западный берег Мермидона, спешили в свой главный лагерь, на который,
казалось, наступали армии всего Каллахорна. Шелест дождя, плеск воды и
крики, доносящиеся из отдаленного лагеря, заглушали еле слышный шум
людской суеты на плотах и лодках, где в отчаянии, страхе и стремлении к
свободе теснились и давились беженцы. Мрак затянутого тучами неба надежно
скрывал их, а храбрость придавала им сил. Хотя бы на какое-то время они
избежали гнева Повелителя Колдунов.
который река уверенно несла на юг. В его утомленном мозге мелькали
странные видения, время текло долгими минутами мирной тишины. Затем до
него донеслись голоса, проникая в глубину сознания, заставляя немедленно
проснуться, и глаза ему обожгло ослепительно алое сияние, пронизывающее
влажный воздух. Резко прищурившись, он отодвинулся от Ширль и встал, и на
его лице отразилась неуверенность, когда он увидел в северном небе
красноватое зарево, по яркости не уступающее золотистому рассвету. Ширль
что-то тихо зашептала ему на ухо. В ее еле слышных словах звучала горечь.
Керна и удалось спастись, сам город этой ночью встретил свое разрушение и
с ужасающим величием превращался в пепел.
глаза пленников привыкли к непроницаемому мраку, одиночество продолжало
притуплять их чувства и лишало их способности судить о ходе времени. В
безмолвии пустой темной камеры единственным звуком, кроме их хриплого
дыхания, был редкий шорох бегающих крыс и ровный стук капель ледяной воды
по истертому камню. Затем слух начал обманывать их, и они стали слышать в
тишине странные звуки. Их собственные действия потеряли смысл, ибо их
можно было предсказать, определить и отбросить как бессмысленные и
безнадежные. Протекло неопределенное количество времени, но никто так и не
пришел к ним.
толпы, Паланс Буканнах решал их судьбу, тем самым косвенно определяя
судьбу всего Юга. Время для земель Каллахорна истекало; с каждым истекшим
часов воинство Повелителя Колдунов все приближалось. Но здесь, в
безмолвном мраке крошечной темницы, в мире, отрезанном от пульса людской
жизни, время не имело смысла и сегодняшний день ничем не отличался от
завтрашнего. В свое время за ними придут, но вернутся ли они тогда под
благословенный солнечный свет или же всего лишь сменят один мрак на
другой? Что, если они окажутся в ужасном сумраке Короля Черепа, чья сила
воцарилась не только в Каллахорне, но даже в самых отдаленных провинциях
Юга?
освободились от своих пут. Веревки, которыми они были связаны,
затягивались без намерения лишить их любого шанса освободиться, так как
они все равно были надежно заперты и подземной темнице, и поэтому они, не
теряя времени, вскоре распустили их узлы. Стоя рядом во тьме, сбросив путы
и повязки, они обсуждали, что их теперь ждет. Сырой гнилостный воздух
древнего подземелья душил их, а подземный холод пробирался даже под их
тяжелые плащи. Пол здесь был земляным, стены - из камня и железа, а
комната выглядела голой и пустой.
дворцом, но комнату, в которую их бросили, он не узнавал. В основном эти
подвалы использовались как продуктовые погреба, и хотя в них было
множество комнат, где годами выдерживалось вино, это не была одна из таких
комнат. Затем с леденящей уверенностью он понял, что они попали в древнюю
темницу, многие века назад сооруженную под винными погребами, а затем
замурованную и забытую. Должно быть, Паланс узнал о ее существовании и
вновь открыл ее камеры для своих целей. Вполне вероятно, что он заточил в
этот лабиринт и сторонников Балинора, когда они отправились во дворец,
чтобы выразить протест против роспуска Граничного Легиона. Темница была
умело скрыта под землей, и Балинор сомневался, что их когда-нибудь сумеют
здесь найти.
Балинор оставил свои указания капитану Шилону. Если им не удастся
вернуться, он должен будет найти Гиннисона и Фандуика, двоих наиболее
преданных офицеров Балинора, и приказать им собирать Граничный Легион для
обороны от наступающей армии Повелителя Колдунов. Также Шилон получил
приказ послать гонцов в земли гномов и эльфов, чтобы предупредить их о
создавшейся ситуации и просить о немедленной помощи. Эвентин не позволит
долго держать своих кузенов пленными в Каллахорне, и Алланон тоже поспешит
сюда, стоит ему услышать об их беде. Отпущенные Шилону четыре часа
наверняка давно прошли, думал он, так что теперь это только вопрос
времени. Но время было бесценно, а стремление Паланса удержать трон
Каллахорна приводило к смертельной опасности для них всех. Балинор
мысленно проклял себя за то, что не последовал совету Дарина и оттягивал
встречу с братом, пока не стал совершенно уверен в ее исходе.
Паланс словно взбесился, его охватила такая ненависть, что он даже не
пожелал выслушать Балинора. Но все же в его бессмысленном поведении не
было ничего загадочного. Дело было не просто в личных расхождениях между
братьями, и не только они вызвали такую ярость его младшего брата. Дело
было не только в болезни их отца, виновным в которой Паланс почему-то
считал брата. Его гнев имел какое-то отношение к Ширль Рэвенлок,
очаровательной девушке, которую Паланс полюбил уже многие месяцы назад и
на которой поклялся жениться, несмотря на ее сдержанное отношение к такому
браку. С девушкой из Керна что-то произошло, и вина почему-то падала на
Балинора. Если она и в самом деле пропала, на что указывали слова его
брата, сказанные им перед тем, как их бросили в темницу, то Паланс пойдет
на все, чтобы найти ее.
скоро спустится к ним и потребует от него раскрыть тайну исчезновения
девушки. Но когда они скажут, что им ничего об этом не известно, он не
поверит им...
приносили. Даже когда их глаза постепенно привыкли к темноте, им нечего
было видеть, кроме своих тусклых силуэтов и окружающих стен. Они спали по
очереди, стараясь сберечь силы для будущих испытаний, но давящая тишина не
давала им по-настоящему выспаться, и они погружались лишь в легкую дрему,
не приносящую облегчения ни телу, ни сознанию. Сначала они пробовали найти
слабое место у петель мощной железной двери, но она была укреплена
надежно. Голыми руками было невозможно подкопаться под ледяную, твердую
как железо поверхность земляного пола. Древние каменные стены были
по-прежнему прочны и несокрушимы, без единого шатающегося блока или
крошащейся кладки. Тогда они бросили свои попытки совершить побег и молча
уселись на пол.
донесся далекий металлический лязг - это далеко наверху с грохотом
распахивались древние железные двери. Послышались голоса, тихие и
приглушенные, затем стук ног по камню - кто-то спускался по истертой
лестнице в нижние подземелья, где были заперты трое пленников. Они быстро
поднялись на ноги и столпились у двери камеры, в ожидании вслушиваясь в
приближающиеся шаги и голоса. Балинор различил в общем шуме голос брата,
непривычно медленный и надломленный. Затем отодвинулись тяжелые засовы; от
резкого скрежета металла трое пленников, привыкших к могильной тишине
своей тюрьмы, невольно поморщились и отступили от массивной двери,
медленно распахнувшейся внутрь камеры. Во мраке подземелья вспыхнуло
слепящее пламя факелов, заставив пленников прикрыть глаза, отвыкшие от
яркого света. Пока они щурились, стараясь что-нибудь рассмотреть, в камеру
вошли несколько человек и остановились у самой двери.
спутников; его широкое лицо было спокойно, губы поджаты, руки стиснуты за
спиной. Только глаза выдавали бурлящую в нем ненависть, и взгляд этих глаз
безумно, почти отчаянно сверлил лица пленников. Он многим напоминал
Балинора - та же форма лица, тот же широкий рот и крупный нос, та же
мощная угловатая фигура. За его спиной стоял человек, которого мгновенно
узнали даже братья-эльфы, хотя никогда раньше его не видели. Это был
мистик Стенмин, худощавый и слегка сутулый, с тонкими резкими чертами
лица, облаченный в алый плащ и торжественный мундир. Глаза его, укрытые
странной тенью, отражали злобную сущность этого человека, который приобрел
определенное расположение нового самозваного Короля. Его руки нервно
бегали по телу, время от времени машинально приподнимаясь и подергивая
заостренную черную бородку, оттеняющую его угловатое лицо. За его спиной
стояли двое вооруженных стражников, одетых в черные мундиры с эмблемой
сокола. За ними, в самом дверном проеме стояло еще двое. Все они держали в
руках устрашающие пики. Какой-то миг длилось молчание; никто не двигался с
места, и две группы людей пристально изучали друг друга в залитом светом
факелов сумраке маленькой камеры. Наконец Паланс быстро указал рукой на
дверь.
камеры. Высокий принц дождался, пока все они выйдут, затем вопросительно
повернулся к мистику в алом плаще, стоящему рядом с ним.
лицо повернулось к равнодушно стоящему Балинору.
Шилова Юлия
Панов Вадим
Херберт Фрэнк
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс
Распопов Дмитрий