шее: даже после всего случившегося Мария не перестала для него существо-
вать!
ледних страницах обязательно торжествовала справедливость: добродетель
побеждала, а порок примерно наказывался - ударом шпаги, приговором суда
или, по крайней мере, всеобщим презрением. Закрывая книгу, он был уве-
рен, что разоблаченному злодею нет места в жизни и, даже избегнув физи-
ческой гибели, тот неизбежно обречен на моральную смерть.
не обрывается на сцене развязки, а течет дальше, буднично пробегая тот
момент, на котором любой писатель обязательно поставил бы точку. И ока-
зывается, что закоренелый преступник не сгинул навечно в ледяных просто-
рах севера, а, отбыв свой срок, возвратился в привычные места, приодел-
ся, набриолинил остатки волос, вставил вместо выпавших золотые и фарфо-
ровые зубы, прикатил к морю и посиживает на веранде курортного рестора-
на, кушая цыплят-табака и посасывая коньяк-под ломтики ананаса. И,
представьте, не отличается от веселящихся вокруг курортников, потому что
клеймить лбы и рвать ноздри каторжникам перестали больше ста лет назад.
потный, ежился под взглядами товарищей, выслушивал гневные слова, боялся
протянуть руку сослуживцу, а сегодня оклемался, ходит с улыбочкой, будто
ничего и не было!
щественности, страсти кипели и отношения выяснялись в глубинном слое
жизни, недоступном посторонним взглядам. Верхний, видимый слой казался
гладким и незамутненным.
отнесли это на счет неудач в научной работе. В Нежинской никаких измене-
ний не произошло. Она не проваливалась сквозь землю, не ссутулилась, не
утратила царственной походки и гордой посадки головы. Такая же общи-
тельная, веселая и обаятельная, как обычно. На людях она вежливо здоро-
валась с Элефантовым, хотя без свидетелей обходилась с ним, как с пустым
местом, явно давая понять, что он - жалкое ничтожество, с которым поря-
дочная женщина и знаться не желает.
зойтись навсегда, как пересекшиеся в океане курсы двух приписанных к
разным портам судов. Но с ним творилось нечто совершенно непонятное; он
презирал Нежинскую и вместе с тем продолжал любить Прекрасную Даму. Его
по-прежнему волновал ее смех, голос, быстрые, чуть угловатые движения,
тонкая девчоночья фигура. И напрасно он убеждал себя, что Прекрасной Да-
мы нет и никогда не было, существует только оболочка, алчный порочный
оборотень, принявший ее облик - двойственное чувство разрывало его попо-
лам.
в холостяцкую квартиру Никифорова, где раньше часто проводил вечера и
куда в последнее время избегал заходить. Здесь ничего не изменилось: ра-
бочий беспорядок на столе, улыбающийся хозяин в неизменном растянутом
трико и клетчатой рубашке с вечно оторванной пуговицей.
маргарине, пока хозяин варил кофе, полистал бумаги на столе и удивился,
тоже как всегда, целеустремленности, с которой непрактичный, не приспо-
собленный к житейской жизни Никифоров двигался вперед в профессиональной
сфере.
время на оформительскую волокиту и бег через бюрократические барьеры.
Потом видно будет. У меня сейчас вырисовывается неожиданный поворот, вот
послушай.
продавленном диване, чего с ним не случалось уже давно.
на любые темы, в основном острые, волнующие, и хотя не всегда полностью
сходились во мнениях, но хорошо понимали друг друга.
сказать кретину, что он кретин!
лову.
якобы списанные осциллографы? Хм... Вполне вероятно! Те, у кого рыльце в
пуху, никогда не выступают против начальства. А также лентяи, бездари,
карьеристы. Им необходимо быть удобными: ведь безропотность и покорность
- единственное достоинство. И мне нашептывали: напрасно ты так, как бы
хуже не вышло!
тоже не особенно... Даже на работу не опаздываю! Темы заканчиваю успеш-
но, в сроки укладываюсь, процент внедрений - самый высокий в институте.
Потому очень легко говорить правду! И Кабаргин, заметь, без звука прог-
лотил критику. Он же прекрасно понимает, что ничего не может мне сде-
лать!
дить на нижестоящего, несколько раз приходилось убеждаться. Помнишь, как
он отменил мне библиотечные дни? А сейчас представился случай навредить
по-крупному - вообще рубит тему!
прибавляют. В жизни существует определенная логика развития: каждый по-
лучает то, чего заслуживает, и никакие уловки, хитрости не позволяют
обойти эту закономерность.
мехнулся Элефантов. - Ты впадаешь в идеализм чистейшей воды! Вон сколько
кругом сволочей, мерзавцев, приспособленцев, процветающих, вполне до-
вольных собой!
зоне, не могут отражать общую картину. В конечном счете жизнь все расс-
тавляет по своим местам. Правда, если вычертить график, некоторые точки
окажутся выше или ниже: кто-то урвал больше положенного, кто-то недопо-
лучил своего. Но в целом...
справедливости, - перебил Элефантов. - Начал суетиться, менять себя в
угоду окружающим, поступать вопреки принципам, в суматохе совершил пре-
дательство... Когда дурман прошел, он ужаснулся и мучается в спорах с
самим собой - можно ли оправдаться логикой, не укладывающейся в твой
график?
бость... И раздвоился...
человек. Надо либо иметь чистую совесть, либо не иметь никакой! Половин-
чатость немыслима. По логике развития, о которой я сейчас говорил, обя-
зательно перерождается и вторая половина: с самим собой примириться лег-
ко - и вот уже нет никакого внутреннего спора! Процесс завершен - перед
нами стопроцентный негодяй!
риться с самим собой не удается? Что, по твоей логике, должно последо-
вать тогда?
кифоров, - безумие. Или самоубийство.
нес чашки на кухню.
- светлые тона, подлость, похоть, коварство - черные... Так, что ли?
чашки. - Эта публика так легко не сдается! Перекрашивались бы сами, чер-
нили других, срывали и напяливали на себя чужие цвета! А то и попросту
объявили бы, что черный и есть признак настоящей добродетели... Кстати,
так и сейчас делается. Вручили же орден Победы человеку, не выигравшему
ни одного сражения! И ничего, нормально: одобрили, единодушно поддержа-
ли... - Никифоров пустил струю воды и склонился над раковиной. - Пойми,
дело ведь не в отдельных негодяях. Люди таковы, каковыми им позволяет
быть общество. Создай режим наибольшего благоприятствования Личности -
настоящей, с большой буквы, и все станет на свое место! Умный, порядоч-
ный начальник возьмет такого же зама, потому что не боится подсиживании,
тот подберет по себе начальников отделов, те - сотрудников. И кому будут
нужны посредственности, болтуны, вруны, подхалимы? Они сразу же выпадут
в осадок, и ни машин, ни дач, ни пайков...
глазами полотенце, потом машинально погладил себя по бедрам, где трико
было заметно вытерто и засалено.
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Глуховский Дмитрий
Роллинс Джеймс
Распопов Дмитрий
Андреев Николай