- Куда же она делась, опухоль?
- Рассосалась!
- По-моему, у тебя совесть рассосалась, товарищ Жуков. - Шабанов залез под
одеяло. - Говорил, не примешь помощи Скалозуба, а что вышло?
- Это кто - Скалозуб? - с неожиданной угрозой спросил Олег.
- Благодетель твой!.. И будущий тесть.
Наверное, нельзя было бить его так больно, однако Герман ощутил прилив
отчаянной, страстной злости, детского садизма, с которым недавно хирург
мучил и закапывал живьем кошку.
Кадет тоже разрушал некий воздушный замок, выстроенный в его памяти...
Он допил остатки коньяка из бутылки, доел лимон, после чего долго бродил по
палате с каменным лицом. Наконец на глаза ему попал гермошлем, стоящий на
тумбочке возле Шабанова. Прочитав надпись вслух, товарищ Жуков надел его на
голову и сел за стол.
- Между прочим, это слово легко читается с обратной стороны, - кому-то
сказал он. - Как его не переверни, все равно вечные три буквы...
И, не снимая гермошлема, уронил голову на стол и то ли уснул, то ли затих,
будто рассвирепевший тигр перед прыжком: по крайней мере, согнутая спина
его была напряжена, как боевая пружина.
Ночь Шабанову показалась бесконечной, и как бы он не жмурился, не отвлекал
себя легкими и даже радостными мыслями - вдруг решил поехать к родителям,
на речку Пожню! - еще больше отгонял сон, и задремал ненадолго в момент,
когда все на земле стихло и прокатился бесшумный, солнечный ветер. Кадет
так и проспал на столе, что называется, мордой в салате, и спина его скоро
расслабилась, искривилась, а руки, стиснутые в кулаки, разжались и теперь
вяло и беспомощно лежали на рассыпавшихся яблоках.
- Помнишь вчерашний разговор? - спросил утром Шабанов, когда Олег с мятой
физиономией пытался прибраться в палате до обязательного врачебного обхода
по понедельникам. - Или, чудится, это был сон? Коньячные галлюцинации?
- Никакого другого мира не существует, - внятно произнес кадет, рассовывая
по углам доказательства ночного кутежа. - Ни в каком виде. Это я знаю и
помню точно.
- Значит, и будущего?
- У меня уходят годы... Если не сейчас, то никогда. Еще через пару лет я
просто физически не смогу летать. Потеряю навыки, не выдержу перегрузок...
- Ну что же, давай, может, и получится. Товарищ Жуков остановился в
изголовье, оперся на спинку кровати.
- Ты должен помочь, чтоб получилось... Неужели не понимаешь: твое упорство
идет во вред нам обоим. Если и дальше будешь валять дурака, твой диагноз
автоматом выносится и мне. Нас не зря в одну палату поместили Этот толстый
латыш только на вид дурак дураком, а на самом деле жучара еще тот, кому
хочешь без мыла в задницу влезет... И даже Харин тут не поможет.
- Думал, встанем спина к спине и будем отмахиваться, до последнего, -
проговорил Шабанов и вздохнул облегченно. - Но вольному воля! Дерзай!
Еще до врачебного осмотра Германа неожиданно вызвали к лечащему врачу.
Толстяк выглядел, как огурчик, хорошо отдохнул, выспался, но побриться
опять забыл, впрочем, как и сменить рубашку.
- Ну, капитан, не передумал жениться? - между делом спросил он,
подготавливая истории болезни своих пациентов. - Видел я эту... Алину. На
выходные выезжали на шашлыки - погодка! - купаться холодновато, правда... И
она там была недалеко, в компании офицеров... Ты ревнивый?
- Это ни при чем. Жениться - не самоцель. Я говорил, она - мой крест...
- А не много на себя крестов берешь? Плечи-то одни...
- Каждый несет, сколько поднимет.
- Погоди, что-то я не совсем понимаю тебя, - доктор наконец-то уселся. - То
ты тщательно скрывал все, что с тобой произошло, клещами было не вытянуть
даже в бессознательном состоянии. Теперь всячески выставляешь напоказ.
- Скрывал, потому что надеялся вернуться, - не сразу ответил Шабанов.
- Вернуться куда?
- Туда, где был... Сейчас понял: путь навсегда отрезан.
- А, ты снова об иных мирах!.. Значит, сейчас поставил задачу рассказать о
них человечеству?
- Обрадовать его, обнадежить, что не все потеряно. Есть путь, по которому
можно идти, развиваться до бесконечности, а не губить себя.
- Видишь, в чем дело... У нас не запрещено верить. Например, в Бога, в
астрологию, в иные цивилизации. Это нормальная человеческая потребность. И
если бы мы стали признавать невменяемыми всех верующих, мир бы превратился
в общество умалишенных. Верить можно и даже нужно! Но не делать из своей
индивидуальной веры фетиша, навязчивую идею, объявлять себя чуть ли не
пророком. Я вполне допускаю, ты столкнулся с явлениями необъяснимыми - их
на свете достаточно, это поразило твое воображение.
- Предлагаешь мне помалкивать?
- Ну да, пока общество не дозрело до понимания таких тонких вещей, как иные
миры.
- Но ведь это не совсем уж иной мир! - горячо возразил Шабанов. - Люди
живут рядом с нами! Но научились никому не мешать и все время оставаться
незримыми. И не чудесами, не колдовской силой! Технический прогресс на
таком уровне... хотя он не совсем технический. Ну, например, они используют
лес, как естественную защиту, но не под кронами прячутся, как мы привыкли
делать. Старый парк у них - мощная противолокационная станция. И потому их
не видно ни с земли, ни с воздуха, ни прибором, ни глазом. Оказывается,
если суметь подключиться к таинственной жизни дерева, можно спокойно
управлять его энергией и создавать любые поля, не только защитные. Мы же
ничего не знаем о природе! Нет, у нас осталась некая память, вернее, ее
рудименты, и потому нас тянет в лес, под сень деревьев, к воде и огню, на
шашлыки... Они развили именно это направление в науке! Восприятие
целостности мира! Знаешь, как воспринимается он в детстве, пока не
появилось желание сломать игрушку и посмотреть, что внутри...
- Ты как считаешь, - перебил его толстяк. - Случайно к ним попал? По
стечению обстоятельств? Или была закономерность?
- Я понял так, что они изредка... похищают людей из нашего мира, -
неуверенно ответил Шабанов.
- Зачем? Изучать?
- Да нет... У них же замкнутая община, время от времени требуются женихи и
невесты...
- А что, с их уровнем технологии не могут решить демографическую проблему?
Допустим, изменять хромосомный ряд, чтоб брат мог жениться на сестре и
избежать вырождения.
- В том-то и дело! Это наш подход - изменить что-нибудь, переделать,
перестроить... Они считают природу человека божественной, а значит,
неприкасаемой.
- То есть тебя похитили в качестве жениха? - уточнил доктор.
- Не хочу говорить на эту тему, - заявил Шабанов.
- Ну хорошо! Выходит, тебе уже нельзя вернуться назад?
- Нельзя... И все из-за этой дурацкой вонючей "Принцессы"!
- А это еще кто такая? - выпучил заплывшие глазки толстяк.
Нортон Андрэ
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Буркатовский Сергей
Перумов Ник
Скальци Джон