что все время крутился около блондинки, внезапно застынет на месте,
словно услышав некий никому, кроме него, не ясный зов?..
молний, бледно сверкнув в скупом луче ленивого солнца, бесшумно прорезав
расстояние, поразила стоящую в нескольких шагах туземную владычицу -
точно в грудь, в живот, под сердце, в голову. Так! Так! Так! Так...
как раз мимо головы; он всего лишь чиркнул вдоль седого виска, вырвав
клок кожи вместе с прядью волос, и улетел в степь. А остальные
звезды-убийцы бессильно опали, глухо ударившись о невидимое под глухой
накидкой железо.
выходит к людям аршакуни, не надев под верхнюю одежду длинную кольчатую
рубаху, давным-давно найденную в одной из руин и оставленную просто так,
на всякий случай?..
глазами картинку.
перепуганно, отчаянно, по-мальчишечьи заверещать; воздух прожужжал,
рассеченный вдоль, - и обе руки, подпрыгнув, отскочили далеко в стороны,
а из задранных к небу обрубков рванулись две алые, источающие пар струи.
взглянув, сделала резкое движение, и девичье тело кулем рухнуло на
траву. А сталь зашипела вновь; колени парнишки подломились,
обезглавленное тело сделало несколько неуверенных шагов - и рухнуло, все
еще непроизвольно содрогаясь.
почти живая. Старуха скорее всего вовсе не собиралась ее убивать. Просто
прыжок был чересчур стремителен, скоординировать отмашку нелегко было бы
и молодому... и удар рукояти пришелся как раз в висок...
степь, не слушая окриков. Они уже не боялись Джанкарло. Они, похоже, уже
ничего не боялись. А седую, безмолвно сидящую возле грузового трапа, они
обходили молча, словно ее и не было здесь...
и бесповоротно, что туземку он с собой не возьмет. Ни за что. Ни при
каком раскладе. Там, дома, слишком много тихих кретинов. К чему
увеличивать их число, да еще за счет буйнопомешанных?..
просила. Даже не думала просить. Просто сидела на почерневшей траве,
задрав голову, и тихо, без слов, на одной ноте выла, изредка сбиваясь на
тоненький жалобный скулеж.
откуда, летели к кораблю. Лебеди, одни только лебеди, никого, кроме
лебедей. Лебеди белые, как небо в жару, и лебеди черные, словно земля
после дождя, лебеди длинношеие, широкоперые, лебеди, кричащие жалобно и
рвано; они летели со всех сторон, ударяясь грудью о металл обшивки и
опадая на землю, они взмывали ввысь и падали на корабль, сложив
громадные крылья... они налетали волнами, строго чередуясь: белые, потом
черные, потом снова белые, и опять черные... и в воздухе метался и никак
не мог утихнуть ураган кружащихся перьев, а по обшивке, все более
густея, стекала, окрашивая грузовой космолет в прогулочные тона, яркая
птичья кровь...
непогруженными. Ему более всего хотелось сейчас покинуть поскорее это
сумасшедшее место, эту сошедшую с ума планету, некогда называвшуюся
Землей.
вопросов, распорядился готовиться к взлету.
спокойной и черно-белой, когда, разогревшись, заурчали двигатели и
громадина грузового космолета содрогнулась, отрываясь от тверди, сквозь
глухую немоту и безмятежье вневременья Лебедь услышал:
вокруг, густо-масляное, полупрозрачное, гасящее все цвета и звуки. Лишь
отголоски слабых шорохов долетали до него, все истончаясь и истончаясь;
лишь отсветы неразличимых теней и бликов смутно изгибались перед взором,
все расплывчатое и расплывчатее.
и не смог...
ничто, вернуть слабенькое подобие жизни майору Въяргдалу Нечитайло.
жаловаться. Правда, системы автопилотажа смогут включиться лишь после
выхода в открытое пространство, но это уже входило в сферу полномочий
капитана и никак не затрагивало полковника и доктора искусствоведения
Джанкарло эль-Шарафи.
возможно на дряхлом, практически вышедшем в тираж сухогрузе. Половина
членов экипажа, свободная от стартово-орбитальных хлопот, сидела у
иллюминатора, вытянув ноги к псевдоогню, рассыпавшему по мрачной пещерке
камина пунцовые блестки. Все было как дома... или почти как дома;
напряжение последних дней мало-помалу отступало не без помощи горячего
грога, с толком и тщанием приготовленного роботобарменом. Хотелось
дремать. Но еще больше хотелось глядеть в овальное стекло, где, медленно
уменьшаясь, висела покинутая планета.
спешки, неторопливо, и в теплых тонах его отблесков не было и намека на
давешний черно-белый кошмар. Вполне можно было предположить, что все
минувшее было не более чем кошмарным сном. Шар был уже далеко, но еще и
близко, на него хотелось смотреть не отрываясь, и они смотрели...
Джанкарло знал за собой такой грешок: когда он того хотел, люди
пугались. Откуда бы что? Все-таки две трети жизни он прожил вполне
интеллигентно, можно даже сказать - богемно. С другой стороны, покойный
падре обладал подобным даром в неизмеримо большей степени, а
наследственность, что бы кто ни говорил, великая штука!
простить. Тем паче элементарная порядочность не позволяла бывшему
интеллигентному человеку с докторским дипломом ломать судьбу
только-только начинающему жить пареньку. Сердце - не камень. Если уж
останки дезертира летят в пустом отсеке для почетного погребения, то нет
никакого резона отказать в снисхождении неопытному и туповатому
мальчугану, все же старающемуся расти и развиваться...
грацией истого ценителя, облизал губы. - Вы не находите, лейтенант?..
по-человечески, почти что дружески. И уж во всяком случае с намеком на
возможное прощение.
не просто аж полковником, да еще и политического надзора, но и личным
секретарем самого Его Превосходительства пожизненного Президента, почти
равного, в его цыплячьем понимании, самому Господу Богу. В полное же
оцепенение ввергал юнца титул доктора. В простоте душевной паренек
полагал искусствоведение чем-нибудь еще более крутым, нежели грозный,
вездесущий и не бросающийся в глаза политический надзор.
эль-Шарафи. - А кстати, что это у вас там?
поспешно передал начальству потрепанную разбухшую книжицу, которую
только что безуспешно пытался листать.
Трофей с поля боя. Не может же суровый господин доктор подумать, что это
было мародерством? Лейтенант ни у кого не отнял книжку. Он просто поднял
ее с земли, вынул из холодеющей руки старика, впившегося в нее мертвой
хваткой. Тогда еще подумалось: ни фига себе! Чего этот-то в бой полез?..
А потом - с еще большим изумлением: и на хрена ж ему вообще книжка?..
исчезнувшие в бурых пятнах, прочитал вслух полковник. - Насколько я
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Витковский Евгений
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Перумов Ник