Без нас им действительно будет лучше!
Орехов, которому стала надоедать перебранка. По его мнению, уже давно можно
было идти в "Старый чикен" и приступать к омовению горя. -- Что ни делается
-- все к лучшему. Откроем свою газету!
Орехова и облегченно вздохнул. -- Какие проблемы?!
унимался Артамонов. Он острее других ощущал четвертое измерение, словно был
горловиной колбы, через которую сыпался песок, отпущенный на всю компанию.
-- Какой дядя вернет нам вложенное?! Ты понимаешь, Артур, что в твоем лице
наша фирма имеет брешь?! Через нее можно проникнуть вовнутрь и разрушить!
негораздок Фаддей похож при жизни.
голосом председателя комиссии по похоронам. -- И пусть это еще раз напомнит
нам о том, что информационную бдительность нельзя терять ни на миг... Мы
надеемся, ты нас понимаешь, сам-Артур...
дальнейшем будет директором "Ренталла", больше не поднимался. Варшавский
помалкивал. Покинуть кресло ему никто не предлагал. И он его не покидал.
Артамонову было не по себе. Он вынашивал идеи, добывал деньги, а платежки
подписывал Варшавский. Орехов старался чаще курить. Что происходит, понимал
даже Нидворай. Но никто не подавал виду. Не думалось раньше, что и в
"Ренталле" придется заводить министерство внутренних дел. Из дасовской
закалки вытекало, что компании ничего не грозит и что для решения проблем
достаточно ведомства внешних сношений, а внутри все так и останется --
дружественно и взаимообразно. Но в кожу треуголки уже втыкались колья
какой-то новой человеческой геометрии.
привлечь Фаддея с Кинологом к субсидиарной ответственности.
Орехов, -- но подавать в суд, по-моему, не имеет никакого смысла. И тем
более не имеет смысла -- выиграть его. Ну, докажет Нидворай документально,
что "Смена" -- это контора, какую мало где встретишь, и что заправляет там
паноптикум старьевщиков с чердачной страстью к нафталину. Ну и что? К такому
выводу можно прийти и без апелляционных инстанций.
чтобы сказать вслух, надо заводить свой личный орган речи.
была создана на базе отдела обкома после кончины КПСС и отмены шестой статьи
Конституции. Инструктор обкома по нежнейшим вопросам печати Давид Позорькин
сориентировался и стал начальником инспекции по защите. Он сменил на
кабинете табличку и, чтобы пристальнее всматриваться в портреты трудников на
Доске почета напротив партийных чертогов, добавил к распорядку еще один
неприемный день. Переждав его, ходоки отправились на дело. Вахтер на
проходной был безучастен к персоналиям c улицы, а вот секретарша встала
грудью.
прием все записываются заранее!
по всему миру! -- пригрозил Артамонов.
дверь слышалось, как спешно, словно с часу на час ожидая прихода немцев,
инспектор награждал активистов СМИ, путая должности, поручения. В спертом
воздухе кабинета звучали знакомые фамилии: Дзскуя, Потак, Жеребятьева,
Огурцова, Упертова.
оно хорошо работало. Раздались легкие, раздражительные аплодисменты.
откровенно изучая фигуру секретарши, а затем, склонившись над ухом Орехова,
прошептал: -- В Индии приветствуют, похлопывая ладонью о стол, у нас --
ладонью о ладонь. А надо бы -- ладонью по щекам. Представляешь, что сейчас
творилось бы за дверью?
ответ Орехов.
стала вытекать из кабинета, магнаты по встречной полосе устремились к
Додекаэдру. Секретарша заумоляла вслед быть краткими и говорить только по
существу. Иначе Додекаэдр даже слушать не станет.
аксакала.
в сферах, которые было невозможно курировать без крыльев. Нависая над
двухтумбовым столом с подпиленными ножками, он резво поправлял папочки,
карандашики, расчесочку и маленькое зеркальце, в котором имели возможность
отразиться целиком лишь небольшие участки лица. Додекаэдр давно не видел
себя со стороны целиком, потому не ужасался. Под стеклом лежала пожелтевшая
таблица экологической лотереи. Она выдавала инструктора. Выходило, что
наряду с гражданами он дал слабинку и проявил живой интерес к судьбе
якутских стерхов.
захотели развиваться, и мы решили открыть свою газету.
заторможенности. Орехов с Артамоновым переглянулись.
лишенцы. Кого церквей лишили, кого денег, кого партии, кого права на выбор,
кого газеты... Мы пробовали другие названия, но ни "Камера-обскура", ни
"Любовь к трем апельсинам" не отображают всей полноты идеи. И даже
"Целенаправленное движение свиней" слабовато.
-- в жизнь!" -- материалы идеологической направленности, "Культ лишности" --
о проблемах потерянного поколения, "Ничего лишнего" -- страничка
потребителя, детские выпуски "Лишенчики", "Третий лишний" -- о любви и
пьянстве...
направленность -- социальная или политическая?
Комплиментарии всех стран, соединяйтесь! Газета будет выходить на иноземных
языках. В основном -- на китайском! И лишь часть тиража на немецком,
французском и финском для городов-побратимов, плюс выжимки на русском языке
для собственных нужд!
Везде понемногу, но преимущественно -- в китайском городе Инкоу. Бывший
Порт-Артур, слышали? Не сам-Артур, а Порт-Артур, ну, помните все эти дела --
крейсер "Варяг", "Цусима", борьба с воробьями? -- нес аксакал.
языкается, -- залудил Макарон. Любил он иной раз запустить в собеседника
зычным спунеризмом типа "он тебе все педераст" или "не дороги, а сплошные
выибоны".
Макарон.
эту добродетель?