случилось, он сердито ударил стряпчего по шее. Тот, надломленным стеблем
начал заваливаться на бок. Кэнхад велел увести преступника и казнить, а тело
швырнуть диким зверям. У Каргана не было родственников, да никто и не стал
бы за него заступаться, слишком жестоким представлялось его преступление.
я не всесилен. Прости меня.
омерзения, которое только что испытал, заглянув в глаза стоявшего перед ним
на коленях Кэнхада и прочитав в них насмешку: "Видишь, вот ты и не успел
ничего сделать, великий герой. Все так просто".
еще в запасе около суток. Чуть-чуть больше.
2
словно хотели о чем-то сказать ему на прощание.
много... Но мне ведь всего... всего... сколько мне?!. Я, кажется, забыл даже
это. Все, все забыл, остались только дороги и лица: грустные дороги, и
веселые, и безразличные; и лица - прямые и кривые, и обманчивые,
заброшенные, и широкие, проторенные лица...
(пусть и приблизительно) день и час своей смерти и, значит, могу к ней
подготовиться. Ну, что там обычно делают перед смертью? Молятся?
чтоб наконец поговорить с тобой. Да только вот подумалось: о чем?.. Ты
знаешь все, таинственный Создатель, про жизнь мою, про то, как я шагал к
тобой (тобою ли?) намеченным пределам - их преодолевая. Вот - последний. И
час считать потери и победы. Потери... Как их много на пути, что за моей
спиною! Лица, лица... Страдание - вот неизменный спутник, которого ты мне
назначил. Что ж, он всех нас в разной мере посещает - был и со мной; и я его
впустил, чтоб обогрелся. Так мы с ним и жили, детей плодя - да вот они, во
мне. И ненаписанных стихов слова мне разрывают душу изнутри; несказанное,
то, что я молчанью пожертвовал, желает воплотиться - но переношен плод. И
тишине я снова дань плачу. Осколок Камня, который мной разбит (тому назад,
должно быть, сотни ткарнов), разрезает напополам мне порванную жизнь. Но
благостней молчание, чем стон! Но лучше мука, запертая в сердце, чем
высеянная в чужих сердцах словами боли! Но отрадней видеть в чужих глазах
покой непониманья, чем пламя осознания! Склонясь перед тобой, Создатель,
благодарность тебе я шлю: спасибо за судьбу! Спасибо за блаженный стон
любимой, спасибо за наставника ладонь, что на плечо мое ложилась, и спасибо
за улыбку друга. Эти три радости изведать довелось мне; а также - странствий
долгих вереницу, восходов и закатов красоту, что видел я в далеких странах,
- это достойно благодарности - спасибо! И... вот еще - спасибо за тот снег,
что иногда белесою пыльцою мне остужал разгоряченный лоб, за дождь, что лил
ты щедро на меня, за ветер, что игрался волосами, за солнца луч, за ночи
тьму - спасибо! И за мою... ну да, за жизнь мою - спасибо тоже...
3
нужно спешить. Скарр мог и ошибиться. А я не могу позволить себе опоздать".
дороге...
еще раз потянуло туда - наверное, чтобы посмотреть на табличку Одмассэна. Он
знал, что времени не так уж и много, но был уверен, что успеет.
бега, тролль. - Ну, показалось и все такое.
взгляд Кэнхада. Это будет понадежней твоего нюха, уж поверь. Ты вот что, -
добавил он. - Ступай сейчас к Вдовой, собери там мой дорожный мешок: еды не
клади, положи только что-нибудь теплое, свитки Ворнхольда, оружие - ну и
все, пожалуй. Сделаешь?
расскажу.
кивнул и пошел прочь.
не произошло того, что было в прошлый раз, когда он словно бы попрощался с
Монном. Парень погладил пальцами морщинки букв и отправился в пещеру.
судьбе долинщика: Скарр, Хиинит, Кирра и Хилгод. Он жестом остановил всякие
попытки успокоить его или же расплакаться самим, сел на кровать и
внимательно просмотрел, все ли собрал в мешок тролль. Потом подумал немного
и послал Хилгода, чтобы тот как можно скорее отыскал стражника по имени
Андрхолн. Ренкр подозревал - и не без оснований, - что Кэнхад не
удовольствуется одним лишь отравлением, а примет дополнительные меры, чтобы
"герой" не сбежал.
есть неотложные дела. Да и у Скарра тоже. Ренкр остался в пещере наедине с
Хиинит.
оказалась рядом с ним и обняла, впившись губами ему в губы. Он ответил ей,
но мысли, проклятые мысли были в это время уже далеко, и она почувствовала
это.
Ну почему? Почему?
нужных слов, не было - и все тут! Он злился сам на себя за это, но поделать
ничего не мог. Грядущая смерть уже разделила их.
смущенно кашлянул и вопросительно посмотрел на долинщика.
накопившуюся горечь. - Впрочем, так даже лучше".
никогда больше ее не увидит. Больше никогда...
напоследок Хилгоду: "Помни все, о чем мы говорили" - да пожал руку старому
воину.
4
стеблями и о чем-то переговаривающаяся, встала перед ним во весь свой рост.
Когда-то давно он любил с Тезаром сбегать сюда и ночевать, устроившись в
шалашике. Тогда они мечтали о многом, глядя на звезды, - они бредили о
подвигах и дальних странах, о звоне мечей и всей прочей романтичной чуши, о
чем так любят думать мальчишки. Потом, правда, мальчишки взрослеют и
набираются ума-разума, и уже другие забираются в ночную траву и страстно
мечтают о вечных, непреходящих и ценных глупостях, которым - не дай
Создатель сбыться!
из травы, мгновение всматривался в лицо Ренкра, а потом вскрикнул и пустился
наутек, предварительно судорожно прошептав что-то своему товарищу. Тот
присоединился к беглецу.
страх?"
спиной ничего не оказалось, лишь длинная холодная тень ущелья.
Дому. А куда еще можно было идти этой ночью?
находясь вне его стен. Словно некий нерасторопный чародей разлил в воздухе
бутыль терпкого ожидания лиха.
подряхлевший за долгие месяцы странствий колодец.
одном-единственном окне горела слабая свеча. Ренкр не стал стучаться, он
открыл незапертую дверь и вошел в коридор.