Чтение 83–й страницы книги ~Охота на изюбра~

комбината. Статья, как само собой разумеющуюся, упоминала вот уже
полмесяца находящуюся в обращении версию о том, что купила пропавшие акции
АМК долголаптевская ОПГ.

- Читал? - сказал Коваль, кивая на статью.

- Читал, - пожал плечами Лучков, - чего только, понимаешь, не
набрешут...

- Что ты им рассказал, то и набрехали. Лучков очень натурально
удивился.

- С чего ты взял?

- Не прикидывайся. Твоя работа. Хвосты рубишь?

Лучков скрестил пальцы домиком, снова их развел.

- Журналист, - сказал он, - что собака, где какую кость выроет, ту и
тащит в нору... Какая разница, чего они там наплели?

- Разница такая, что меня уважаемые люди спрашивают: где акции и какие
у тебя завязки с "Ивеко"?

- А ты скажи уважаемым людям, что, мол, помог банку, и не за так, а за
восемнадцать лимонов зелеными...

Коваль ткнул газетой в направлении Лучкова.

- Вот что, Кеша - ты сам себя через хрен кинул. Ты меня этими статьями
в дурацкое положение поставил. Люди приходят и говорят: "Слушай, менты
только и думают, как найти предлог, чтоб затянуть гайки потуже. И ты им
даешь такой предлог - ты кидаешь сибирский заводище". Я говорю им - я
этого не делал, а они смеются и говорят: "Кредит ты брал? Ты. Или ты на
своем костре для чужих людей куропатку жарил? Это не похоже на тебя.
Коваль. Либо ты заныкал бабки, либо ты почему-то ходишь на цырлах перед
"Ивеко". Ты что - министр экономики, чтобы на цырлах перед ними ходить?"
Кое-кто начал вспоминать об измайловских и золотодобыче.

- Ты меня на понт не бери, - сказал Лучков, - ты сам кучу косяков
упорол. Что Заславского - я в землю зарыл? Кто от ахтарского СОБРа не смог
уберечься? Если бы твой Лось себя аккуратней вел, так и не было бы ничего
стремного...

- Э нет! Что значит - аккуратней? Лось не сам придумал выкуп просить!
Это твои слова были - "Когда кредит пропадет, они сразу на вас должны
подумать". По твоей милости из Шуркиной дачи помойку сделали! А ты еще
понты гнешь и делаешь вид, что мы не при чем! Мы свою часть отработали: у
нас было все чисто. А ты свою завалил. Я тебе русским языком предлагал -
забашляй Лося, он сам Сляба уберет и все гладко сделает. А ты три копейки
решил сэкономить, лбов каких-то со стороны нанял. Сляб живой и на
полстраны воняет...

- Лбы мои, - сказал Лучков, - президентов кончали, это чудо, что Сляб в
живых остался. И нечего на меня свои проблемы вешать.

- Это не мои проблемы, а твои проблемы. Если я хочу быть чистым перед
братвой, то я имею двадцать процентов АМК. А если ты меня посылаешь, то к
тебе приходят Измайловские и делают предъяву за прошлогодние разборки,
ясно?

Лучков поджал губы. Сейчас, когда под предлогом кризиса банк хронически
не проводил платежи и не отдавал денег клиентам, потеря долголаптевских -
глубоко законспирированного силового крыла банка - была непозволительной
роскошью.

- Двадцать процентов - это слишком много.

- Почему? У тебя остается контрольный пакет.

- Губернатор области просит за поддержку двадцать. Двадцать плюс
двадцать - этак нам скоро на чай не останется.

- Я думаю, - сказал Коваль, - мы найдем с губернатором общий язык. У
нас в Сунже неплохие завязки.

- Ты можешь забирать этот кусок у губернатора, - кивнул Лучков, - но
учти, что сейчас эти акции принадлежат хрен знает кому. И если ты хочешь
их получить, то тебе придется сильно постараться.

Число претендентов на руку и сердце Ахтарского металлургического
комбината стремительно росло.

Денис Черяга вернулся в Ахтарск 16 января, через два дня после
разговора с Извольским. Полдня он провел в Москве, и другие полдня - в
Женеве, а остальное время съели перелеты.

День и.о. гендиректора проработал спокойно, а к вечеру ему позвонили из
приемной губернатора. Господин Дубнов интересовался "реакций Вячеслава
Аркадьича на мое предложение".

- Реакция Вячеслава Аркадьевича была отрицательная, - вежливо сказал
Денис.

- Ну-ну, - ответствовал губернатор и повесил трубку.

На следующее утро в заводоуправление пожаловала налоговая полиция из
области. Ребятки подъехали к десяти утра, на инкассаторском броневичке,
видимо предназначенном для перевозки изъятых документов, и в сопровождении
трех джипов, набитых людьми из группы силовой поддержки, в черных масках,
пятнистых камуфляжах и с автоматами.

Ребятки в камуфляже предъявили все причитающиеся в таком случае ордера,
и часть их осталась разбираться с вооруженной охраной заводоуправления на
предмет законности имевшегося у охраны оружия. Все оружие оказалось
законным, даже "зиг зауэр" Вити Камаза, но это не помешало ребяткам из
группы силовой поддержки загнать секьюрити в одну из комнат и положить там
лицом на пол.

- Ребятки, вы поосторожней, - порекомендовал им Витя Камаз, - вы же не
на бандитскую хату наехали, а на меткомбинат. Я же все-таки замначальника
в ментовке.

- Знаем мы, какой ты замначальника! - не без резона ответствовал ему
старший в группе, молодой бугай с мордой, совершенно скрытой черной
шерстяной маской с тремя дырками для глаз и рта.

После этой реплики Витю Камаза вывели в коридорчик и избили. Избить
Витю было нелегкое занятие, даже если учесть, что он вел себя чрезвычайно
разумно и не сопротивлялся. Однако совокупными усилиями четырех
полицейских, пользовавшихся в основном прикладами АКМ и крепкими
шнурованными ботинками, дело было доведено до конца.

Денис, находившийся на территории комбината, примчался в
заводоуправление через пятнадцать минут после начала обыска. Двери
кабинетов уже были распахнуты, повсюду стояли коробки, в которые кучами
вытряхивали документы, из собственного предбанника, как кукушка из часов,
высовывался Федякин, уже успевший изумиться, но еще не успевший
перепугаться.

В коридоре, на виду у всех, красноречивой кучкой лежал Витя Камаз.

- И за что вы его? - поинтересовался Денис.

- Оказывал сопротивление работникам правоохранительных органов при
исполнении обязанностей, - ответили ему.

Денис выглядел очень спокойным. Только слегка побелевшие уголки губ да
суженные глаза могли показать внимательному наблюдателю, насколько взбешен
ахтарский регент. Он справился о причинах обыска, и ему ответили:

- Лжеэкспорт.

В собственном кабинете Дениса - то есть кабинете Извольского - тоже
царил бардак. Дмитрий Чернов и адмирал Колчак в погонах неодобрительно
взирали со стен на беспредельщиков в камуфляже. Двое налоговиков
равнодушно вываливали на пол все содержимое ящиков стола. Вместе с кучей
бумаг о ковер глухо стукнулась тринадцатизарядная "беретта-компакт".
Извольский держал ее в ящике для пущей важности, а Денис как-то забыл
выкинуть.

- Откуда ствол? - повеселел налоговый майор, обращаясь к и.о.
гендиректора.

- Подарок губернатора, - без тени смущения соврал Денис.

- Вам?

- Вячеславу Аркадьевичу.

Извольского на больничной койке арестовывать не будут. А вот если за
хранение оружия без разрешения в СИЗО залетит сам Денис, то Извольский
точно намылит ему холку.

На директорском столе зазвонил белый особливый телефон, и майор,
помедлив, взял трубку.

- Вас, - сказал он, протягивая трубку Денису.

- Денис Федорыч, - в трубке раздался хорошо знакомый говорок
губернатора, - я, собственно, второй раз по поводу моего предложения. Я
обыкновенно второй раз никому не звоню...

- И правильно не звонишь, - сказал Денис, - ни у кого нет охоты второй
раз получать по морде.

- Передай-ка трубку, - посуровел губернатор. Майор опять завладел
телефоном.

- Да. Да. Ищем, - коротко сказал он. - Вон, ствол нашли
незарегистрированный. Говорят, ваш подарок. Я так и думал. Разумеется,
предъявим.

В кабинете Извольского, помимо бумаг, было довольно много всяких
подношений: от копеечных безделушек до вещей вполне дорогих. В шкафу за
стеклом стояли старинные японские нэцке и уральский кувшинчик из чистого
малахита. Был и красивый подарок от северных коллег: тяжелая платиновая
статуэтка изюбря с маркировкой "Норникеля" и надписью: "Вячеславу
Извольскому".

Все это теперь, вперемешку с документами, безжалостно сметалось в
картонные ящики, безо всякой описи, в связи с чем Денис не удержался и
продекламировал бывшим двоюродным коллегам статью 176 УПК РСФСР, согласно
которой "все изымаемые предметы и документы, а равно все описываемое
имущество должны быть перечислены в протоколе или приложенной к нему описи
с точным указанием количества, меры, веса или индивидуальных признаков и
по возможности их стоимости".

- Ишь ты какой образованный, - усмехнулся майор, подхватывая со стола
нефритового китайского божка, толстого и очень добродушного.

- Поставь на место, - сказал Черяга.

- Что?