Если таких пущают в рай, то я лучше пойду жить под мостом!
затылок. К ужасу Томаса вдруг свернул в их сторону. Красные гиганты лупить
несчастного не прекратили, но Томас видел, как на загривках встала густая
шерсть, а круглые глаза налились кровью при виде новой жертвы. Олег
растопырим руки, будто собирался их обнять, пошевелил пальцами, мол, и в
ладонях ничего нет, подошел. Томас видел, как ему что-то отвечали,
доносился только лютый рык и гарчание, словно псы дрались за кость, но
язычник собачий язык вроде бы понимал даже лучше, чем благой христианский.
Кивал, чесался, пожимал плечами, наконец безбоязненно похлопал одного
зверюгу по плечу, мол, продолжай, а сам вернулся, зевая и почесываясь.
раскаленного в горне бруска железа, понимал, что не до драки. Калика
посмотрел задумчивым взором:
дождю...
ангелов, что лупят почем зря согрешивших. Их двое: Мункар и Накир. А Накир
вон тот, с красными крыльями. Они обязаны наказывать виновных после
смерти. Так что это ад, сэр Томас. Самый настоящий ад. Джаханнам
по-ихнему.
И за то спасибо. Неблагодарный ты, сэр Томас. А еще благородный! Сколько у
тебя, говоришь, предков? То-то от тебя наплачутся сирые и убогие, когда
предстанешь в короне... Деспот ты. Уже деспот, а куда уж деспотее?
так, что перекусил бы рукоять своего меча:
ведь знают... наверное, что исламский ад тоже на небесах. Или ты не знал?
Так чего ж шлялся по землям сарацинским?
стали круглые, как у большой морской рыбы, грудь поднялась и опустилась
подобно величавому морскому прибою, а голос осел до невысокой травки:
какой стороне истинный рай? И... не забьют? Ты хорошо рассмотрел их морды?
передернулись, а в зеленых глазах мелькнула тревога.-- Но мы не в их
власти. И пока не в чьей здесь. Но с другой стороны, каждый волен нас
прибить, кто возжелает. И отвечать не будет.
терновник, но колючки в палец. Они осторожно пошли вдоль густых зарослей,
Олег останавливался, Томас слышал топот, шелест крыльев, а когда звуки
утихали, снова пробирались, иной раз ползком, стараясь укрыться за низкими
кустами или в траве. Вот уж не думал, подумал он тоскливо, что буду
завидовать мертвецам! Тех хоть и лупят, но все по закону, даже в лупке не
переступают черту, а тут не знаешь, что с тобой сделают, потому что могут
сделать все...
возле той норы? Целая толпа.
ад.
главе с Маликом... Это вот тот здоровило, сторожат вход в ад. А сады
джанна, это они так рай кличут, сторожит всего один.
христианский. А мимо исламского пройду и бровью не поведу!
трепетали как у волка, весь потянулся в ту сторону, как пес перед кустом,
где засел перепел. Томас видел, как взлетели брови, калика удивленно
присвистнул:
следом, темная полоска выросла в темную стену, распалась на высокие
мрачные деревья, за которыми тьма и холод. Деревья стояли темные, грозные,
со стволами в три обхвата. Корявые ветви сплетались между собой, на землю
пала темнозеленая тень. Томас понял, что неба не увидит, пока не выберется
из этого зловещего места.
удовольствием. Томас не выдержал:
родился. Где жили невры... Впрочем, в таких жили англы, саксы и прочие
германцы.
прямо на берегах Дона. А кости кельтов, пиктов и бриттов неизвестно откуда
взялись... Наверное, ваши враги подкинули, чтобы вас опорочить... Или
друзья, дабы возвеличить вашу славу.... Эй-эй, человек!
ту сторону уверенно, руки развел в стороны, показывая пустые ладони. Из
зелени, не двинув и листиком, выступил коренастый человек. Томас задержал
дыхание. Человек в звериной шкуре как у Олега, голые плечи как морские
валуны, блестящие, тяжелые. Грудь широка как дверь, а руки как стволы
молодого дуба. Такой задавит медведя как щенка, в голубых глазах видна
свирепая дикость лесного человека...
калики глубокое волнение.-- И хорошего огня... Ты из рода Тараса?
снова повернулся к Олегу:
там, за Рекой. Ты найдешь пока только женщин, но вечером мужчины вернутся
с охоты.
появился. В воздухе медленно таял запах немытого тела, свежевыделанной
кожи. Олег повернулся к Томасу, лицо было растерянное:
незнакомец произвел впечатление дикой мощи, а сильных мужчин Томас, как и
всякий сильный мужчина, не любил.-- Только не рыжий, и глаза синие...
мимо.
наш враг мог уже подготовиться.
спросил тревожно:
посетившее его странное чувство опасности, куда более острое, чем за всю
предыдущую жизнь и за все схватки.
карантаки... Или карантаки в другом раю? Словом, бой в аду, все в дыму,
ничего не видно.
только дрались, но и всякое непотребие творили, наш прелат... Но у нас Бог
один! А все ангелы -- его слуги. Да не просто как у меня в замке, хотя