парировал, бил в ответ, уклонялся, в глазах начало темнеть, в ушах
послышался звон, и тут с тяжелым ударом топора передо мной опрокинулось
залитое кровью бородатое лицо. Послышался металлический звон, человек
упал спиной на камни.
к каменной стене. По мне текла кровь, я чувствовал, что чужая кровь
смешивается с моей. Там, на дороге, схватка закончилась, Гендельсона я
не видел, но мечи и топоры уже не вздымаются, а вооруженные люди стоят
кружком и смотрят на что-то, лежащее у их ног на земле.
туши забитых баранов брошены на камни, закричал визгливо и яростно. Все
начали оборачиваться, в руках оружие, трусцой побежали ко мне.
увидеть оленя - нет, безрогую самку оленя, она пила там воду. Заметив
меня, она подняла голову и насторожилась, готовая к бегству. Мои ноги
подкашивались, я сделал всего три шага, ощутил, что убегать нет сил,
шагнул в сторону, там груда камней, упал, с трудом перевалившись через
округлые валуны.
пещеру, замедлили шаг, после яркого солнечного света здесь почти темень,
сейчас начнут осматриваться...
Вот, смотрите!
Грохот металла и звон быстро удалялись. Я стиснул зубы, стараясь
преодолеть головокружение и не потерять сознание. Кто-то увидел в
полутьме убегающую олениху, даже не олениху, а смазанный силуэт, иначе
не обманулся бы так, но что будет, когда обшарят всю пещеру...
мной уже натекла теплая лужа моей собственной крови. Пока дрался и
уползал, тело сгоряча не ощущало боли, а теперь она пришла, пришла
волнами, каждая сильнее предыдущей, я стискивал зубы, старался не
шевелиться, даже не осматривал раны, перевязывать уже поздно, а если еще
не истек кровью, то сгустками должно забить, закупорить капилляры...
Глава 32
впадал в забытье. Тут же приходил в себя, слабый, как птенец, что не в
состоянии даже встать на лапы.
топоту множества ног, люди или звери прошли совсем рядом. Я лежал
неподвижно, а они сразу устремились в глубину пещеры. Я еще долго слышал
удаляющийся шум, голоса, а в неподвижном воздухе завис и не рассеивался
смрад их немытых тел.
Возможно, даже не прошли, а вышли на той стороне горы, если там есть
проход. А если прошли этой же дорогой, то слишком торопились к вечернему
ужину, глаза устремлены на светлый круг выхода, никому не пришло в
голову осматривать камни вблизи входа, только полный дурак станет
прятаться так близко.
звездочка. Камни все еще хранили тепло прямых солнечных лучей, я лежал
распластанный, как рыба, потом ощутил, что в состоянии легко и просто
подняться... Еще не веря себе, сделал движение встать, меня подняло на
высоту человеческого роста, а внизу между камнями остался лежать
перепачканный кровью скорченный человек, измученный и жалкий.
в Срединных Королевствах и потерялось при въезде в Зорр. Но, возможно,
это в самом деле душа отделилась от тела... а там, внизу, я уже дохлый?
облегчением: не дохлое еще, а просто отрубилось. Или крепко спит. Но я,
где же я?.. В прошлый раз я отчетливо видел себя, свое призрачное тело.
Просто оно стало полупрозрачным, но это было тело. А сейчас я вишу в
воздухе как невидимка... нет, даже как мысль или взгляд, что не в
состоянии сдвинуть и щепочки.
костру. Прутик даже не шелохнулся. Значит, я сейчас не я, а только то,
что называется душа... Возможно, в эти пограничные состояния, когда
между жизнью и смертью от потери крови, в самом деле можно... вот так?
забегали лихорадочно. Если мне уж удалось такое, это впервые здесь, даже
в Зорре не удавалось, а уж здесь не должно было подавно... но раз уж
удалось, то второй раз не повторится, и то чудо, надо пользоваться, надо
на всю катушку...
догадываюсь, что там. То ли катастрофа южные страны затронула меньше, то
ли там реликты высоких технологий не уничтожали, а исследовали... как
могли, конечно, и старались приспособить, но мне надо на Юг. На Севере
нет даже намеков. Скорее всего, церковь просто стирает все следы старых
цивилизаций, стараясь начать жить заново и, как она считает, чистой от
греха.
правителю... Я могу посетить лабораторию... ибо что там у них есть,
увидеть самое важное, увидеть то, к чему стремлюсь... Может быть, я
пойму, как смогу нарушить ткань времени... нет, не нарушить, а
повернуться в этой ткани, как червяк, в другую сторону и вылезти на
середине прогрызенного листа в своей московской квартире...
скоростью. Не туда, хотел я воскликнуть, это же не Юг, а Запад, но
сообразил, что это я сам руковожу полетом, и пока я терзался сомнениями
и выбирал, мое ?я? решило за меня, и вот теперь передо мной стремительно
вырастают развалины старого города, уцелевшие дома, огромный мрачный
замок, уже наполовину разрушенный, но в нем и вокруг него горят тысячи
костров того второго лагеря, вокруг огней спят десятки тысяч людей,
положив щиты под голову, а мечи под правую руку...
торчит подставка для светильника, не для факела, что значит - здесь
бывают часто и задерживаются надолго. Из каменной стены торчат железные
штыри, с четырех свисают цепи. Грубый стол, два табурета, бочка с водой,
колода для рубки мяса, странные сооружение из дерева, смрад жуткий,
пахнет мучениями и смертью, я сразу узнал запах разлагающейся крови.
рыцарь в доспехах, но с обнаженной головой, выждал, пока воин обошел все
помещение, зажег три светильника, лишь потом неспешно спустился по
ступенькам, хозяйски огляделся.
грузного человека в изорванной рубахе. Голова его свисала на грудь, ноги
подгибались. Двое крепкого сложения воинов держали его под руки. Черный
рыцарь шагнул вперед, его рука взметнулась, пальцы захватили волосы и
грубо вздернули голову. Это был Гендельсон. Кровь текла из разбитых губ,
нос покраснел и распух, ноздри закупорили кровавые сгустки.
белое, как брюхо у сома, кое-где покрывают кровоподтеки и царапины.
Черный рыцарь смотрел в его запрокинутое лицо с насмешливым
превосходством.
прошел через все наши кордоны? И только здесь нам удалось его схватить?
Погибли даже доблестные рыцари Круга: сэр Болдуин и сэр Нагирд.
буду с ним разговаривать... долго.
растянули и без того до отказа разведенные руки. Один из воинов почти
равнодушно двинул кулаком в распухшие губы. Голова Гендельсона мотнулась
и снова упала на грудь. В помещении слышались металлический лязг, звон,
хриплое дыхание.
лицо, рыцарь выглядел задумчивым, но когда повернулся, осталось только
выражение злобной жестокости.
же челядь... и тем и другим будет полезно послушать твои дикие крики. Не
так ли?
от дикой режущей боли, застонал. Черный рыцарь понаблюдал, в глазах
блестит от масляных светильников.
рубиновых углей, другой деловито перебирал металлические прутья, щипцы,
крючки. Выбрав, сунул в эту посудину, где угли, и только тогда я
догадался, что уготовано Гендельсону.
ним!