дневной свет сменился холодным сумраком высоких залов. Во внутреннем дворе
Дафне струя фонтана била на высоту пяти локтей, и на краях порфировой чаши
намерз лед. Отсюда путь на ипподром шел через триклиний Девятнадцати
аккувитов*. Обычно здесь базилевс угощал послов. В середине палаты был
девятнадцатиугольный стол для такого же числа сотрапезников.
замкнутыми ртами. Последние ряды сотни видели, как заметались следы их
ног, - хотя на каменных полах ничего не оставалось, - и раскатывались
ковры. Скоро здесь пойдет базилевс.
Девятнадцати аккувитов с храмом святого Стефана - первомученика во имя
Христа.
управлялись с помощью блоков.
поэтому казались враждебными. Нельзя было угадать последовательность
поворотов, переходов, кривых путей Палатия. По сравнению с ним ловушка
лесного паука со знаком византийской веры на спинке была очень простой.
Лазы и перелазы Палатия казались щелистыми наслоениями гнезда земляных
пчел.
Хоры-катихумении, откуда сама базилисса иногда развлекалась видом бегов,
затемняли корабль храма. Византийские боги любили цвет желтый, как осенний
лист. Несколько неугасимых лампад зловеще подсвечивали золото, золото,
золото...
не собирался вламываться силой, но был не прочь заглянуть туда, где живет
тайна здешнего бога. Кто-то громко зевнул.
яркими, выпуклыми красками, громадная картина-икона была как окно в иной
мир. Середина изображала низкую стенку с двустворчатыми воротами. Старик
направлял ключ в скважину замка, и, несмотря на отсутствие выражения на
его лице, в движении рук, во всей фигуре чувствовалась власть. Над стеной
кто-то с крыльями угрожал копьем удаляющимся мужчине и женщине, чьи голые
тела прикрывали листья вместо одежды. Слева к воротам приближались
несколько старых мужчин в красивых одеждах. За стеной в глубине сидел
некто сумрачный, но в сиянии, а в воздухе парили маленькие птицелюди с
цветочными лепестками вместо крыльев.
славянским наемникам, что так изображался весь путь человечества, как
понимала его Церковь: изгнание из рая Адама и Евы и возвращение в рай их
далеких потомков, мужчин. Женщина же была одна, и то лишь в изгнании,
грешная, нечистая.
видели каждый день и везде. Так же невозможно, как уловить причины мятежа,
кипевшего уже неделю. Но общение с имперской религией не проходило
безнаказанно ни для них, ни для многих их соплеменников.
христианства на сознание язычников-славян. Но было нечто, оставлявшее
восточных славян много веков подряд безразличными и даже враждебными к
государственной религии Византии.
составляли одно целое с западной стеной храма. Поражал пол. На нем наборы
мозаики изображали целые сцены. Здесь ребенок ехал по зеленому лугу на
упряжке гусей, там тигр разрывал оленя, а другие убегали, положив рога на
спину. Дальше - семь пеших и конных охотников гнались за медведями,
волками и барсами, а хищники, в свою очередь, преследовали ланей и оленей,
не замечая настигающих их самих копий и стрел. Все было живо, убедительно.
Но как странно вели себя хищники! В своих лесах славяне не встречали таких
глупых зверей. Вновь и вновь смысл ускользал от людей, умевших видеть
только реальность жизни, не затененную символами.
камни образовывали несокрушимые своды. Бронированная дверь открывалась на
широкую лестницу. В конце лестницы неохотно разъялись тяжелые челюсти
дверок. После мозглой затхлости закрытых переходов холодный воздух
невысокого зала веял свежестью. Это был нижний этаж кафизмы, но его пол
находился на высоте двадцати локтей от арены. Еще три лестницы, завитые,
как улитки, привели на верх кафизмы, тронный венец башни базилевса.
ступени ипподрома, и стена Палатия, уступами опускающаяся к морю, и город
с развалинами, которые курились, как костры сырого дерева.
пергамента. Даже в Сики, на тот берег Золотого Рога, и в трущобы за холмом
Ксиролоф, на западной окраине, и на грязную речку Лик сумели проникнуть
руки Палатия. В самом появлении листов было что-то пугающее.
заклинания колдунов, вызывающие бедствие своим видом. Кричали, что это
начертания опасных проклятий. Перед листами разыгралось несколько кровавых
сцен. Убивали с дикой поспешностью ненависти и страха. Каких-то людей
уличили как расклейщиков. На других, быть может несправедливо, указали,
как на палатийских шпионов.
малых детей, больных и умирающих, не знал новости: для спасения города
базилевс зовет подданных на ипподром. Наемниками избиты мириады, сожжена
едва ли не пятая часть города, десятки мириадов разорены, оставлены без
крова и пищи... и базилевс обещает милость, мир, безопасность. Патриарх
Мена в послании к духовенству приказывал всем клирикам успокоить верующих,
подготовить души к встрече с базилевсом.
Подосланные из Палатия давали пример, шпионы проявляли усиленную
деятельность. Чаще, чем думает обыватель, соглядатаи и предатели
оказываются смелыми и решительными. В своей ненависти люди лишают врага
храбрости.
нашлось место для бронзовой Волчицы из Рима. Послушно прибыли Геркулес,
изваянный Лизиппом, Аполлон Дельфийский, Афродита, Афина-Паллада из города
ее имени. Неведомо кем извлеченная из мрамора, Елена Троянская была,
несомненно, еще прелестнее прелестной модели: слава украшает посмертно и
души и тела.
население ипподрома возбуждало суеверный страх. По ночам оно оживало.
Сотни служащих, которые жили под трибунами, на ночь запирались,
оградившись крестом на притолоке, изображенным копотью освященной свечи.
Было много приемов устрашения демонов. Особенно помогала красная нитка на
мизинце и указательном пальце, которые следовало наставлять рожками. Это
знак пророка Моисея, которым богоматерь отгоняла сатану.
соблазнила возницу венетов Симеона. Утром уборщики нашли его искусанным и
лишившимся разума. Когда слышался вой Волчицы - известно, что волки не
умеют лаять, - на следующих играх или лошади ломали ноги, или убивался
возница, или зверь рвал охотника.
полагались жестокие наказания. Однако же спины, животы, ноги богов и
героев были обильно татуированы грязными ругательствами и циничными
рисунками.
страстей и суровым сыном. Ведь никто не погибал из-за споров о существе
страдалицы матери.
чистое миро. Каждый мог видеть капельки душистого масла в уголках ее глаз.
Плакали иконы Девы у святого Феодосия в квартире Дексиокрит, у святого
Конона на площади Быка, в том храме, где в первый день мятежа нашли
убежища сорвавшиеся с петли венет и прасин. На челе чудотворца
мирликийского Николая проступили капли пота. Сегодня утром чудеса
прекратились. Многие прочли в этом знамение: предлагая подданным встречу,
базилевс успокоил волнение покровителей христиан. Ейриний, Зенобий, Вассос
и некоторые другие венеты приглашали принять мир.
очереди выкрикивали несколько человек.
ног. Вскочив, обиженный ответил ударом ножа.
Граненый шар на железной цепочке тупо щелкнул по черепу, как по бревну.
перед организованной силой. Сторонники правящей власти, угрожая мечами и
кистенями, прорезали толпу. Но их уже догоняли, окружали, кто-то
командовал...
и на этом тоже кольчуга под хитоном. То-то он такой толстый. Я его достал
ударом по плечу, а он стерпел!
вас всех! И порядка нет! Да разве сколотишь за неделю войско из сброда...
Мацумото Сэйте
Русанов Владислав
Акунин Борис
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Круз Андрей