они еще там.
- Коди опять надвинул очки на глаза, побежал к "хонде", сел, лягнул
стартер и поехал по Селеста-стрит на восток. Вдруг парнишку как ударило:
во-первых, он отдал приказ шерифу, и тот подчинился, а во-вторых, там
сидела сама Селеста Престон. Он повернул на мост и прибавил газу. В
грязном воздухе задушенно ревел мотор.
Окраины, наезжая на разделительную полосу, мчалась какая-то машина. Коди с
шофером одновременно ударили по тормозам. Обе машины, визжа покрышками,
вильнули и остановились почти капот в капот. Мотор легковушки застучал и
заглох.
двое мужчин. За рулем был крепкий парень с коротко подстриженными темными
волосами и засохшей струйкой крови на лице.
мистер Хэммонд с женой. Их дочка в общаге. - Он махнул рукой в сторону
общежития, но отсюда его огоньки не были видны. - В конце Трэвис-стрит.
церкви сказал нам.
Прадо, нельзя ли обратиться с алтаря к людям, пришедшим в поисках убежища.
Вместе с информацией Рик Хурадо передал им ключи от мерседеса.
и помчался прочь.
Хурадо. Он начал разворачивать свой самокат, но сообразил, что до Окраины
- от силы тридцать ярдов. До церкви на Первой улице оставалось, может
быть, еще пятьдесят или шестьдесят футов. Если Хурадо в церкви, там и его
сестра. Коди решил, что при желании может даже зайти внутрь. Неужто
Гремучки набросятся на него прямо в церкви? Увидеть потрясенную физиономию
Хурадо! Игра стоила свеч. Кроме того, парнишка был не прочь лишний раз
взглянуть на Миранду.
подходящим для того, чтобы испытать судьбу. Коди завел мотор, взял курс на
юг и через несколько секунд колеса запрыгали по мостовой Окраины.
какая-то фигура.
догнала его. Потом он двинулся дальше, к парадной двери дома Хэммондов на
Селеста-стрит. Он постучал в дверь, подождал, и постучал снова. - Никого
нету! - объяснил он Бегуну. - Пойдем домой или разобьем лагерь?
на ручку двери, и та открылась. - Есть кто дома? - крикнул он, но изнутри
не отвечали. Бегун шумно обнюхал дверную раму и первым переступил порог. -
Не ходи туда! Нас не приглашали! - запротестовал Сержант. Однако у Бегуна
были свои соображения, и пес радостно поскакал внутрь.
Хэммондов. Сержант вошел, захлопнул дверь и добрался до комнаты, где на
полу лежало множество книг. Читателем Сержант был не ахти каким, но помнил
книжку, которую читала ему мать: что-то про маленькую девочку, которая
погналась за кроликом вниз по кроличьей норе. Он ударился больным коленом
об стул и позволил себе плюхнуться на него.
родные двери. Ободранную до мяса левую сторону лица покрывала марлевая
повязка, а ленты лейкопластыря удерживали пропитанный йодом тампон на
ободранных ребрах. В кузове пикапа Керт потерял сознание и очнулся, когда
мексиканец тащил его в больницу, взвалив на плечо, как мешок с песком.
Сестра сделала ему пару обезболивающих уколов и занялась ранами. Все это
время он, как сумасшедший дурак, что-то лепетал о бойне в "Колючей
проволоке". Сестра позвала послушать Эрли Мак-Нила, и Керт рассказал ему
про полицейские машины и людей из ВВС, которые ждали на шоссе N 67.
Пообещав дать полковнику знать, Мак-Нил хотел отправить Керта в палату, но
этого Керт стерпеть не мог. Вонь антисептиков и спирта слишком смахивала
на резкий запах "Кентакки Джент"; она напомнила ему о заблестевших в свете
ламп мозгах Мак-Катчинса, и его замутило.
Керт, мальчик в общежитии. Он никогда не боялся темноты, но пройти через
первую комнату, когда образ обугленного черного существа, хлещущего
хвостом, так и впивался в мозг, оказалось непросто. Но он одолел кухню и
порылся в ящике, отыскивая спички и свечу. Найдя один-единственный
короткий огарок и коробок спичек, Керт зажег фитиль. Пламя разгорелось, и
он увидел на коробке эмблему "Колючей проволоки".
стояла воткнутая в блюдце свеча. Керт раскрыл холодильник, вынул бутылку
виноградного сока, в которой оставалось всего несколько глотков, и
прикончил ее. Во рту все еще держался медный привкус крови, а две
прогалины на десне, где раньше были зубы, дергало в такт сердцебиению.
лучшая рубаха - красная ковбойка - валялась на полу. Осторожно
передергивая плечами, Керт натянул ее и уселся на кровать. Было адски
жарко, по лицу катился пот.
Сокровища перевернулась, он поднял ее и уперся взглядом в освещенное
желтым неярким светом лицо.
простыни, прижимая портрет Сокровища к груди, свернулся клубком и уснул.
Потому что сон отделял от смерти один шаг. Керт понял: этого-то он и ждал.
Сокровище была там, в недоступном для него краю. По-прежнему
золотоволосая, с солнечной улыбкой, она всегда останется молодой - у него
же каждый день будет отнимать еще чуточку сил и здоровья.
замечал: в лице Сокровища проступал Коди. Да, густые кудри были такими же,
как у Коди, но было и другое - резко очерченный подбородок, широкие брови,
угловатое лицо. И глаза: даже, когда Сокровище улыбалась, в них таилась
сталь, точно как у Коди. "Больно уж сильной была Сокровище, чтобы поладить
со мной, - подумал Коди. - Шибко сильной."
только до этой минуты Керт этого не замечал.
грозовые тучи сноп солнечного света, и тьма в голове у Керта начала
рассеиваться.
схлопотал в зубы. Сокровище жила в Коди. Она оставила ему частицу себя, а
он отшвырнул дар, как засопленную тряпку.
вешалку, которая висела на стене, и наружу запросился стон.
слеп и болен сердцем. Всего этим не поправить, много грязной воды утекло -
но когда-то надо начинать, правда? Керт осторожно вынул фото Сокровища из
рамки, потому что хотел, чтобы Коди увидел в ней себя, бережно сложил и
убрал в задний карман.
треском захлопнув за собой дверь-ширму, Керт вышел на Сомбра-стрит и
повернул к северу, туда, где она сходилась с Трэвис-стрит.
кровью рубаху и все прочее, - и вышел из палаты. Очки пропали, так что все
имело размытые контуры, но Рэй видел достаточно хорошо, чтобы идти, не
натыкаясь на стены. Он почти добрался до сестринского поста, и тут из
двери справа от него появилась сиделка (кажется, миссис Боннер, подумал
Рэй) и сказала:
открывать и закрывать рот было больно.
глазеть в потолок.
запылал от гнева.
вам можно хвататься за меня. - Даже без очков парнишка разглядел, как
медсестра возмущенно поджала губы. - Пусть я еще не взрослый, но права у
меня есть. Например, пойти к себе домой, когда вздумается. Спасибо, что
залатали, и адиос.
что будет схвачен за плечо, но успел сделать три шага, и только тогда