Привалов не находил в себе: оно являлось только колоссальным фактом, который
был прав сам по себе, в силу своего существования.
полушепот, который заставил Привалова задрожать: это был голос Половодова. -
Да, во всех отраслях человеческой деятельности, в силу основного принципа
всякого прогрессивного движения, строго и последовательно совершается
неизбежный процесс дифференцирования. Я сказал, что искусство прогрессирует,
- действительно, наши отцы, например, сходили с ума от балета, а в наше
время он совсем упал. И в самом деле, если взять все эти пуанты и
тур-де-форсы только сами по себе, получается какая-то глупая лошадиная
дрессировка - и только. Восхищались балетными антраша, в которых Камарго
делала четыре удара, Фанни Эльслер - пять, Тальони шесть, Гризи и Сангалли -
семь, но вышла на сцену шансонетка - и все эти антраша пошли к черту!
Да-с... Я именно с этой стороны понимаю прогресс...
выслушивал эти поучения; он теперь проходил ту высшую школу, которая
отличает кровную золотую молодежь от обыкновенных смертных.
опьянел. Все, что происходило дальше, было покрыто каким-то туманом. Он
машинально смотрел на сцепу, где актеры казались куклами, на партер, на
ложи, на раек. К чему? зачем он здесь? Куда ему бежать от всей этой
ужасающей человеческой нескладицы, бежать от самого себя? Он сознавал себя
именно той жалкой единицей, которая служит только материалом в какой-то
сильной творческой руке.
Появление Ивана Яковлича произвело на публику заметное впечатление; сотни
глаз смотрели на этого счастливца, о котором по ярмарке ходили баснословные
рассказы. Типичная свита из Данилушки, Лепешкина и Nicolas Веревкина
усиливала это впечатление. Эти богачи и миллионеры теперь завидовали
какому-нибудь Ивану Яковличу, который на несколько времени сделался героем
ярмарочного дня. Из лож и кресел на него смотрели с восторженным удивлением,
как на победителя. Даже обыгранные им купчики разделяли это общее
настроение; они были довольны уже тем, что проиграли не кому другому, а
самому Ивану Яковличу.
Веревкин. - Пока мы спали, он работал... За восемьдесят тысяч перевалило...
Да... Я советовал забастовать, так не хочет: хочет добить до ста.
сегодня жестоко поплатились за удовольствие сразиться с Иваном Яковличем.
улыбался и выглядел по-прежнему каким-то подвижником.
на афише на фамилию m-lle Колпаковой, которая в антракте между пьесой и
водевилем обещала исполнить какую-то шансонетку.
заговорил Иван Яковлич. - Необходимо было предупредить Катю.
"Моисея". В этот момент поднялся занавес, и публика встретила выбежавшую
из-за кулис Катерину Ивановну неистовыми аплодисментами. Она была одета в
короткое платьице французской гризетки и бойко раскланивалась с публикой.
Лепешкин и Данилушка, не довольствуясь обыкновенными аплодисментами,
неистово стучали ногами в пол. Даже из ложи Половодова слышались
аристократические шлепки затянутых в перчатки рук. Капельмейстер поднес
певице большой букет, и она, прижимая подарок к груди, несколько раз весело
кивнула в ложу Ивана Яковлича.
Ай да Катерина Ивановна, всю публику за один раз изуважила...
замычала труба. Наклонившись всем корпусом вперед, Катерина Ивановна бойко
пропела первый куплет; "Моисей" впился глазами, когда она привычным жестом
собрала юбки веером и принялась канканировать. Сквозь смятое плиссе юбок
выступали полные икры, и ясно обрисовывалось, точно облитое розовым трико,
колено... Опустив глаза и как-то по-детски вытянув губы, Колпакова несколько
раз повторила речитатив своей шансонетки, и когда публика принялась неистово
ей аплодировать, она послала несколько поцелуев в ложу Ивана Яковлича.
на барьер ложи.
выстрел. Катерина Ивановна, схватившись одной рукой за левый бок, жалко
присела у самой суфлерской будки, напрасно стараясь сохранить равновесие при
помощи свободной руки. В первых рядах кресел происходила страшная суматоха:
несколько человек крепко держали какого-то молодого человека за руки и за
плечи, хотя он и не думал вырываться.
музыкантам подбежал да в Катерину Ивановну и запалил.
защищать этого дурака... Авось свидетелем пригодитесь: пойдемте за кулисы.
Яковлич как-то растерянно старался приподнять лежавшую в обмороке девушку.
На белом корсаже ее платья блестели струйки крови, обрызгавшей будку и
помост. Притащили откуда-то заспанного старичка доктора, который как-то
равнодушно проговорил:
желание с особенным усердием и даже помогли расшнуровать корсет. Доктор
осмотрел рану, послушал сердце и флегматически проговорил:
Веревкин Привалова.
Половодовым, который торопливо бежал в уборную вместе с Давидом. Теперь
маленькая грязная и холодная уборная служила продолжением театральной сцены,
и публика с такой же жадностью лезла смотреть на последнюю агонию умиравшей
певицы, как давеча любовалась ее полными икрами и бесстыдными жестами.
в углу кулисы и отсюда машинально наблюдал суетившуюся на сцене публику; кто
тащил ведро воды, кто льду на тарелке, кто корпию. Доктор несколько раз
выходил из уборной и только отмахивался рукой от сыпавшихся на него со всех
сторон вопросов. Комедия жизни неожиданно перешла в драму... Вон Данилушка
растерянно выскочил из уборной и трусцой побежал на авансцену. Привалов
окликнул его, старик на мгновение остановился и, узнав Привалова, хрипло
крикнул:
спрыгнул прямо со сцены; он торопливо перелез через барьер и без шапки
побежал через пустой партер к выходу.
лежала на кровати, устроенной на скорую руку из старых декораций; лицо
покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными
хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то добрая рука
прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван
Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
лежала по-прежнему прекрасная женщина, но теперь это бездушное тело не мог
уже оскорбить ни один взгляд. Рука смерти наложила свою печать на
безобразную человеческую оргию.
полицейский, впуская в уборную следователя, точно он боялся кого-то
разбудить.
Было осмотрено место преступления и вещественные доказательства. Виктор
Васильич отвечал на все вопросы твердо и уверенно, свидетели путались и
перебивали друг друга. Привалов тоже был допрошен в числе других и опять
ушел на сцену, чтобы подождать Nicolas Веревкина.
уборной через пять минут.
скорее...
цыганскими глазами.
следователь.
молодой человек, встряхивая черными как смоль волосами.
его, кто он и откуда, а потом отрекомендовал ему Привалова.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Шилова Юлия
Контровский Владимир