компьютер? Не было маленького, ноутбука?
системную программу, которая позволяла напрямую прочитать содержимое
секторов диска, и нашел то, что искал. Разрозненные фрагменты, бессмысленные
обрывки фраз. Они сохранились случайно в разных местах. Стало быть,
существовал большой блок информации, который был уничтожен, стерт из
компьютерной памяти. Сделал это сам автор или кто-то еще, теперь узнать
невозможно.
дома. Мне сложно сказать, что именно пропало, но я уверен, кто-то здорово
порылся в его бумагах, и еще, в кухне отодвинут буфет от стены, под лавкой
валялась сумка с продуктами из супермаркета. Я сохранил чек на всякий
случай.
Ольга Всеволодовна, входя в комнату. - Звонила утром, сказала: буду через
час, а уже начало четвертого. Юра, ты не знаешь, какой там номер?
разговаривали в прихожей. Ему уже пора было уходить.
плечами.
тусклым голосом, - бывшая невеста Никиты. Зина Резникова жила у нее в
квартире. Оттуда она звонила нам, и даже была вероятность, что заедут они
вместе.
мрачным вопросом:
что к ней приходили из милиции?
тяжелый запой?
плетешь.
поморщился Виктюк.
любила тебя. А что бывает, если к большому количеству информации добавить
порцию крепко настоянной, многолетней ненависти? Адская смесь, бертолетова
соль. Хорошо, что все это выплеснулось на мою бедную голову. На мою, а не на
чью-то чужую. Ну представь, если бы вот так, спьяну, она разболталась бы не
со мной, а, к примеру, с тем капитаном, который интересовался несчастным
случаем?
интересуют фигуры, на которых слишком многое сходится. Астахова - главный
редактор издательства "Каскад". Там печатались книги твоего Годунова.
Астахова - тетушка несчастного Антона Сливко. И наконец, она же - твое
давнее прикрытие в делах с Шанли. Понимаешь ли, Гриша, эти три прямые
обязаны были идти параллельно и никогда не пересекаться. Мне как-то уютней
жить по законам старой, классической Евклидовой геометрии.
любуясь его растерянностью, - я имею в виду два способа восприятия
пространства, две геометрии, Евклидову и Лобачевского. Согласно первой,
параллельные прямые никогда не пересекаются. Это придает жизни определенную
логику и соразмерность. А по Лобачевскому, все наоборот. Они берут и
сходятся в какой-нибудь одной, самой неудобной точке. Вот как в случае с
Астаховой.
спокойней и жестче.
действовать по законам геометрии Лобачевского, у тебя пересеклись
параллельные прямые, и в точке пересечения чуть не случился взрыв, который
мог бы не одного тебя разнести на мелкие кусочки. Ты не нервничай, а думай.
Оно всегда полезней. Астахову надо было убрать. И я это сделал хорошо,
качественно. Между прочим, оплатил своими деньгами.
отдал двадцать. Ну а мои проценты ты знаешь.
совсем иначе, спокойно и твердо.
делаю скидку. Тридцать за Астахову и двадцать за Резникову.
уточнить.
чтобы я шел к тебе в квартиру, прощупывал ее. Кстати, щупать там нечего.
Кожа да кости, - он усмехнулся, - сорок кило мелких неприятностей. Знаешь,
такие всегда лезут не в свое дело. Примчалась в Синедольск, заморочила
голову Веронике Сергеевне, потом жила в твоей квартире, продолжала капать на
мозги твоей Нике. Ты думаешь, она хоть одно доброе слово ей о тебе сказала
за это время? А если учесть, что она последняя, кто общался с твоим писакой,
причем тогда, когда он уже владел практически всей информацией, разве можно
спокойно отпустить эти сорок кило неприятностей бегать поблизости?
голос Русов.
считаешь, это снижает цену?
нравится все это. Ты слишком много на себя берешь. Я, конечно, понимаю, ты у
нас самый умный, самый осторожный, но всему есть предел. За Годунова я тебе
действительно должен пятьдесят, и ты эту сумму получишь. Но что касается
Астаховой и Резниковой, то я их не заказывал. Ты сделал это сам, по
собственной инициативе. Не только для меня, но и для себя тоже. Так что о
ста речи быть не может. Семьдесят. Ни цента больше. Завтра ты получишь свои
деньги, и мы в расчете.
произнес Виктюк.
память о Зое Анатольевне. Она была дама энергичная, умная, недобрая и очень
тебя не любила. Но в одном оказалась права. Она предупреждала тебя, что не
стоит заказывать книгу этому Годунову-Ракитину. А ты, Гриша, не послушал, -
Виктюк сделал паузу, он не мог отказать себе в удовольствии молча
понаблюдать, как меняется лицо его собеседника.
испариной.
понимаю. Охота пуще неволи. Хочется, чтобы запечатлел тебя для потомков не
какой-нибудь пошляк, а настоящий, известный писатель. К тому же у вас с ним
давняя дружба, еще с юности. Но ведь ты опять подставил не только себя, но и
меня, грешного, а главное, нашего с тобой общего друга, человека достойного,
уважаемого, авторитетного. Я имею в виду Спелого. Одно дело, если сунулся на
прииск по собственной инициативе какой-то твой давний недоброжелатель, а ты
предпринял срочные разумные меры, чтобы его остановить, и совсем другое,
если ты сам этого недоброжелателя туда пригласил. Очень захотелось тебе,
чтобы твою сложную героическую жизнь пересказали интересно, ярко,
захватывающе, а не кое-как.
Знаешь, что за такое бывает?
деньги, Гриша. Видишь, как нехорошо получилась. Когда я придумывал и
проворачивал комбинацию с долговой распиской, я был уверен, что делаю это
для общей пользы, а оказалось совсем наоборот. Я сделал это во вред. Я
самого себя подставил, и Спелого тоже. Очень это нехорошо, Гриша. Так меня
еще никто никогда не обманывал.
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Никитин Юрий