заинтересованная рассказом и не спускавшая глаз с Нелли, которая
преимущественно обращалась к ней.
было днем. Мы вс° ходили по улицам, до самого вечера, и мамаша все плакала
и все ходила, а меня вела за руку. Я очень устала; мы и не ели этот день. А
мамаша все сама с собой говорила и мне все говорила: "Будь бедная, Нелли, и
когда я умру, не слушай никого и ничего. Ни к кому не ходи; будь одна,
бедная, и работай, а нет работы, так милостыню проси, а к ним не ходи".
Только в сумерки мы переходили через одну большую улицу; вдруг мамаша
закричала: "Азорка! Азорка!" - и вдруг большая собака, без шерсти,
подбежала к мамаше, завизжала и бросилась к ней, а мамаша испугалась, стала
бледная, закричала и бросилась на колени перед высоким стариком, который
шел с палкой и смотрел в землю. А этот высокий старик и был дедушка, и
такой сухощавый, в дурном платье. Тут-то я в первый раз и увидала дедушку.
Дедушка тоже очень испугался и весь побледнел, и как увидал, что мамаша
лежит подле него и обхватила его ноги, - он вырвался, толкнул мамашу,
ударил по камню палкой и пошел скоро от нас. Азорка еще остался и все выл и
лизал мамашу, потом побежал к дедушке, схватил его за полу и потащил назад,
а дедушка его ударил палкой. Азорка опять к нам было побежал, да дедушка
кликнул его, он и побежал за дедушкой и все выл. А мамаша лежала как
мертвая, кругом народ собрался, полицейские пришли. Я все кричала и
подымала мамашу. Она и встала, огляделась кругом и пошла за мной. Я ее
повела домой. Люди на нас долго смотрели и все головой качали...
бледна, но решительность сверкала в ее взгляде. Видно было, что она
решилась, наконец, все говорить. В ней было даже что-то вызывающее в эту
минуту.
раздражительною резкостью, - что ж, твоя мать оскорбила своего отца, и он
за дело отверг ее...
шли домой, все говорила: это твой дедушка, Нелли, а я виновата перед ним,
вот он и проклял меня, за это меня теперь бог и наказывает, и весь вечер
этот и все следующие дни все это же говорила. А говорила, как будто себя не
помнила...
Андреевна, продолжавшая тихо плакать.
Бубновой, а на третий день мы и переехали, и капитанша с нами; и как
переехали, мамаша совсем слегла и три недели лежала больная, а я ходила за
ней. Деньги у нас совсем все вышли, и нам помогла капитанша и Иван
Александрыч.
и рассказала.
перешел на Азорку.
нагнувшись в своих креслах, точно чтоб еще больше скрыть свое лицо и
смотреть вниз.
про него говорила, и когда в бреду была, тоже говорила. Вот она как стала
выздоравливать, то и начала мне опять рассказывать, как она прежде жила...
тут и про Азорку рассказала, потому что раз где-то на реке, за городом,
мальчишки тащили Азорку на веревке топить, а мамаша дала им денег и купила
у них Азорку. Дедушка, как увидел Азорку, стал над ним очень смеяться.
Только Азорка и убежал. Мамаша стала плакать; дедушка испугался и сказал,
что даст сто рублей тому, кто приведет Азорку. На третий день его и
привели; дедушка сто рублей отдал и с этих пор стал любить Азорку. А мамаша
так его стала любить, что даже на постель с собой брала. Она мне
рассказывала, что Азорка прежде с комедиантами по улицам ходил, и служить
умел, и обезьяну на себе возил, и ружьем умел делать, и много еще умел... А
когда мамаша уехала от дедушки, то дедушка и оставил Азорку у себя и все с
ним ходил, так что на улице, как только мамаша увидала Азорку, тотчас же и
догадалась, что тут же и дедушка...
хмурился. Он уж не расспрашивал более ничего.
Андреевна.
дедушку. Я ходила в лавочку за хлебом: вдруг увидела человека с Азоркой,
посмотрела и узнала дедушку. Я посторонилась и прижалась к стене. Дедушка
посмотрел на меня, долго смотрел и такой был страшный, что я его очень
испугалась, и прошел мимо; Азорка же меня припомнил и начал скакать подле
меня и мне руки лизать. Я поскорей пошла домой, посмотрела назад, а дедушка
зашел в лавочку. Тут я подумала: верно, расспрашивает, и испугалась еще
больше, и когда пришла домой, то мамаше ничего не сказала, чтоб мамаша
опять не сделалась больна. Сама же в лавочку на другой день не ходила;
сказала, что у меня голова болит; а когда пошла на третий день, то никого
не встретила и ужасно боялась, так что бегом бежала. А еще через день вдруг
я иду, только что за угол зашла, а дедушка передо мной и Азорка. Я побежала
и поворотила в другую улицу и с другой стороны в лавочку зашла; только
вдруг прямо на него опять и наткнулась и так испугалась, что тут же и
остановилась и не могу идти. Дедушка стал передо мною и опять долго смотрел
на меня, а потом погладил меня по головке, взял за руку и повел меня, а
Азорка за нами и хвостом махает. Тут я и увидала, что дедушка и ходить
прямо уж не может и все на палку упирается, а руки у него совсем дрожат. Он
меня привел к разносчику, который на углу сидел и продавал пряники и
яблоки. Дедушка купил пряничного петушка и рыбку, и одну конфетку, и
яблоко, и когда вынимал деньги из кожаного кошелька, руки у него очень
тряслись, и он уронил пятак, а я подняла ему. Он мне этот пятак подарил, и
пряники отдал, и погладил меня по голове, но опять ничего не сказал, а
пошел от меня домой.
сначала его боялась и пряталась от него. Мамаша мне сперва не поверила, а
потом так обрадовалась, что весь вечер меня расспрашивала, целовала и
плакала, и когда я уж ей все рассказала, то она мне вперед приказала: чтоб
я никогда не боялась дедушку и что, стало быть, дедушка любит меня, коль
нарочно приходил ко мне. И велела, чтоб я ласкалась к дедушке и говорила с
ним. А на другой день все меня высылала несколько раз поутру, хотя я и
сказала ей, что дедушка приходил всегда только перед вечером. Сама же она
за мной издали шла и за углом пряталась и на другой день также, но дедушка
не пришел, а в эти дни шел дождь, и матушка очень простудилась, потому что
все со мной выходила за ворота, и опять слегла.
опять ничего не сказал. А когда уж он пошел от меня, я тихонько пошла за
ним, потому что заранее так вздумала, чтоб узнать, где живет дедушка, и
сказать мамаше. Я шла издали по другой стороне улицы, так чтоб дедушка меня
не видал. А жил он очень далеко, не там, где после жил и умер, а в
Гороховой, тоже в большом доме, в четвертом этаже. Я все это узнала и
поздно воротилась домой. Мамаша очень испугалась, потому что не знала, где
я была. Когда же я рассказала, то мамаша опять очень обрадовалась и тотчас
же хотела идти к дедушке, на другой же день; но на другой день стала думать
и бояться и все боялась, целых три дня; так и не ходила. А потом позвала
меня и сказала: вот что, Нелли, я теперь больна и не могу идти, а я
написала письмо твоему дедушке, поди к нему и отдай письмо. И смотри,
Нелли, как он его прочтет, что скажет и что будет делать; а ты стань на
колени, целуй его и проси его, чтоб он простил твою мамашу... И мамаша
очень плакала, и все меня целовала, и крестила в дорогу и богу молилась, и
меня с собой на колени перед образом поставила и хоть очень была больна, но
вышла меня провожать к воротам, и когда я оглядывалась, она все стояла и
глядела на меня, как я иду...
сидел за столом и кушал хлеб с картофелем, а Азорка стоял перед ним,
смотрел, как он ест, и хвостом махал. У дедушки тоже и в той квартире были
окна низкие, темные и тоже только один стол и стул. А жил он один. Я вошла,
и он так испугался, что весь побледнел и затрясся. Я тоже испугалась и
ничего не сказала, а только подошла к столу и положила письмо. Дедушка как
увидал письмо, то так рассердился, что вскочил, схватил палку и замахнулся
Шилова Юлия
Адамов Григорий
Бажанов Олег
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей