она рылась в своем мешке, любуясь катушками ниток, детскими чулочками и
шпульками от швейной машинки фирмы "Зингер", а потом начинала кричать, и
никто уже не мог ее успокоить... Это была Ольга Ивановна Волохова; о ней
беженцы говорили:
порешили. Хоть бы утопилась она, эвон воды-то сколько... На што теперь такой
поврежденной век мучиться?
остров уже превратился в выжженную безлюдную пустыню. Очевидцы писали, что
леса поразительно быстро надвинулись на города и деревни, буйная
растительность полезла в прежние сады и огороды, а дикие звери без боязни
забегали на улицы, пугая одиноких прохожих. Где же он, благополучный конец
нашей истории?
высадились в Одессе сахалинские чиновники, уже обжили свои норы беженцы на
Амуре, а Сахалин еще содрогался от выстрелов - война продолжалась, еще не
покорились врагам русские патриоты...
генштабиста Жохова взять живым. Валерий Павлович Быков под натиском врагов
был вынужден отвести людей с реки Тымь даже назад - к Тихменевке, лежащей
южнее, потом партизаны двинулись к берегу Татарского пролива. В перестрелке
с японскими кавалеристами Жохов был ранен, и Клавдия Петровна Челищева
уделяла ему столько благородного внимания, что Жохову делалось неловко перед
Быковым.
руки, - говорил он бестужевке, - но вы не забывайте, что в отряде не один
только я смотрю на вас восхищенными глазами...
роман будет написан им о трагедии Сахалина, и Челищевой было отрадно думать,
что она станет героиней будущего романа; девушка, кажется, не понимала, что
вниманием к Жохову она невольно осложняла отношения с капитаном Быковым, и
без того сложные, обостренные его ожиданием ответа... На взморье партизаны
отыскали девять старых кунгасов, плохо просмоленных; из мучных мешков сшили
паруса, и отряд вышел в Татарский пролив, силясь достичь берегов родины.
Задули холодные ветры, горизонт побелел - выпал снег. Сильнейший шторм
порвал мешковину самодельных парусов; дружинники, поминая всех святых и всех
матерей на свете, шапками вычерпывали воду. Пришлось довериться волнам,
которые безжалостно выбросили кунгасы обратно на сахалинский берег - возле
Арково, где находился японский гарнизон.
двинемся дальше на север...
партизаны уже не сворачивали с дороги беглых каторжан. По вечерам, сидя
возле костров, в окружении гибельных просторов Сахалина, люди глухим стоном
вытягивали из своих душ надрывную и плакучую песню-жалобу:
револьвера в пустоту черного неба.
так потерпите - выведу и к Амуру...
проливе, чтобы подбирать с воды уцелевших. Дружинников приняли на борт, тут
они стали плакать от радости - бородатые, израненные, запаршивевшие,
отряхивая с грязного рванья лесных клопов и вшей. Наконец миноноска вошла в
устье Амура, уже виднелись пушки крепостных батарей, и Быков стал кричать в
каком-то неистовстве:
русский, наш флаг великой отчизны!..
представленных к орденам, который был составлен полковником Болдыревым, и в
число героических защитников Сахалина попали мерзавцы и трусы, сделавшие
все, чтобы выбраться из болота и "влезть" в плен к врагам. Но поздней осенью
из Николаевска поступил дополнительный список с именами дружинника Корней
Землякова, офицеров Таирова, Полуботко, Филимонова, Гротто-Слепиковского,
журналиста Жохова и штабс-капитана Быкова. Однако генерал Линевич не
утвердил их наград, заподозрив "искательство" посторонних людей.
охотников притвориться героями. Но подлинные герои уже награждены, и на этом
мы закончим...
до открытия весенней навигации проживет не один. Но госпожа Челищева
отказалась разделить его одиночество, ссылаясь на то, что здоровье капитана
Жохова нуждается в ее неусыпных заботах. Жохов же, целиком во власти
развития будущего романа, даже не задумывался над тем, что совершает
непоправимую ошибку, дозволив Клавочке поселиться с ним рядом. Он просто не
придавал этому никакого значения, испытывая лишь благодарность к девушке. Но
выражал эту благодарность словами чересчур возвышенными, какие обычный
больной мужчина не стал бы говорить своей сиделке.
завывает над Амуром метель. - Наверное, вы будете хорошей спутницей в жизни,
и я завидую тому мужчине, который станет вашим вечным рыцарем...
драгоценный нектар, она замирала, наслаждаясь их легковесным, зато чудесным
звучанием.
городской клуб, где чиновники Николаевска обещали дать банкет с маскарадом,
а их жены собирались устроить розыгрыш в лотерею. Клавочка отказалась:
он так нуждается в моем попечении...
корыта и лошадиные хомуты с кнутами. Быков снял один кнут и сильно ударил им
в корытное днище - тяжелый металлический звук был невыносим и очень
тревожен.
Кажется, я слишком доверчив, не так ли? - спросил Быков. - Понимаю и вас.
Наверное, будущий роман Сергея Леонидовича гораздо интереснее того романа, в
котором сюжет еще не продуман до последней точки...
в комнаты, где Жохов, не зная, кто там пришел, шелестел хабаровскими
газетами, явно недовольный ее долгим отсутствием. Клавочка, потупясь,
сказала Быкову:
человек, но я не могу... не могу иначе...
вернулась в комнату и вся сжалась, когда с улицы долетел тугой хлопок
одинокого выстрела.
обманывать его и себя? Жохов сначала ни о чем не догадывался.
надеяться на что-либо? Я знаю, что только один Валерий Павлович обладал
надеждами.
газет и накидывая шинель на плечи. - На мои чувства вы не имели права
рассчитывать... это глупо!
ерунды, а теперь погубила человека...
в барабане не опустела обойма.
Берись за ноги, а я возьму спереди...
в метель, а издали было слышно, как грохочет бальная музыка в клубе, где
местные дамы разыграют в лотерею куклу-матрешку, бутылку с шампанским и
коробку с дешевой пудрой.
мозги! Недаром я всегда презирал идеалисток... Ей казалось, что любовь - это
занятие для ангелов, а ведь любовь - это чисто земное... будто картошка на
огороде!
Корнев Павел
Лондон Джек
Самойлова Елена
Юрьев Сергей
Доценко Виктор
Семенова Мария