Чтение 84–й страницы книги ~Донские казаки в борьбе с большевиками~

благоденствия Дона и помощь растерзанной злыми ворогами России... Единая Великая
Россия, верным сыном которой всегда был и останется Дон" 202).
В первый день работы Донского парламента состоялись выборы председателя, причем
вместо пылкого патриота Г. Янова (бывший председатель Круга Спасения Дона), как
то многие ожидали, прошел ставленник оппозиционно настроенных к Донской власти
элементов, лидер кадетской партии В. Харламов, опытный парламентарий,
неприязненно расположенный к Атаману. Эти выборы показали нам, что члены Круга
за кратковременное свое пребывание в Новочеркасске, уже успели окунуться в
сложные политические настроения и поддаться влиянию партий, враждебно
настроенных к Атаману. Ясно было, что враги Краснова не дремали и сумели
использовать политическую неопытность и неподготовленность главной массы Круга к
об-
200) Число депутатов было 339 (265 от станиц и 74 от частей фронта). По занятию
большая часть Круга (65 проц.) были -- хлеборобы. По образовательному цензу
только 11 процентов имело образование высшее и среднее, домашнее -- 33 проц., а
остальные -- низшее.
201) Где же "самостийность" ген. Краснова, столь раздражавшая ген. Деникина.
Разве в том, что П. Н. Краснов беззаветно любил Россию?
202) Г. Щепкин "Донской Атаман П. Н. Краснов", стр. 41.
283

щественной деятельности и к решению сложных вопросов в большом масштабе, а также
неумение их разбираться в запутанной обстановке.
Вся последующая работа Донского парламента характеризовалась, с одной стороны
скрытой, глухой борьбой некоторой части интеллигентной группы Круга против
Атамана и ее стремлением вовлечь в эту борьбу на своей стороне главную "серую"
массу Круга, а с другой стороны -- редкими, но всегда удивительно удачными
отпорами ген. Краснова, каждый раз своей прямотой и решительностью подкупавшего
огромное большинство Круга. Все выступления Атамана обычно кончались бурными
овациями и имели следствием разрушение планов и козней оппозиции.
Стремясь к власти и желая играть видную роль, часть делегатов Круга упорно
стремилась умалить власть Атамана и за ее счет увеличить авторитет Круга, т. е.
"коллектива" придав ему то доминирующее значение, какое он имел при Каледине и
Назарове 203). Этому Краснов энергично противился. Зрело оценивая исключительную
обстановку, переживаемую Войском и вспоминая, трагедию Каледина и Назарова,
которых Донской парламент, связывая руки, привел к гибели, он всемерно
поддерживая авторитет Круга в глазах казачьей массы, горячо, однако, отстаивал
всю полноту единоличной власти Атамана, в промежутках времени между сессиями
Круга.
Страстная защита каждой стороной своей точки зрения, приводила иногда к открытым
столкновениям, что красной нитью проходило через все заседания Круга.
Гордый блестящими результатами по воссозданию мощи и процветания Дона и твердо
убежденный, что только при условии "свободных рук" творческая работа может быть
продуктивной, Краснов в вопросе умаления атаманской власти не шел ни на какие
уступки.
Это принципиальное расхождение, дало повод противникам Атамана выдвинуть ему
новое обводнение, в виде отрицательного его отношения к народоправству вообще и,
в частности, к народному представительству -- Войсковому Кругу, а несколько
позднее бросить Атаману упрек в монархизме.
Я весьма внимательно следит за работой Круга, был в курсе его действий и, кроме
того, был всегда прекрасно осведомлен об его намерениях. Присутствуя почти на
всех заседаниях, я неуклонно приходил к выводу, что кучка 204) членов-демагогов,
настроенных к нам враждебно, численно небольшая, но обуреваемая горячим чувством
личной ненависти к Атаману, составляют будирующий элемент. Они стремятся во что
бы то ни стало поколебать доверие масс к Атаману и создать такую обстановку и
условия, при которых ген. Краснов должен был или уйти, или стать игрушкой в
руках Донского парламента. Я не сомневался, что сильный Атаман им не угоден. Им
нужен был Атаман безвольный, которого они вели бы в поводу.
203) Надо иметь в виду, что в казачьей массе Войсковой Круг тогда не пользовался
в сущности особым авторитетом. См. "Воспоминания", часть II.
204) П. Агеев, Назаров, Дудаков. Харламов, Сидорин, Уланов, Скачков, Семилетов.
Бабкин, Семенов, Гнилорыбов и несколько других. Одни из них впоследствии
остались на службе у большевиков, другие, раскаявшись, вернулись в Совдепию уже
из эмиграции.
284

Даже из программной речи Атамана, прекрасной по форме и глубокой по мысли,
оппозиция выхватила части отдельных фраз и, жонглируя ими, вложила в них
содержание, не отвечавшее истинному значению, лишь бы как-нибудь и чем-нибудь
очернить Атамана. Знаменательно, что такой своеобразный прием нашел себе место и
на страницах "Донской Летописи". К. Каклюгин, комбинируя отрывки фраз, строит на
них обвинения ген. К.раснову. Он произвольно утверждает например, что
политическая часть речи Донского Атамана встретила у депутатов большое
недоумение, смущение и жестокую критику 205). Не нашли сочувствия, -- говорит К
Каклюгин, -- на Войсковом Кругу и такие лозунги, как "но спасет Россию сама
Россия, спасут ее казаки" но почему-то он не договаривает фразу до конца "...
Добровольческая армия и вольные отряды Донских, Кубанских, Терских ... и т. д."
Далее слова Краснова: "Казачий Круг. И пусть казачьим он и останется. Руки прочь
от нашего казачьего, дела те, кто проливал нашу казачью кровь, кто злобно шипел
и бранил казаков, Дон для донцов", К. Каклюгин переиначивает по-своему, говоря:
"Дон для донцов. Казачий Круг пусть казачьим Кругом останется. Руки прочь от
нашего казачьего дела".
Я бы мог привести еще много подобных умышленных неточностей, нашедших место в
"Донской Летописи" и совершенно искажающих самый смысл содержания, но боюсь
затруднить читателя этими мелочами. Важно лишь то, что элементы, враждебно
настроенные к Атаману, не имея существа для обвинений, хватались за форму и
каждую мелочь, лишь бы взбудоражить Круг и настроить его против Краснова.
Заявление ген. Краснова, что Дон одинок в борьбе, что Добровольческая армия
занята частной задачей -- очищением Кубани, оппозиция истолковала, как результат
враждебности Атамана к Добровольческой армии и вместе с тем умышленно
замалчивала ответную речь ген. Краснова на приветствие представителя
Добровольческой армии -- полную теплоты, ласки, уважения к этой армии и горячего
заверения вечной дружбы донцов и добровольцев 206). Эту же речь обходит
молчанием и ген. Деникин на страницах "Очерки Русской Смуты". Наоборот,
упоминание Атамана в программной речи о Добровольческой армии 207) привело ген.
Деникина в негодование, о чем он немедленно сообщил представителю
Добровольческой армии на Большом Войсковом Круге ген. Лукомскому. Давая разные
указания, Главнокомандующий рекомендует своему представителю войти в связь с
оппозицией Донскому Атаману. Он пишет: "изложенное в пункте 3-м надлежит
сообщить доверительно отдельным видным представителям оппозиции 208).
Естественно, что такие директивы мы расценивали, как непрошенное и совершенно
недопустимое вмешательство в наши внутренние дела, на что Деникин не имел
никакого права. Ген. Лукомский был
205) "Донская Летопись", том III, стр. 102-103. Такое утверждение более чем
субъективно. На самом деле только демагогов, злобно настроенных к Атаману, его
речь не удовлетворила.
206) Эту речь целиком приводит Г. Щепкин в -- "Донской Атаман П. Н. Краснов",
стр. 42.
207) ".. .Дон одинок в борьбе, что Добровольческая армия занята частной задачей
-- очищения Кубани..."
208) Из писем ген. Деникина ген Лукомскому (Архив Русской Революции, том VI,
стр. 93 и 94).
285

наш официальный гость и как таковому ему, прежде всего, надлежало держаться
нейтральной линии, а отнюдь не вмешиваться в наши семейные дрязги. Ни Атаман, ни
Донское Правительство, ни командование, никогда не считали возможным вмешиваться
во взаимоотношения Добровольческой армии и Кубани или в споры между Кубанским
Атаманом и Радой. Наши представители, находившиеся при Добровольческой ставке,
являлись всегда только официальными представителями Дона, не проявляя никогда
никаких попыток вмешиваться во внутренние, чужие раздоры. Но, бесспорно, ставка
Добровольческой армии держалась иного мнения, чем мы, что лишь отталкивало от
ген. Деникина и Донского Атамана и Донское командование.
Особенно сильно муссировала оппозиция вопрос "германофильства" ген. Краснова.
Письмо Атамана Императору Вильгельму было "кем-то" весьма загадочно "выкрадено"
из отдела Иностранных дел 209) и затем подпольным путем, в искаженном виде,
широко распространялось в населении, что придавало письму особенную
таинственность. Не лишено интереса и поведение ген. А. Богаевского, управляющего
отделом Иностранных Дел. Оно многих тогда смутило и вызвало живые комментарии.
Давая Кругу отчет о работе своего отдела, он, как бы случайно, вскользь упомянул
об этом письме, оттенил к нему свое отрицательное отношение и подчеркнул, что
оно написано Атаманом единолично. Такое заявление, конечно, произвело
соответствующий эффект. Интерес к письму у депутатов Круга, после заявления
Богаевского, значительно возрос" 210).
С целью положить предел закулисной игре, ген. Краснов огласил на Круге подлинную
копию пресловутого письма. Сделав это, он добавил, что всю ответственность за
него он берет на себя. Оппозиция оказалась обезоруженной. К ее большому
огорчению Круг в письме не усмотрел ничего, что могло бы быть поставлено в вину
ген. Краснову.
В конечном итоге, несмотря на неоднократные и весьма настойчивые попытки
оппозиции демагогическим путем разжечь страсти "серых" депутатов Круга и
склонить их на свою сторону, несмотря на горячее желание отдельных членов Круга
"популяризироваться", пуская в ход даже и неблаговидные средства, трезвый разум
простого казака-хлеборороба взял верх и Войсковой Круг вполне одобрил политику