судеб Мира -- я вылеплен из другого теста... а если вы захотите уточнить:
"Не из теста, а из дерьма" -- что ж, приму как должное".
внезапно осветился изнутри и явил его взору внутренность какой-то башни со
стрельчатыми окнами, нечто вроде столика на низких гнутых ножках и
смертельно бледное -- и оттого почему-то еще более прекрасное -- лицо
Эорнис.
течение истории в иное русло. В данном случае все в итоге решили временные
нарушения в кровоснабжении левой икроножной мышцы Халаддина, возникшие из-за
неудобной позы, в каковой тот пребывал последние минуты. У доктора свело
ногу, а когда он неловко привстал и наклонился, пытаясь размять налившуюся
болью икру, гладкий шар палантира выскользнул у него из руки и не спеша
покатился по отлогому внешнему склону кратера. Стоящий чуть ниже Цэрлэг,
услыхав сдавленное ругательство командира, воспринял это как руководство к
действию и ринулся наперерез хрустальному мячику...
подернулось, будто слоем инея, мерцающими голубовато-лиловыми искрами.
Халаддин отчаянно рванулся к товарищу и, не раздумывая, одним движением
вышиб у того из рук дьявольскую игрушку; лишь по прошествии пары секунд
доктор с изумлением осознал, что самому ему она отчего-то никакого вреда не
причинила.
запах, а орокуэн медленно завалился боком на каменную осыпь; при его падении
Халаддину послышался какой-то странный глухой стук. Он попытался приподнять
сержанта и поразился тяжести его тела.
орокуэна были страх и растеряность. -- Руки и ноги... не чувствую...
совсем... что со мной?..
кисть орокуэна оказалась холодной и твердой как камень... Господи
милосердный, да это же и есть камень! На другой руке Цэрлэга при падении
отломилась пара пальцев, и теперь доктор разглядывал свежий, искрящийся
кристалликами скол -- белоснежный пористый известняк костей и темно-розовый
мрамор мышц с алыми гранатовыми жилами на месте кровеносных сосудов, --
поражаясь немыслимой точности этой каменной имитации. Шея и плечи орокуэна,
однако, оставались пока теплыми и живыми; ощупав его руку, Халаддин понял,
что граница между камнем и плотью проходит сейчас чуть выше локтя, медленно
сдвигаясь по бицепсу вверх. Он собрался было бодро соврать нечто
успокоительное насчет "временной потери чувствительности по причине
электрического разряда", зарыв суть дела в мудреных медицинских терминах,
однако разведчик уже разглядел свою изувеченную кисть и все понял сам:
время...
голос Сарумана.
сволочи?!
это? -- а снять чужое заклятие просто невозможно, даже для меня... Наверное,
это мои недоумки предшественники думали таким способом остановить тебя...
либо тащи к своему палантиру того, кто это натворил!
сделать для твоего друга -- даже ценою собственной жизни.
-- криком делу не поможешь. -- Мой друг похоже, окончательно обратится в
камень минут через пять-шесть. Сумеешь за эти минуты снять с него заклятие
-- и я сделаю то, чего ты добиваешься: заблокирую свой палантир от
"передачи" и скину его в Ородруин. Каким способом снимать заклятие -- твои
проблемы; а не сумеешь -- я поступлю так, как собирался, хотя ты, сказать по
правде, меня почти разубедил. Ну?!
два мира, -- ради спасения одного-единственного человека? И даже не
спасения: ведь человек-то этот потом все равно погибнет -- вместе с миром...
спрашиваю: будешь колдовать, нет?
Совета: "То, что ты собрался совершить, -- хуже чем преступление. Это
ошибка".
-- если успеешь... А сколько секунд в твоем распоряжении -- прикинь сам, по
формуле свободного падения: я всегда был слаб в устном счете...
лицом весьма нелегкого выбора.
добраться до спасительного челнока, когда неотступно шедшие за ним по пятам
эльфы загнали его в склоновый курум -- крупнообломочную каменную осыпь, где
так любят устраивать свое логово настоящие росомахи. Надеясь срезать угол,
лейтенант двинулся прямиком по куруму, прыгая с камня на камень; при таком
способе передвижения главное -- не терять первоначального разгона и ни в
коем случае не останавливаться: прыжок -- отскок, прыжок -- отскок, прыжок
-- отскок. Когда стоит сухая погода, это не так уж сложно, но сейчас, после
многодневных дождей, накипные лишайники, заляпавшие каждый камень потеками
черной и оранжевой краски, напитались водой и раскисли, и каждое такое пятно
таило в себе смертельную опасность.
переоценил дистанцию, отделяющую его от преследователей: вокруг него начали
падать стрелы. Стрелы эти приходили по очень крутой траектории, явно на
самом пределе дальности, но лейтенант был слишком хорошо осведомлен о
возможностях эльфов -- лучших лучников Средиземья, -- чтобы не бросить
оценивающего взгляда через плечо. После очередного прыжка он спружинил левой
ногой на покатой поверхности каменного "сундука", одновременно разворачивась
влево, -- и тут мокрый лишайник, сравнявшийся в скользкости с пресловутой
дынной кожурой, вывернулся из-под его мордорского сапога (ох, чуяло сердце
-- не доведет до добра эта обувка на твердой подошве!), и Росомаху швырнуло
направо, в узкую, сходящуюся на нет расселину. Он прочертил обламывающимися
ногтями бессильные борозды по лишайниковым натекам на "сундучной крышке" --
да разве тут удержишься... Мелькнула напоследок совсем уж дурацкая мысль:
"Эх, отчего я не настоящая росомаха..." -- а мгновение спустя хруст в правой
щиколотке, намертво застрявшей в щели-капкане, отдался невыносимой болью в
позвоночнике лейтенанта и погасил его сознание.
распереться в щели, найдя положение, при котором вся нагрузка пришлась на
левую, несломанную, ногу; теперь можно было, напрягшись, перевалить через
голову освобожденный от лямок заплечный тюк. Пачка бумаг с дол-гулдурской
документацией была снабжена зажигательным зарядом из "огневого желе" (умница
Гризли -- все предусмотрел), так что ему теперь оставалось лишь чиркнуть
кремешком мордорской огневицы -- герметичного фарфорового сосудика со
светлой фракцией нафты. Лишь распустив затяжной шнур заплечного тюка и
нащупав в кармане огневицу, он решил наконец осмотреться и запрокинулся
назад (развернуться всем телом было совершенно невозможно) -- как раз чтобы
увидать будто бы медленно рушащиеся на него с бесцветного полуденного неба
колоннообразные фигуры в серо-зеленых плащах. От настигающих эльфов его
отделяли уже какие-то метры, и лейтенант безошибочно понял, что из двух
оставшихся ему в этой жизни дел -- запалить фитиль зажигательного заряда и
разжевать спасительную зеленоватую пилюлю -- ему отпущено времени лишь на
одно, а уж на какое именно -- офицеру "Феанора" надлежит сообразить и без
подсказок... Так что последним впечатлением Росомахи, предваряющим
отключивший его удар по голове, стал голубоватый нафтовый огонек,
облизывающий чуть растрепанные нити вымоченного в селитре запального шнура.
Великой Реки. Руки связаны за спиной, мордорский мундир обратился в
обгорелые лохмотья, вся левая сторона тела -- сплошной ожог: хвала Ауле --
сработала машинка. Он не сразу разглядел слева от себя -- со стороны того
глаза, что почти залеплен спекшейся сукровицей, -- сидящего на корточках
эльфа: тот с омерзением вытирает какой-то тряпицей горлышко своей фляги --
похоже, только что вливал пленнику в рот эльфийское вино.
помирать в таком статусе, но так уж выпало...).
глазах стояла такая ненависть, что щелевидные кошачьи зрачки его сошлись в
ниточки. -- Ты ведь расскажешь нам все про эти странные игры Его Величества
Элессара Эльфинита, верно, зверушка? Между союзниками не должно быть
секретов...
хотя лишь Манве ведомо -- каких это стоило усилий: эльф как бы невзначай
опустил ладонь на переломанную щиколотку пленника, и...
за Андуином, там, где сейчас должен находиться Карас-Галадон, стремительно
Мурич Виктор
Никитин Юрий
Якубенко Николай
Глуховский Дмитрий
Белогорский Евгений
Самойлова Елена