Чтение 84–й страницы книги ~Дело Локвудов~

- Судя по всему, это началось давно. - Уилма в нерешительности
помолчала. - И я об этом знала.

- Знала?

- Я не виновата, Джордж. Я была уверена, что это пройдет. Мы не очень
ладили в последнее время, но ведь и самые счастливые браки порой дают
трещину, а мы были уже немолоды. Скажу тебе правду, Джордж: я тоже завела
любовника. Если Пен мог на это пойти, то почему не могла я? У каждого из
нас могло быть что-то на стороне, пока мы не перебесимся. Но Пен слишком
увяз, да и эта женщина не собиралась упускать случай. Пен просил у меня
развода.

- Развода?

- Я ему отказала. Мне вдруг стало страшно. Я немолода, но лет на
двадцать пять - тридцать, я думаю, меня еще хватит, и мысль о том, что мне
придется прожить их в одиночестве, испугала меня. Выйти замуж за моего
любовника я не могла по многим причинам. Во-первых, он намного моложе
меня. По возрасту он мне в сыновья годится. Да и по ряду других причин
брака у нас не получилось бы. Пен и я могли бы продолжать жить, как жили,
но он потребовал слишком многого. Или она потребовала, что одно и то же. В
итоге никто ничего не получил. Лишь грязь в бульварных газетах.

- Уилма, ты поразительная женщина, - сказал Джордж. - А я так боялся
нашей встречи.

- Ты думал, я буду биться в истерике? Да, у меня была истерика - до
того, как ты пришел. Или почти истерика. Для меня, во всяком случае, это
была истерика. Я рано легла вчера и почти уже засыпала, когда постучал
Норман и сказал, что в вестибюле у нас люди из сыскной полиции. Сыщики в
вестибюле, а полицейские перед домом. Я не совсем помню, что со мной было
в первые минуты. Не помню, ни кто из сыщиков сообщил мне о Пене, ни как я
на это реагировала. Бедный Норман, он не привык к таким передрягам. Когда
пришла эта весть, он, наверное, мирно потягивал вино. Эстелла была
выходная, я разрешила ей навестить сестру в Бронксе. Горничная не
показывалась мне на глаза, и я собираюсь уволить ее. Кухарка тоже была
бесполезна - она глуховата, к тому же вечерами, после окончания работы,
сидит в своей комнате. Она очень религиозна. У нее там небольшой алтарь,
перед которым она подолгу молится. И каждое утро ходит в церковь,
буквально каждое.

- К счастью, недалеко от тебя живет Дороти Джеймс.

Уилма замялась.

- Дороти - мое спасение. Но я нуждалась в мужской поддержке, а
единственным мужчиной, к которому мне пришло в голову обратиться, был мой
финансовый советник.

- Я даже не знал, что у тебя есть такой советник. Считал само собой
разумеющимся, что твоими денежными делами занимается Пен.

- Он и занимался - в большинстве случаев. Но я, как и все, играла на
бирже.

- А, тогда понятно.

Их взгляды встретились.

- Ты хочешь вогнать меня в краску, Джордж.

- Ну что ты, Уилма.

- Он не финансовый советник. Это мой любовник. Живет на углу Семьдесят
седьмой и Парк-авеню. Он сразу приехал. Посоветовал мне позвонить тебе. И
успокоил меня. А тебя избавил от лишних хлопот.

- Вижу. Ты совершенно спокойна.

- Пена отвезли в морг. Надеюсь, я не должна туда ехать для опознания.

- Думаю, что мы сумеем договориться с фирмой "Стрэтфорд, Керси и
Стрэтфорд". Они пошлют кого-нибудь.

- Он выстрелил себе в висок, - сказала Уилма. - А ей попал в сердце.
Зачем он стрелял себе в голову?

- А что? О своей внешности он вообще никогда не думал, и я сомневаюсь,
чтобы он слишком беспокоился о том, как будет выглядеть после смерти, -
сказал Джордж. - Ну, давай теперь обсудим кое-что, Уилма. Две бульварные
газеты - "Дейли ньюс" и "Дейли миррор" - я видел. Третья - "Дейли грэфик"
- появится только сегодня. Примерно в это же время выйдет херстовская
"Нью-Йорк джорнэл". Газета "Пост энд сан" не станет делать сенсации, зато
остальные - это-то я прекрасно знаю - развернутся вовсю. Эта история -
совершенно в их вкусе.

- Дороти говорила то же самое.

- Вот мой совет: пусть Дороти увезет тебя отсюда. Тебе совсем ни к чему
попадаться на глаза фотографам и репортерам.

- Дороти мне уже предлагала. У них в Манчестере, в штате Вермонт, есть
дом. Я отказалась.

- Я договорюсь, чтобы тело Пена перевезли в Шведскую Гавань. Панихида,
на которой будут присутствовать только близкие родственники, состоится
прямо на кладбище, где похоронены все Локвуды, начиная с нашего деда.

- Я знаю это кладбище. Была там, когда хоронили Агнессу. Когда придет
мой час, надеюсь, что и меня похоронят там. Мы с Пеном прожили вместе
полжизни и, когда это случилось, все еще состояли с ним в браке. Я бы сама
себя порицала, если бы не присутствовала на его похоронах. Он был хороший
человек и почти двадцать пять лет хорошо ко мне относился. Настолько был
хороший, что не умел противостоять злу. Я была бы мерзкой лицемеркой, если
бы сейчас публично отказалась от него. Нет, Джордж. Спасибо тебе за добрые
намерения, но Пен заслуживает уважения. И любви. Я любила его. Не всегда.
Без страсти. Без романтики. Но это была любовь, которую испытываешь к
таким, как он. Простодушному. Очень доброму. Мягкому. Да, именно мягкому.
И, конечно, немного сумасшедшему, как все в вашей семье.

- Поэтому у вас и не было детей?

- О нет, детей я завела бы, несмотря на безумие и в моей и в вашей
семье. Я никогда не предохранялась. Мы хотели иметь детей, но у нас не
получалось. Нет, я поеду на похороны Пена, так же как он поехал бы на мои.
Если только...

- Что "если"?

- Если только это не поставит тебя в неловкое положение.

- Почему это может поставить меня в неловкое положение?

- Ну, лишний повод для разговоров... Кто тебя знает, Джордж. Ты так
тщательно все продумываешь. По-моему, ты ничего не делаешь под влиянием
импульса.

- А если что и делаю, то это не очень хорошо кончается, - ответил
Джордж Локвуд.

- Бедный Пен был совсем другим.

- Мне кажется, мы слишком долго оставляем Дороти одну.

- Она будет у меня ночевать, - сказала Уилма. - Если хочешь, ночуй и
ты, места здесь много.

- Благодарю, но в гостинице мне будет удобнее. Завтра, то есть сегодня,
мне придется много разговаривать по телефону, а там есть коммутатор. И
люди меня знают. Закажу себе еще один номер, и тогда у меня будет два
телефона. Второй номер запишу на имя... Шервуда Джеймса. Тебе придется это
запомнить, если захочешь мне позвонить.

- Шервуд Джеймс, Шервуд Джеймс, - повторила Уилма. - Кого они позовут,
чтобы опознать эту женщину?

- Не знаю. Очевидно, кого-нибудь из родных. А почему ты об этом
спрашиваешь?

- Да так, я подумала о том, как она там лежит. Когда женщина попадает в
такую историю, это хуже, чем мужчина.

- Почему?

- Сама не знаю, но это так. Наверно, я так думаю потому, что я - тоже
женщина. Другого объяснения нет. Или их держат, по-твоему, вместе?

- Нет, по-моему, каждый лежит в отдельном ящике, которые открываются,
как ящики комода. Но не думай об этом, Уилма, и не пей больше кофе. Я
скажу Дороти, чтобы она уложила тебя в постель.

- Как жаль, что ты - это ты, а не посторонний мужчина. Я не должна тебе
этого говорить, правда? Но тут природа виновата. Жизнь есть жизнь и...
тебе не надо ничего объяснять. Обними меня, Джордж.

- Это было бы большой ошибкой, Уилма. Дороти в соседней комнате.

- Тогда уходи, прошу тебя. Когда ты уйдешь, я успокоюсь.

- Доброй ночи, - сказал он.

Большие счета, которые он без звука оплачивал в гостинице "Карстейрс",
щедрые чаевые - все это сейчас окупилось. Когда он вернулся от Уилмы в
гостиницу, ночной администратор просто сказал:

- Мистер Локвуд, весь наш персонал желает выразить вам сочувствие.

Лифтер-ирландец, страдавший артритом, сказал:

- Мы сожалеем о вашей беде, сэр.

Он поднялся к себе в номер и не успел еще повесить пальто, как зазвонил
телефон. Это был Деборио, управляющий отелем, видимо, он приказал
телефонистке немедленно сообщить ему, как только появится Локвуд.

- Если пресса узнает, что вы здесь, то нам не удастся помешать ей
проникнуть в вестибюль, - сказал Деборио. - Но вы сможете уйти,
воспользовавшись нашим служебным лифтом и служебным ходом. Это - через две
двери от главного входа, так что корреспонденты не обратят на вас
внимания. Или, если хотите, я позвоню своему приятелю в другую гостиницу,
где вам обеспечат полное уединение. - Из суетливого человечка в неизменной
визитке, к лацкану которой была пришита неизвестно почему какая-то
ленточка, он вдруг превратился в стража, причем весьма бдительного. - У
нас есть связи и в политических кругах, мистер Локвуд. В Таммани-Холле
[штаб демократической партии в Нью-Йорке], если понадобится. Я лично
знаком с мэром и знаю номер его частного телефона. Они покровительствуют
не только отелю "Балтимор".

Джордж Локвуд никак не ожидал, что именно здесь он получит хотя бы
обещание поддержки и утешения, в которых так нуждался. Не столь важна была
ему помощь Деборио, сколько сознание, что в этот ранний час, когда почти