собирался играть с Баламутом - прикидываться, что ему всё равно.
сказал Император. - Как ты предпочтёшь, чтобы тебя называли? Не этим же
прозвищем, да не прогневаются на меня за его использование все боги, если они
только есть.
Императора, - слегка поклонился гном. - И да, я могу говорить за всех. Мой
Император прав - у какого гнома сердце не дрогнет, когда он услышит слова
"получить обратно Царь-Гору". Уходя, наши предки обрушили коридоры, так что
даже самые отчаянные охотники за самоцветами не проникли вглубь... к самым
главным залам. Мы разберём завалы... восстановим своды... и пригласим
Императора Людей в Сердце Горы.
ответил Император. - Я принимаю его с радостью и признательностью, но... разве
не есть Сердце Горы нечто священное, лицезрение коего недопустимо ни для кого,
кроме одного лишь Подгорного Племени?
мы сделаем исключение. Для такого случая.
пяти легионам, которые повелел срочно создать мой Император...
понял. Ну что ж, хорошо. Ты прав, мой добрый гном. Если хирд поможет задержать
врага на Суолле, я на самом деле смогу вывести весной в поле не разномастную
толпу, смазку для семандрийских клинков, а пять настоящих легионов...
проговорил Баламут.
разрешаю идти, Баламут. Тебе, мне кажется, есть над чем подумать. А именно -
как преподнести мои слова твоим сородичам.
слух, сперва дикий и безумный, тем не менее обрастал подробностями, деталями,
которые, всё больше и больше согласуясь между собой, говорили лишь об одном -
что весть правдива.
хирд на поле боя. Они вновь станут сражаться с хумансами - с теми, кто вторгся
в Империю. И за это они получат назад свою Царь-Гору.
сами вцеплялись в бороды или лезли чесать затылки. Владыка людей добровольно
отдаёт такое сокровище! Откуда вышел сам Драгнир, Алмазный Меч! Место, полное
Силы, олицетворение магии гномов!
сородичами. С людьми...
вспухали желваки.
получали назад оружие - шум, гомон, ругань, свалка, каждый из воителей
Подгорного Племени искали именно свои доспехи, свой топор или пристрелянный
арбалет. Император мог бы приказать навести порядок, однако вместо этого
распорядился вообще отвести от оружейных всех до единого легионеров. Пусть
гномы разбираются сами.
и весь следующий день, однако к вечеру Баламут потребовал срочной аудиенции;
получив же её, отрапортовал, что хирд полностью вооружён, снабжён припасами,
тёплой походной одеждой, повозками, тяжеловозными лошадьми, пивом и готов
выступить немедленно.
Каменного Престола только начинала свой поход, над её рядами плыли штандарты
таких славных родов, как Эдсе-Убийцы Людей, Тхарна-Камнекрушителя,
Мгара-Победителя Эльфов и других; эти знамёна оставили по себе долгую память в
имперских пределах. Однако эти стяги после Мельинской битвы окружённые,
потерявшие надежду на прорыв гномы вручили победителям - в знак своих мирных
намерений; не желая прибавлять гномам унижения, Император не принял знамён,
штандарты остались у старших родовичей; однако сейчас ни одного из некогда
гордых стягов не развевалось над рогатыми гномьими шлемами. Вместо них гномы
подняли одно для всех, новое знамя - в красном круге силуэт Царь-Горы, над ней
- имперский василиск, а ниже - скрещенные молоты, кузнечный и боевой.
появлялись бы символы человеческой Империи. Гномы и Люди порой выступали как
союзники - против тех же Дану, - однако чтобы гномы шли в бой под знаком
василиска - такого не случалось с момента сотворения мира.
гномы слышали лишь приветственные клики. Память, оставленная вторжением
воинства Алмазного Меча, была более чем свежа.
вдосталь напившиеся человеческой крови. И не слишком многочисленные свидетели
марша хирда через отстраиваемую имперскую столицу в большинстве своём сумрачно
молчали, провожая прищуренными взглядами закованные в сталь шеренги.
оставался в столице. Пять свежих легионов формировались медленно. Народ под
имперские штандарты собирался плохо, даже звонкие марки, щедро рассыпаемые
вербовщиками, действовали не так, как ожидалось. Цены на всё возросли вдвое,
если не втрое, золотом в тяжелые времена не наешься и дом зимой не обогреешь.
набрать, и ветераны Первого легиона не жалели ни глоток, ни кулаков, чтобы
успеть вбить в зелёных рекрутов хоть чуть-чуть соображения, которое
впоследствии поможет новичкам пережить их первую битву.
том, что творится с чародеями. Могущественная некогда Радуга растаяла
бесследно, испарилась, словно роса под жарким солнцем; посланные к башням
Орденов отряды вернулись ни с чем. Циклопические крепости стояли покинутыми,
имущество большей частью было вывезено, но немало и просто брошено. Окрестные
землепашцы, конечно, войти в твердыни волшебников не рискнули, да и сами
поисковые партии, как понял Император, не горели рвением довести своё дело до
конца. Против обыкновения, правитель Мельина не стал карать за это упущение.
громадная крепость с высокими стенами и рвами, а именно башня Всебесцветного
Нерга. Восьмой Орден, только формально входивший в Радугу (он не имел ни своего
глашатая в Совете, ни подворья вблизи от императорского дворца), озабоченный
своими таинственными изысканиями, что называется, "не от мира сего", продолжал
жить как ни в чём не бывало и не выражал никакого желания хоть как-то вмешаться
в бурный поток событий, захлестнувший Мельинскую Империю.
так же вежливо и равнодушно сообщили, что мирские события Всебесцветный Орден
не интересовали, не интересуют и интересовать не будут, у Нерга свои дела и
задачи, не доступные для понимания непосвящёнными. Нерг не вмешивается в войны.
Даже если эта война ведётся против их же собратьев-магов. Собственно говоря,
никакие они не собратья. Всебесцветный Нерг никогда не считал себя входящим в
Радугу. Нергу нет никакого касательства до того, что думают и делают остальные
чародеи семи Орденов. Во всяком случае, здесь никого из них нет. Орден всегда
оставался лоялен по отношению к Империи и царствующей семье, но покорнейше
просит не вмешиваться в его, Ордена, дела. Так было, есть и будет. Войны
начинаются и оканчиваются, а Нерг стоит.
унизили топтанием под открытым небом, на холоде и ветру - специально для таких
случаев Нерг выстроил что-то вроде "гостевых палат", однако на общий исход это
не повлияло. Всебесцветники решительно отказались вмешиваться в войну с
семандрийцами - впрочем, на иной исход Император не слишком-то и надеялся.
опасения. Разгромленные, понёсшие тяжкие потери маги как никогда нуждались в
передышке, но кроме этого - и в пополнении своих рядов. Слишком много молодых
чародеев погибло в Мельине, при штурме башни Кутула, немало более опытных якобы
полегло в той загадочной битве "в иных мирах", где Сежес со товарищи (опять же
якобы!) останавливали прорыв в Мельин тварей Разлома.
шёл к своей Тайде. Не ради любовных утех, хотя и о них они тоже не забывали, -
просто побыть с ней, посидеть рядом, когда черноволосая головка Дану склонялась
к нему на плечо. Рядом с Сеамни порой удивительно легко думалось. Внутренний
взор очищался, отступали мелкие суетные заботы и давящая душу ледяная тревога,
которую особенно тщательно гнал от себя Император - а что, если не выдержим?
прятаться от угрозы за крепостными стенами. Зима не вечна. Ледяные валы на
Буревой гряде, политые водой и обратившиеся в зеркало крутые берега Суолле не
навсегда останутся неприступными. Семандра добилась большого успеха, имперские
василиски отброшены от границы больше чем на сотню лиг. Отброшены из
плодородных, густонаселённых, с обилием податного люда, с укреплёнными замками,
ремесленными городами, сгрудившимися вдоль благодатной Суолльской долины...
Семандра недаром зарилась на этот кусок имперских владений.
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Каменистый Артем