памятный нам, а еще более оккупантам, налет нашей авиации состоялся поздней
осенью сорок первого года.
сообщить дислокацию противовоздушных средств немцев.
числе и Челнока. Кстати сказать, пропагандистки Челнока лучше и быстрее
других справились с заданием. Мы засекли две батареи в городе, три в районе
железнодорожного узла. Помимо этих сведений, сообщили Решетову, что за
истекшую неделю заметно увеличилась пропускная способность железнодорожного
узла. Состав за составом с техникой, живой силой идут в сторону центрального
участка фронта, в район Брянска, Карачаева, Орла, Ливен. Каждую ночь на
станционных путях стоят воинские эшелоны. К фронту подтягиваются новые
контингенты - фольксштурм: подростки и старики, призванные в армию.
отделом управы. Они катали шары на крайнем столе.
играть не полагалось, но я весело приветствовал игроков и сам высказал
желание погонять шары.
заведующий отделом закончили игру. Потом они несколько минут курили и
наблюдали за нами. Я бы, конечно, давно ушел, если бы Андрей не подал мне
знака остаться.
вот так, - и он провел ребром ладони по горлу.
наиболее важное.
ли новый гость. - Заходил Пейпер. Утром он видел Дункеля.
когда-либо, а сегодня, час назад. Стоял с ним, болтал. Они выкурили по
сигарете.
могу. Сейчас навалятся летчики и будут торчать до самого вечера. Придется
тебе.
на бутылку, стоявшую на скамье.
занятий проторчал в управе. Собственно, я и не придумывал. Бургомистр
проводил совещание, на котором присутствовали все руководящие работники
управы. Только после занятий я заспешил в "Костин погреб".
пожарной команды. Сначала надо было пройти мимо двора Кости и убедиться,
есть ли условный знак, свидетельствующий о том, что в убежище входить можно.
Я так и поступил.
почему-то счел этого парня Хасаном Шерафутдиновым и не ошибся. Костя держал
его за ворот сорочки и что-то говорил. Хасан внимательно слушал и смотрел на
Костю, как смотрит пеший на конного. Он был на голову ниже Кости, но шире в
плечах и значительно плотнее.
разольешь водой. Они в тот раз удачно провели операцию, бесшумно сняли
часового и выбрали из трех ящиков гранаты. После этого выяснилось, что за
Хасаном стоят еще два не менее отчаянных парня. Группа Кости сразу
увеличилась чуть не вдвое.
под яблоней, прошелся по параллельной улице, а потом скрылся в руинах.
сказал. Надо было дождаться его. Я расшифровал коротенькую радиограмму.
Решетов сообщал, что гостей следует ожидать в ночь с шестого на седьмое мая.
Наконец-то!
самокрутка. Вид у него был усталый, измученный.
пепельницу, положил туда самокрутку и с силой раздавил ее.
имеет нехороший привкус. Боюсь, что Угрюмый окажется человеком,
поворачиваться спиной к которому небезопасно. А я хотел вызвать его завтра
на бюро. Н-да... Придется повременить. Вы давно видели Солдата?
справится.
Это будет последнее для него испытание. Кстати, он всегда был на стороне
Угрюмого. Помните?
Старика. И еще раз предупредите, что Дункель нужен нам только живой. У вас
ко мне все?
бомбежка поднимет дух у людей.
вызолотило горизонт и удлинило тени. Облитые его лучами стекла в окнах
пылали. Всю дорогу к дому я любовался игрой красок. И после захода солнца
червонные отблески заката еще долго догорали на небе. День теперь был велик,
солнце гасло в восемь с минутами.
прилег на койку с местной газетой в руках. А около девяти отбросил ее и
вскочил с койки. Щемящий страх коснулся сердца. Я вспомнил, что кирпичный
завод расположен в каких-нибудь трех кварталах от дома Гизелы, сразу за
сосновым бором. А что значат три квартала при бомбежке, да еще ночью?
прилетят наши и что ей лучше покинуть свой дом? Не могу. Но если я даже
умолчу о налете и просто посоветую ей уйти из дому, она может насторожиться.
Безусловно: с чего вдруг я даю такой совет? Остается единственный выход: я
сам должен увести ее из дому. Но опять-таки: куда, под каким предлогом? Это
не просто. Мы встречались с Гизелой на улице, здоровались, иногда
останавливались и перебрасывались несколькими фразами. Мы никогда и нигде не
появлялись вместе. Куда же ее увести?
прошел во двор. Сумерки уже плотно сгустились Хозяин и хозяйка допалывали
грядку. Я обратился к ним с необычным вопросом:
казалось, что каждая минута решает судьбу Гизелы.
вошла глубоко, надолго. Часто мною овладевали сомнения. Идет война. Нас и
немцев разделяет фронт, огонь, кровь. Гизела - немка. Быть может, мы оба
допускаем ошибку? Я прислушивался к голосу своего сердца. Оно молчало. Я
отгонял сомнения и думал о том, что близость к Гизеле устраивает не только
меня, но и Демьяна, и Решетова. Решетов почти в каждой радиограмме
интересуется Гизелой.
ночь. Облитый светом неполной луны город спал. Этот бледно-серебряный свет
накладывал на пустые улицы, наглухо закрытые окна, запертые дома и дремлющие
деревья печать грусти.
звуки какой-то мелодии. Гизела, видимо, сидела у "Филипса".
дорожный матрасик, свернутый трубкой, на спинке стула разместился эсэсовский
мундир, а на сиденье - хорошо отглаженные брюки.
Афанасьев Роман
Самойлова Елена
Лукьяненко Сергей
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Акунин Борис