Чтение 84–й страницы книги ~Эндимион~

стальную плиту, взрывчатка разорвет на куски ледяную стену у меня за
спиной. Любопытно будет понаблюдать, как посыпаются в реку осколки...
Между прочим, мы шли на определенный риск: если атмосферные генераторы,
которые использовали для терраформирования планеты, не успели выработать
достаточно углекислоты и азота, произойдет такой взрыв... Ведь кругом
чистый кислород.

Поскольку я точно знал, что мне нужно, на установку заряда ушло не
более сорока пяти секунд. Не обращая внимания на бившую меня дрожь, я
установил детонаторы на срабатывание по радиосигналу и только тогда
пробормотал в микрофон:

- Отпускай.

Меня снова повлекло по ледяному туннелю, то затягивая все ниже, то
прижимая к изрезанному трещинами потолку. В такие моменты я глотал
воздух, приказывал А.Беттику натянуть веревку и принимался устанавливать
заряды, теряя остатки тепла.

Протяженность завала составляла около сорока метров. Удачно - будь
он толще, нам не помогла бы никакая взрывчатка. Я установил заряды в
трещинах и в углублении, которое выжег в потолке пещеры. К тому времени
мои пальцы окончательно онемели (словно я напялил плотные ледяные
перчатки); тем не менее я установил последний заряд. А ведь мы с
А.Беттиком собирались рубить лед топором. Интересно, хватило бы нас на
несколько десятков метров?

Вынырнув в очередной раз, я наконец почувствовал приток свежего
воздуха. Поначалу решил, что это все та же пещера, но, посветив фонарем
вокруг, увидел, что здесь гораздо просторнее. Связался со своими
спутниками; мы решили не взрывать заряды, если выяснится, что вторая
пещера заканчивается тупиком. Я посветил на воду. Река расширялась
метров до тридцати и круто сворачивала, скрываясь из виду. По крайней
мере никаких преграждающих путь ледяных стен; впрочем, выходов на
поверхность тоже незаметно.

Мне хотелось проверить, что там за поворотом, но не хватило бы,
во-первых, веревки, а во-вторых, тепла: я попросту не сумею вернуться
обратно живым.

- Вытаскивайте, - прохрипел я.

Следующие две минуты я буквально болтался на веревке, словно кукла,
пока андроид тащил меня против чудовищного течения, время от времени
останавливаясь и давая мне возможность глотнуть воздуха.

Если бы мы с А.Беттиком поменялись местами - или если бы мне нужно
было вытянуть девочку, - у меня бы ничего не вышло. Я знал, что андроид
силен, но до супермена ему далеко; однако, вытаскивая из-под ледяной
стены Рауля Эндимиона, он выказал поразительную силу. Могу только
догадываться, откуда он ее черпал и каким образом с такой скоростью
вытащил меня обратно. Я старался помогать - отталкивался руками от стен,
дрыгал ногами, будто пытаясь плыть.

Вынырнув, я увидел гало вокруг фонарей и фигуры своих спутников.
Сил, чтобы взобраться на плот, не было и в помине. А.Беттик подхватил
меня под мышки и втянул на палубу. Энея помогла андроиду перетащить едва
живого приятеля на корму. Признаюсь, в тот миг мне почему-то вспомнилась
католическая церковь в городке Латмос, на севере пустошей. Мы приходили
в город за съестными припасами и снаряжением, а иногда, любопытства
ради, заглядывали в церковь, на южной стене которой была такая фреска:
Иисуса снимают с креста, один из апостолов поддерживает его под руки, а
Дева Мария обнимает искалеченные ноги сына.

- Ты себе льстишь, - услышал я вдруг. Почему-то мысль эта была
озвучена голосом Энеи.

На корме, на покрытой инеем палатке, лежало термоодеяло, под ним
находились циновка и два спальника, а рядом светился нагревательный куб.
А.Беттик снял с меня белье, вещмешок и фонарь с передатчиком, накинул
мне на плечи одеяло, застегнул спальник и открыл медпакет. "Липучки"
биомонитора присосались к моему телу на груди, на внутренней поверхности
бедра, на запястье и на виске. Андроид сверился с показаниями монитора,
а затем, как мы и планировали, ввел мне ампулу адренонитроталина.

"Ты наверняка устал", - хотелось мне сказать, но язык и голосовые
связки пока категорически отказывались подчиняться. Я замерз настолько,
что даже перестал дрожать. Сознание тускнело, оставалась лишь некая
тонюсенькая ниточка, цеплявшаяся за свет фонарей; впрочем, и та грозила
вот-вот порваться.

А.Беттик наклонился ко мне:

- Месье Эндимион, вы установили заряды?

Я кое-как исхитрился кивнуть. Мне почудилось, будто я управляю
движениями неуклюжей марионетки. Энея, опустившись на колени, сказала
андроиду:

- Я послежу за ним. А ты займись делом.

А.Беттик оттолкнул плот от стены и, налегая на шест, повел его
вверх по течению. Невероятно! Откуда у него столько сил?

Сквозь треугольное отверстие в пологе палатки я видел отблески
фонарей и сверкающий ледяной потолок пещеры. Мимо медленно проплывали
сталактиты и клубы пара; впечатление было такое, словно я гляжу в
дырочку на девятый круг Дантова Ада.

[В девятом круге Вергилий приводит Данте в ледяную пещеру. Ср.:

Я увидал, взглянув по сторонам,

Что подо мною озеро, от стужи

Подобное стеклу, а не волнам.

Данте Алигьери "Божественная комедия" Песнь тридцать вторая (пер.
М. Лозинского).]

Энея не сводила взгляда с монитора.

- Рауль, Рауль... - прошептала девочка.

Термоодеяло удерживало тепло, которое исходило от моего тела;
правда, мне казалось, что никакого тепла нет и в помине. Тело промерзло
до костей, чувства притупились настолько, что я практически ничего не
ощущал. А еще - меня клонило в сон.

- Не спи, слышишь?! - воскликнула Энея, тряся меня за плечи.

"Попробую". Я знал, что лгу. Мне невыносимо хотелось спать.

- А.Беттик! - позвала девочка.

Я смутно осознавал происходящее. Кажется, андроид подошел,
посмотрел на монитор и заговорил с Энеей. Их слова превратились в
неразборчивое жужжание, утратили всякий смысл.

Внезапно, на миг возвратившись из своего далека, я сообразил, что
рядом со мной находится чье-то теплое тело. А.Беттик вновь взялся за
шест, а Энея заползла ко мне в спальник. Поначалу я не чувствовал
ничего, кроме дыхания девочки на своем лице, кроме ее острых локтей и
коленок.

"Нет! Не надо! - мысленно заявил я. - Ты не должна... Это мне
поручили оберегать тебя..." Сонливость не позволила произнести хотя бы
одно слово вслух.

Не помню, обняла ли она меня. Скорее всего я походил на обледенелое
бревно или сталактит вроде тех, которые видел сквозь треугольное
отверстие в стенке палатки: нижняя часть сверкает в свете фонарей,
верхняя теряется во мраке и клубах пара.

Мало-помалу онемение начало проходить. На тех участках, где Энее
удалось меня отогреть, тело словно кололи иголками. Я хотел было
попросить, чтобы она отодвинулась и не мешала спать...

Некоторое время спустя - то ли пятнадцать минут, то ли два часа - в
палатку вновь забрался А.Беттик. Я уже настолько пришел в себя, что
догадался: андроид выполнил наш план - "закрепил" плот выше по течению с
помощью шестов и рулевого весла в качестве распорок. Мы надеялись, что,
когда взорвутся заряды, арка нуль-портала защитит нас от ледяных
осколков.

"Взрывай", - мысленно проговорил я. Однако андроид поступил
совершенно неожиданным образом. Разделся до белья и рубашки и забрался к
нам в спальник.

Может быть, со стороны происходящее выглядело комично - и вы
улыбаетесь, читая эти строки, - но никогда в жизни я не был настолько
тронут. Даже рискованная "спасательная операция" на Безбрежном Море не
вызвала у меня таких чувств... Мои друзья делились со мной теплом своих
тел. Энея лежала слева, А.Беттик справа, съежившись от холода: ему
достался лишь кусочек термоодеяла. Я сознавал, что через несколько минут
заплачу от боли, которая придет, когда восстановится циркуляция крови,
когда даст о себе знать обмороженная плоть, но в тот миг плакал от
счастья. Девочка и андроид дарили мне живительное тепло.

Я плачу и сейчас, рассказывая об этом.

Не знаю, сколько мы так лежали. Я никогда не спрашивал, а они
никогда не заговаривали сами. Наверно, не меньше часа. А мне тогда
казалось, будто прошла целая вечность, наполненная теплом, болью и
всепоглощающей радостью.

Постепенно я начал дрожать. Дрожь становилась все сильнее, как если
бы со мной случился приступ эпилепсии. Друзья держали меня, не выпускали
из теплых объятий. По-моему, Энея тоже плакала (правда, я впоследствии
не стал уточнять, а она предпочитала помалкивать).

Наконец, когда боль слегка утихла, А.Беттик выбрался из-под одеяла,
сверился с показаниями медпакета и заговорил с девочкой на языке,
который я вновь был в состоянии понимать:

- Все огоньки зеленые. Серьезных обморожений не отмечено,
внутренние органы не пострадали.

Вскоре после этого Энея выскользнула наружу и заставила меня сесть,
подложив мне под спину и под голову два вещмешка. Поставила кипятиться