Чтение 83–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

ри, что Фуке не посмел преградить ей дорогу.

С поникшей головой, с омраченным лицом отправился он в обратный путь
по подземному ходу, соединявшему два дома.

VII

АББАТ ФУКЕ

Быстро пройдя подземелье и нажав пружину возле зеркала, Фуке снова
очутился в своем кабинете Едва успел он войти, как услышал стук в дверь
и знакомый голос, кричавший:

- Монсеньер, отоприте, пожалуйста!

Фуке быстрым движением скрыл следы своего волнения и отсутствия:
разбросал по столу бумаги, взял в руку перо и, чтобы выиграть время,
спросил через дверь:

- Кто там?

- Как! Монсеньер не узнает меня, - ответил голос.

"Как не узнать тебя, дружище?" - сказал Фуке про себя.

- Это вы, Гурвиль? - спросил он громко.

- Конечно, я, монсеньер.

Фуке поднялся и, в последний раз посмотрев на зеркало, отпер дверь и
впустил Гурвиля.

- Ах, монсеньер, какая жестокость! - воскликнул он.

- Почему?

- Вот уже четверть часа, как я умоляю вас отпереть, а вы даже не от-
вечаете.

- Запомните раз навсегда: я не терплю, чтобы меня беспокоили во время
работы. Хотя вы, Гурвиль, и составляете исключение, я все же хочу, чтобы
для других мое запрещение оставалось в силе.

- В такую минуту, монсеньер, я готов разбить, снести, опрокинуть вся-
кие запреты, все двери, замки и стены.

- Ого! Значит, случилось что-нибудь очень важное? - спросил Фуке.

- Очень.

- Что же произошло? - продолжал Фуке, слегка обеспокоенный волнением
своего ближайшего сотрудника.

- Учреждена тайная судебная палата.

- Мне это известно. Но разве она уже собралась?

- Не только собралась, монсеньер, но уже успела вынести приговор...

- Приговор? - произнес министр, побледнев и с дрожью, которую он не
мог скрыть. - Кому же?

- Вашим друзьям.

- Лиодо и д'Эмери?

- Да, монсеньер.

- К чему же они приговорены?

- К смертной казни.

- Не может быть! Нет, это невозможно!.. Вы ошибаетесь, Гурвиль.

- Вот копия приговора, который сегодня должен быть подписан королем.
Быть может, он уже подписал его.

Фуке схватил бумагу, быстро пробежал ее и возвратил Гурвилю со слова-
ми:

- Король не подпишет этого приговора.

- Монсеньер, Кольбер смелый советчик... Опасайтесь его.

- Опять Кольбер! - воскликнул Фуке. - Вот уж два-три дня я беспрерыв-
но слышу это имя! Слишком много чести для такого ничтожества. Пусть
Кольбер появится, и я рассмотрю его; пусть он поднимет голову, и я раз-
давлю его; но согласитесь, что бороться можно только с таким противни-
ком, который хоть что-нибудь из себя представляет.

- Терпение, монсеньер, вы не знаете Кольбера... Постарайтесь его изу-
чить. Это один из темных финансовых дельцов, подобных метеорам, которых
никогда не видишь до их разрушительного вторжения. Появление их ги-
бельно.

- О, Гурвиль, это уж слишком, - возразил Фуке, улыбаясь. - Меня не
так-то легко запугать, друг мой. Кольбер - метеор! Черт возьми! Мы еще
посмотрим, что это за метеор... Давайте мне факты, а не слова. Что он
сделал до сих пор?

- Он заказал парижскому палачу две виселицы, - сказал Гурвиль.

Фуке поднял голову, и в глазах его сверкнула молния.

- Вы уверены в том, что это правда? - вскричал он.

- Вот вам доказательство, монсеньер.

И Гурвиль протянул Фуке записку одного из секретарей городской рату-
ши, верного сторонника суперинтенданта.

- Да, действительно, - пробормотал Фуке, - воздвигается эшафот... Но
король не подписал, Гурвиль, и не подпишет приговора!

- Это мы скоро узнаем, - заметил Гурвиль.

- Каким образом?

- Если приговор подписан королем, виселицы сегодня же вечером будут
отправлены к городской ратуше, чтобы завтра утром можно было их поста-
вить.

- Нет, нет! - снова воскликнул Фуке. - Все вы ошибаетесь и вводите
меня в заблуждение. Не дальше как позавчера у меня был Лиодо, а три дня
назад я получил от бедняги д'Эмери сиракузское вино.

- Это только доказывает, - возразил Гурвиль, - что судебная палата
была собрана тайно, совещалась в отсутствие обвиняемых, и как только де-
ло было закончено, их арестовали.

- Разве они арестованы? Но как, где, когда?

- Лиодо - вчера на рассвете, д'Эмери - позавчера вечером, когда он
возвращался от своей любовницы; их исчезновение никого не встревожило,
но внезапно Кольбер сорвал маску и приказал обнародовать это дело. О нем
теперь кричат на всех улицах Парижа, и, по правде говоря, только вы,
монсеньер, не знаете об этом событии.

Фуке с возрастающим волнением ходил взад и вперед по комнате.

- Что вы думаете предпринять, монсеньер? - спросил Гурвиль.

- Если бы все это было верно, я отправился бы к королю. Но прежде чем
ехать в Лувр, я побываю в городской ратуше. Если приговор утвержден,
тогда посмотрим. Едем же! Откройте дверь, Гурвиль.

- Осторожнее, - предупредил тот. - Там аббат Фуке.

- Ах, мой брат, - с горечью сказал Фуке. - Значит, он узнал какую-ни-
будь скверную новость и, по своему обыкновению, рад поднести ее мне! Да,
черт возьми, если явился мой брат, то мои дела действительно плохи. Что
ж вы не сказали мне раньше? Я бы скорее поверил всему.

- Монсеньер клевещет на господина аббата! - смеясь, произнес Гурвиль.
- Он пришел вовсе не с дурным намерением.

- Ах, Гурвиль, вы еще заступаетесь за этого безалаберного, бессердеч-
ного человека, за этого неисправимого мота?

- Не сердитесь, монсеньер.

- Что это сегодня с вами, Гурвиль? Вы защищаете даже аббата Фуке.

- Ах, монсеньер, во всем есть своя хорошая сторона.

- По-вашему, и у тех разбойников, которых аббат держит у себя и спаи-
вает, есть свои хорошие стороны?

- Обстоятельства могут так сложиться, монсеньер, что вы рады будете
иметь под рукой и этих разбойников.

- Значит, ты советуешь мне помириться с аббатом? - иронически спросил
Фуке.

- Я вам советую не ссориться с сотней молодцов, которые, соединив
свои шпаги, могут окружить стальным кольцом три тысячи человек.

Фуке бросил на собеседника быстрый взгляд.

- Вы правы, Гурвиль, - произнес он. - Впустите сюда аббата Фуке! -
крикнул он дежурившему у дверей лакею.

Через две минуты на пороге кабинета с глубоким поклоном показался аб-
бат Фуке. Это был человек лет за сорок, полусвященник, полувоин, смесь
отчаянного забияки и монаха. При нем не было шпаги, но заметно было, что
он носит при себе пистолеты.

Фуке приветствовал его скорее как министр, чем как старший брат.

- Чем могу служить, господин аббат? - спросил он.

- Ого, каким тоном вы говорите, брат мой! - воскликнул аббат.

- Тоном занятого человека.

Аббат с ехидством взглянул на Гурвиля, с беспокойством на брата и
произнес:

- Сегодня вечером я должен уплатить господину де Брежи триста писто-
лей... Карточный долг-долг чести.

- Дальше? - спросил Фуке, уверенный, что из-за таких пустяков аббат
не стал бы его беспокоить.

- Тысячу пистолей мяснику, который не хочет больше отпускать в долг.

- Дальше?

- Тысячу двести портному, - продолжал аббат. - Этот болван не отдает
мне одежды, заказанной для семерых моих слуг. Это компрометирует меня, и
моя любовница грозится заменить меня откупщиком, что было бы унизительно
для церкви.

- Что еще? - спросил Фуке.

- Вы заметили, брат мой, - сказал смиренно аббат, - что я ничего не
прошу для себя лично.

- Это очень деликатно с вашей стороны, господин аббат, - улыбнулся
Фуке. - Однако, как видите, я жду.

- Я и не стану ничего просить... о нет... но не потому, что я ни в
чем не нуждаюсь. Уверяю вас...

- Тысячу двести портному! - вздохнул министр, подумав с минуту. - На
эту сумму можно сшить изрядное количество платья.

- Я содержу сто человек, - с гордостью произнес аббат, - а это, я ду-
маю, чего-нибудь да стоит.

- Сто человек? - повторил Фуке. - Но разве вы Ришелье или Мазарини,