. Он ходил взад и вперед около фургона,
прислушивался к малейшему шороху, вглядывался в зловещий мрак. Его терзала
мысль, что один из близких ему людей лежит где-то смертельно раненный,
всеми брошенный, тщетно взывая о помощи к тем, ради кого он рисковал
жизнью. Мак-Наббс боялся, что ему не удастся удержать Гленарвана, если тот
бросится под выстрелы Бена Джойса.
Элен, о Мери Грант, обо всех, кто здесь остался. Куда вы пойдете? Где
будете искать Мюльреди? На него напали не ближе чем в двух милях отсюда.
На какой дороге? Какой тропой туда пробраться?
жалобный крик.
расстоянии какой-нибудь четверти мили. Гленарван, оттолкнув Мак-Наббса,
хотел уже бежать по тропе в лес, когда шагах в трехстах от фургона
послышался голос: