отправиться к обедне, и дадут вам на ходу несколько минут аудиенции.
с кем из служителей; но они оглядели меня с головы до пят и не удостоили
ответа, а затем, переглянувшись между собой, надменно усмехнулись над
дерзостью человека, позволившего себе вступить с ними в беседу.
Я еще не успел вполне оправиться от своего смущения, когда двери
отворились и появился архиепископ. Глубокое молчание тотчас же воцарилось
среди членов архиепископского двора, с которых моментально слетело всякое
чванство, чтоб уступить место величайшей почтительности перед владыкой.
Прелату шел шестьдесят девятый год, и он весьма походил на моего дядю
каноника Хиля Переса, т.е. был толст и низкоросл. Вдобавок ноги его были
сильно вогнуты внутрь, а голова украшена лысиной с одним только клоком
волос на макушке, благодаря чему он был вынужден носить скуфейку из тонкой
шерсти с длинными ушами. Несмотря на это, мне казалось, что прелат походил
на знатную особу, быть может, потому, что он, как я знал, действительно
был таковой. Мы, люди простого звания, смотрим на вельмож с
предубеждением, нередко приписывая этим господам величие, в котором
природа им отказала.
угодно. Я отвечал ему, что меня прислал сеньор дон Фернандо де Лейва. Он
не дал мне договорить и воскликнул:
вас к себе на службу: вы для меня весьма ценное приобретение. Можете
сейчас же оставаться здесь.
мимоходом нескольких священников, которые о чем-то ему докладывали. Не
успел он выйти из покоя, где мы находились, как те же служители, которые
перед тем не удостоили меня ответа, теперь устремились ко мне, чтоб
вступить со мной в беседу. Они окружили меня, осыпали учтивостями и
принялись выражать свою радость по поводу того, что я стал домочадцем
архиепископа. Услыхав слова, сказанные мне его высокопреосвященством, они
умирали от желания узнать, какое я займу положение при его особе. Но я из
мести не удовлетворил их любопытства, желая наказать этих господ за
выказанное мне презрение.
поговорить со мной с глазу на глаз. Я отлично понял, что он намерен
проверить мои познания, и, насторожившись, приготовился тщательно
взвешивать свои слова. Он начал с гуманитарных наук. Я недурно отвечал на
его вопросы, и он убедился в моем достаточном знакомстве с греческими и
латинскими авторами. Затем он перешел к диалектике. Этого я только и ждал,
так как съел собаку в этой науке.
удивлением. - Посмотрим теперь, как вы пишете.
вполне удовлетворен моим искусством.
он. - Не премину поблагодарить своего племянника дона Фернандо за то, что
он рекомендовал мне такого отличного молодого человека. Это настоящий
подарок с его стороны.
явившихся к его высокопреосвященству обедать. Я оставил их с
архиепископом, а сам присоединился к служителям, которые выказали мне
всякие знаки внимания. Затем, когда наступило время, я отправился обедать
вместе со всеми, и если они за трапезой наблюдали за мной, то и я, в свою
очередь, платил им тем же. Сколько степенности было в наружности духовных
лиц! Они казались мне настоящими святыми: такое почтение внушало мне
место, в котором я находился! Мне даже в голову не приходило принимать их
поведение за фальшивую монету, точно таковая не имела хождения среди
князей церкви.
Он заботливо накладывал мне лучшие куски. Я ответил ему вниманием на
внимание, и моя вежливость очаровала его.
поговорить с вами с глазу на глаз.
нас подслушать, и держал мне следующую речь:
увидал. Мне хочется доказать это на деле, снабдив вас сведениями, которые
окажут вам немалую пользу. Вы находитесь в доме, где истинные и лживые
праведники живут вперемежку. Вам понадобилось бы бесконечное время, чтоб
разобраться в вашем окружении. Я собираюсь избавить вас от этой длительной
и неприятной работы, осведомив вас о характерах и тех и других, после чего
вы легко сможете определить нить своего поведения.
прелат, заботящийся о том, чтоб поучать народ и наставлять его на стезю
добродетели проповедями, которые исполнены превосходной морали и которые
он сочиняет сам. Вот уже двадцать лет, как он покинул двор, чтоб всецело
посвятить себя заботам о своей пастве. Он человек ученый и великий оратор:
для него нет большего удовольствия, чем проповедовать, а слушатели с
радостью внемлют ему. Быть может, тут есть и некоторая доля тщеславия, но,
во-первых, людям не дано проникать в чужие души, а во-вторых, было бы
дурно с моей стороны копаться в недостатках лица, хлеб которого я ем. Если
б я смел упрекнуть в чем-либо своего господина, то осудил бы его
строгость. Вместо того чтоб отнестись снисходительно к провинившимся
священникам, он карает их с чрезмерной суровостью. В особенности
беспощадно преследует он тех, кто, полагаясь на свою невинность, пытается
оправдаться ссылкой на право вопреки авторитету его высокопреосвященства.
Я нахожу у него еще один недостаток, который он разделяет со многими
вельможами: хотя он и любит своих подчиненных, но не обращает никакого
внимания на заслуги и держит их у себя в доме до глубокой старости, не
думая о том, чтоб устроить их судьбу.
которые замолвят за них словечко: сам он не позаботится сделать им ни
малейшего добра.
сообщил свое мнение о духовных особах, с которыми мы обедали. По его
описанию, характеры этих лиц далеко не соответствовали их манере держать
себя. Правда, он не назвал их бесчестными людьми, но зато довольно плохими
священнослужителями. Некоторые, впрочем, являлись исключением, и он весьма
расхвалил их добродетели. Теперь я знал, как мне вести себя с ними, и в
тот же Вечер за ужином я прикинулся таким же степенным, как они. Это очень
легко, и нечего удивляться тому, что на свете столько лицемеров.
вернулся к ужину в архиепископский дворец, где мне отвели довольно хорошую
горницу и приготовили пуховую перину. На следующий день монсиньор приказал
позвать меня с раннего утра, чтоб поручить мне переписку одной проповеди.
При этом он потребовал, чтоб работа была выполнена с величайшей точностью.
Я не преминул сделать это, не пропустив ни одного знака препинания, ни
одного ударения. Архиепископ не скрыл от меня своей радости, к которой
примешивалось удивление.
глазами все переписанные мною листы, - видал ли кто подобную точность! Вы
слишком хороший переписчик, чтоб не быть также и знатоком грамматики.
Скажите мне откровенно, друг мой: не бросились ли вам в глаза при
переписке какие-либо места, которые бы неприятно вас поразили,
какая-нибудь небрежность стиля или неподходящее выражение. Это могло
вырваться у меня в порыве творчества.
образован, чтоб высказывать критические замечания; но если б даже я и
обладал такими познаниями, то все же убежден, что произведения вашего
высокопреосвященства окажутся выше моей критики.
подметить сквозь его благочестие, что и он не был чужд тщеславия,
присущего авторам.
днем его расположение ко Мне возрастало, и, наконец, я узнал от дона
Фернандо, который очень часто его навещал, что прелат без ума от меня и
что я могу считать свою судьбу обеспеченной. Спустя некоторое время мой
господин лично подтвердил мне это и вот при каких обстоятельствах. Однажды
вечером он вдохновенно репетировал при мне в своем кабинете проповедь,
которую должен был произнести в соборе на следующий день. При этом он не
только спросил меня, что я думаю о ней вообще, но еще принудил указать
места, наиболее меня поразившие. Мне посчастливилось процитировать те из
них, которые он ценил и любил больше всего. Благодаря этому я прослыл в
его глазах человеком, наделенным пониманием истинных красот литературного
произведения.
мой, будь уверен, ухо у тебя не беотийское! (*115)
ее к полному твоему благополучию. Я тебя полюбил и, чтоб доказать это,
делаю тебя своим поверенным.
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Гуревич Георгий
Березин Федор
Каргалов Вадим
Акунин Борис