read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



исчезли царские подарки и не осталось бы даже памяти, что Гришка был близок
к царям...
Щегловитов к заговору не примкнул, но одобрил его:
- Только, прошу, не преступайте норм законности... Возвращаясь в
Ярославское подворье, Илиодор сказал:
- Гришка-то для меня котенок еще. А я бы хотел с самими царями сцепиться
да погрызть их как следует.
- Что. ты, что ты! Тогда мы все погибнем.
- Не люблю царей. Мешают они жить народу. Ей-ей, как иногда задумаешься,
так революционеры и правы выходят...
"Пусть погибну, - писал он, - но мне хочется дернуть их за то, что они с
такою сволочью, как Распутин, возятся. Посмотрю, откажутся они от этого,
подлеца или нет?" Гришка в Петербурге отсутствовал - еще нежился в Ливадии,
где 6 декабря праздновался день рождения царя. В ожидании его приезда
Илиодор посетил Бадмаева, которому передал на заветное хранение интимные
письма к Распутину царицы и ее дочерей.
- Когда меня будут вешать, - сказал он, - ты можешь меня спасти. Для
этого вручи письмо императрицы лично в руки царя, и тогда у него, дурака
пьяного, глаза-то откроются. Тут ее рукой писано, что она мечтает поспать с
Гришкой...
Когда иеромонах удалился, Бадмаев с трудом освоился с мыслью, что в его
руках не просто письма - это важные документы, дающие ему возможность
шантажировать самого царя!

****
Распутин, в отличие от царя, очень любил телефоны и широко ими
пользовался. Едва прибыв в Питер он из квартиры Муньки Головиной сразу
созвонился с подворьем, без удержу хвастал:
- Папка-то в Ливадии новый дворец отгрохал... пять мильенов выложил!
Есть комнаты из одного стекла, ажио звезды видать.
Водил меня папа за руку, все показывал. А в Севастополе я встретил
Феофана поганого... дохлый-дохлый, стоял на пристани и гнил от зависти, что
я в почете живу. Закрылась ему лазутка, и другим лазутки прикрою! А в
Киеве-то дураки: хотят Столыпину памятник ставить. А я еще за семь ден до
убийства Володю-то Коковцева в примеры наметил. Володя - парнишка ничего,
меня любит. А папа мне сказал: "Не хочу я памятника Столыпина, но ты,
Григорий, не болтай об этом, а то сплетни опять начнутся". А я говорю:
"Покойникам ставить памятники ты никогда не бойся, дохлые тебе не
навредят, пущай по смерти и покрасуются..." Илиодор пресек болтовню резкими
словами:
- А я не люблю царя! Слабый. Папиросы жгет одну за другою. Пьяный часто.
Говорить совсем не умеет. Дергается. Весь истрепался. Я тебе так скажу -
дурак он у нас!
- У-у, куды занесло, - смеялся в трубку Распутин. - Людей без греха не
бывает, а говорить эдак-то о царях негоже...
Условились, что Распутин заедет на подворье 16 декабря. К этому времени
заговор клерикалов уже оформился. Из лейб-казачьих казарм прибывало солидное
подкрепление в лице мрачного есаула Родионова, который пописывал книжечки о
"духовном благе", а с Гришкой имел личные счеты. Из клиники Бадмаева, тихо
блея, прибыл блаженный Митя Козельский, и Гермоген торжественно вручил ему
громадные ножницы для разрезания кровельного железа.
- Мы штаны с него сдерем, а ты режь под корень, - поучал Гермоген. -
Стриги его так, чтобы ничего не осталось. Из позорной отставки явился и
протоиерей Восторгов.
- От драки увольте, - сказал он. - Я слабый здоровьем, а Гришка, учтите,
словно бес... как бы не раскидал нас!
За окном, весь в снегу, курился дымками зимний Петербург, жарко стреляли
дрова в печке. Гермоген отшатнулся от окна.
- Идет, - сказал, - шапкой машет...
Распутин вошел, увидел компанию, почуял неладное.
- А чего этот пентюх здесь? - указал на Митьку. Все тишайше молились.
Блаженный щелкал ножницами. Двери подворья заперты - бежать нельзя.
Западня!
Есаул с ухмылкой принял с плеч Распутина шубу.
- Чай тыщи на две потянет? Это и есть твое "старческое рубище"? Ну, а
шапку покажь... Сколь платил за нее?
- Не помню. Кажись, триста.
В "красных" комнатах подворья расселись все мирно по стульям. Долго и
натужно помалкивали. Восторгов не утерпел:
- Ну, Митенька, ты дитя божие... приступай с богом! Тот, щелкая
ножницами, истошно возопил:
- Ааа, вот когда я тебя обкорнаю...
- Стой, вражья сила! - гаркнул Гермоген. - Что вы самого-то безобидного
да глупого в почин дела суете? - Епископ накинул на себя епитрахиль,
подкинул в руке тяжкое распятие. - Гришка! - позвал решительно. - Валяй
сюда... на колени.
Распутина подтащили к иконам, он безвольно осел на пол, будто сырая
квашня. Илиодор по конспекту, заранее составленному, зачитывал над ним
обвинения противу церкви и нравственности, а на каждом параграфе, согласно
их нумерации, Гермоген регулярно долбил крестом по черепу обвиняемого. Текла
речь - текла кровь. Через красные пальцы Распутин смотрел на всех
растопыренным в ужасе глазом, источавшим страх и ярость бессилия.
- Покайся! - следовал выкрик после каждого удара. Илиодор свернул
конспект прокурорских обличений.
- Намонашил ты здорово. Сознаешь ли вину свою?
Восторгов, корчась от жажды мести, с превеликим удовольствием смачно
высморкался в лицо Распутину, не забыв деловито напомнить, сколько он
истратил на него своих денег.
- И ты не вернул их мне! - сказал он, отходя.
- Отпустите... грешен... сам ведаю, - мычал Гришка.
- Не здесь каяться! - заорал Гермоген.
Распутина волоком, словно раскисшую швабру, втащили в церковь. Гришка
ползал перед иконами, клялся, что больше к царям не полезет. При этом он
очень бдительно надзирал за действиями Митьки Блаженного, который уже
разрезал на его штанах пояс. Гришка энергично отпихивал от себя ножницы,
подбиравшиеся к его сути. И вдруг, как распрямленная пружина, он ринулся на
Гермогена, обрушив его на пол. Зазвенели, падая и колотясь, церковные
сосуды. Восторгов, бегая в отдалении, кричал:
- Уйдет, уйдет... держите его!
Началась драка. Самая грубая, самая русская.
Родионов обнажил шашку, выскочил перед варнаком:
- Зарублю... смирись, падло паршивое!
В общей свалке и в едком дыму угасающих свеч зловеще скрежетали
кровельные ножницы, и этот звук напоминал Гришке о том, что положение
слишком серьезное, - надо спасаться.
- Зачем мамок блядуешь? - вопрошал Митя Блаженный.
- А, иди ты... - Распутин ударом сапога поверг юродивого наземь, вынося
при этом болезненные удары от Илиодора, который бил его расчетливо - в
морду, в горло, в поддыхало.
Сцепясь в клубок, они выкатились в прихожую. Распутин могуче высадил
двери, на себе выволок иеромонаха на лестницу. Там они оба своими костями
пересчитали все ступеньки до самого низу. А на улице Распутин стряхнулся,
сбросив Илиодора с себя.
- Ну, погоди! - крикнул и убежал...
Без шубы и без шапки, он домчал на извозчике до вокзала, сел в дачный
поезд и махнул на дачу Анютки Вырубовой.
- Вот, гляди, что со мною сделали, - сказал он ей. - Могло быть и хуже,
да сила небесная меня еще не покинула... Вырубова бегала по комнатам, будто
ополоумев.
- Боже мой! Боже мой! Боже мой! - восклицала она...
По тропинке она повела его через парк, как поводырь слепого. Распутин
шатался, ступая по снегу, красные от крови лохмы его волос мотались из
стороны в сторону, глаза были безумны... Он выл! В таком виде Вырубова явила
его перед императрицей.

****
Гермоген сутками не вставал с колен, ел одни просфоры, пил только святую
воду. Илиодор сбросил рясу из бархата, облачился в холщовый подрясник, туго
опоясался кожаным поясом, пеплом из печки посыпал свою буйную головушку и
накрыл ее грубой "афонской" скуфейкой. Боевой. Дельный.
Логичный.
- Идти надо до конца! - сказал он.
- Сожрут ведь нас, - затрясло епископа.
- А мной подавятся... я ершистый!
Оставался последний шанс - личная встреча с царем. Соблазняя его
"открытием тайны", по телеграфу просили царя принять их. Ответ пришел
моментально: "Не о какой тайне я знать не желаю. Николай"! Отбили вторую -
императрице (молчание). Стало известно, что Гришка не вылезает из
Александрии, ведет там длинные разговоры о "небесной силе", которая спасла
его от погибели.
- Мученический венец плетут нам, - решил Гермоген. Неустанно трещал
телефон на Ярославском подворье.
- Але, - говорил Илиодор, срывая трубку.
В ухо ему вонзались визгливые бабьи голоса. Грозили карами небесными.
Обещали растерзать, клеймить, четвертовать. Яснее всех выразилась
сумасшедшая Лохтина: "Отвечай мне по совести: что ты хотел у Христа
отрезать?.." Чтобы скрыть свои следы, Распутин мистифицировал столичные
газеты о своем мнимом отъезде на родину. Он, как паук, затаился в тени



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 [ 84 ] 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.