здесь ресторан, а не Лубянка. Это к слову. Нас попросили. Мы не снизошли.
Что дальше?
чем-то усомнился. Но поскольку к тонким душевным движениям не привык, то
быстро взял себя в руки.
Берестин отвернулся от него и взял за ножку бокал.
компетенции. И убыл - за консультацией или подкреплением.
сопровождении капитана того же ведомства и еще какого-то штатского.
площадку перешли в соседний вагон, и капитан довольно грубо втолкнул
Алексея в полуоткрытую дверь.
как капитан его раскрывает. Челюсть у него не отвисла, но глаза
округлились.
тон его, и вид капитана словно вымел остальных из купе.
НКИД.
и не допустить...
людей? В том числе двух генералов, четырех полковников? Да и остальные,
наверное, не менее уважаемые товарищи!
участкового в Верхоянске - самое лучшее, на что вам следует рассчитывать.
Причем с вашей точки зрения, я непростительно гуманен. Учтите это. Если у
меня будет время, я о вас не забуду. Можете кормить своих немцев на общих
основаниях. Или в купе им подавайте. Сам, раз такой заботливый! О нашем
разговоре доложите по команде. И если вы еще не в курсе, знайте, что с
завтрашнего дня ваше ведомство распускается. Кончилась лафа с бериевскими
цацками, - Берестин показал на полковничьи знаки различия капитана и
нашивки на рукавах. - У меня все.
сих пор блокировали два сотрудника, хотя руками и не трогали.
кофе остынет. Если уже остыл - потребуем свежего за их счет...
нкидовцы и их кураторы привели наконец своих немцев, скромно усадили их в
дальний угол вагона, не забывая время от времени пугливо озираться.
похода 1939 года, представлял чрезвычайно удобную позицию, если бы с
началом войны Красная Армия решила провести восточно-прусскую
наступательную операцию по образцу августовского наступления 1914 года.
Ударом на северо-запад отрезалась вся группа армий "Север" и при удачном
развитии событий выход к Балтике и захват Данцига сломали бы все
стратегические планы гитлеровского командования.
рассчитывать никак не мог.
разгрома Западного фронта. Почти двадцать стрелковых и механизированных
дивизий оказались отрезаны танковыми клиньями немцев, под Волковыском и
Новогрудском схвачены тугой петлей окружения и через две недели
героических и безнадежных боев - вслепую, без знания обстановки, без связи
с высшим командованием, а на пятый день войны уже и без боеприпасов,
горючего и продовольствия - эти двадцать дивизий, почти триста тысяч
вооруженных людей, перестали существовать. В других условиях они могли бы
совершить многое.
прорезанные нитками дорог. Беловежская пуща. Берестин смотрел сейчас на
великолепно-дикий вид внизу не как турист (хотя и посещал эти места
туристом), а как и положено командующему, рекогносцируя незнакомый театр в
предвидении грядущих сражений.
- пересекают всего три мощенные булыжником дороги, и их мощно намертво
блокировать незначительными силами, все остальные оттянув для действий на
флангах фронта, там, где вторая и третья танковые группы немцев нанесут
главные удары. Если бы это в свое время понял Павлов... А он вытянул
дивизии в нитку вдоль границы, и две армии, третья и десятая, сразу же
оказались в глубоком вражеском тылу, и уже им пришлось отступать по трем
узким дорогам в безнадежной попытке выскочить из захлопнувшейся мышеловки.
Пешком, под непрерывными атаками с воздуха...
красного и белого, форпостов католичества на границе православного мира, и
самолет покатился по траве аэродрома. Здесь Маркова по протоколу встречали
командарм-10 генерал-майор Голубев с чинами штаба.
изменился мало. Не было, конечно, новых зданий, зато он увидел много
старинных, не сохранившихся после войны и придававших городу особую
прелесть. Белый костел, построенный совсем недавно, в тридцать восьмом,
сверкал свежей штукатуркой. А центральная улица, Липовая, была совсем
такая же, и на месте стоял отель "Кристалл". Алексей подумал, что его
поселят в нем, лучшего в городе не было, но кортеж проскочил дальше,
свернул за угол и через глубокие арки с филигранными чугунными воротами
въехал во двор "Восточного Версаля" - дворца графов Браницких. Здесь
помещался штаб десятой армии.
хозяевах, по крайней мере, в тех помещениях, которые Берестин успел
увидеть. Ему отвели две богато обставленные комнаты на втором этаже, с
окнами в парк и огромным балконом.
политработников армии, Алексей остался один. Вышел на балкон. Да, к концу
века от всего дворцового великолепия действительно оставалась жалкая тень.
Нрав был экскурсовод. Парк, запущенный, конечно, за два года, выглядел
прелестно со своими прудами, искусственными водопадами и гротами, с
аллеями, посыпанными желтым песком и толченым кирпичом, шпалерами деревьев
и кустарников, подстриженных самым причудливым образом, с яркой, совсем
еще свежей майской зеленью, первыми цветами на клумбах. Здесь бы
действительно отдыхать и наслаждаться жизнью, а не воевать.
поставил его так, чтобы склоняющееся к закату солнце не било в глаза, и
раскрыл большой блокнот с именной бумагой, подбирая в уме слова, с которых
начнет совещание. За кустами довольно мерзко кричали бывшие графские, а
ныне рабоче-крестьянские павлины.
взаимодействия с личностью Маркова. Сейчас ему надо расслабиться, почти
забыть о себе самом, посмотреть вокруг чужими главами, будто впервые
увидев окружающий мир, представить себя Марковым и только им, и начинать
писать. Рука сама изложит все, что должен сказать командующий, и в той
именно форме, что принята сейчас. А потом нужно будет снова переключиться,
чтобы пройтись по готовому тексту уже только своей рукой.
на потолке собралось больше полусотни человек. Генералы, полковники,
полковые и бригадные комиссары.
так и не смог. Пусть он был свободен от любых предрассудков, почти усвоил
теорию прямых, обратных и многослойных временных потоков, не душой понять,
как давно умершие люди могут жить рядом с ним, он не сумел до сих пор.
Относиться ко всему происходящему, как к прокручиваемой второй раз