клянусь невинностью Пречистой, вернее моих слуг нет во всей Британии, а
как бы частицы самого Бога. Я не могу объяснить так же возвышенно, как
говорит наш прелат, но я ему верю. А сам себя не предашь...
оставалось тревожным, зеленые глаза потемнели как лесные озера, не знающие
неба. В нем оставалось сомнение, Томас видел, но как объяснить язычнику,
что с рождением Христа пришел на землю совсем другой мир, не знал.
исполинский, древний, с корой в ладонь толщиной, дуплами, наплывами
размером в щит, а ветви расходились так широко, что накрывали всю поляну.
В коре дуба виднелись вбитые камни, уже почти поглощенные наплывами
деревянной плоти, торчали концы медных стержней. У подножья белели седые
валуны, такие же древние, закругленные.
Похоже, пролитой совсем недавно, вон темные вожжи засохшей крови, в этом
капище все еще режут пленных, приносят в жертву красивых девушек и
младенцев!
сумрачно и безлико смотрели вековые деревья.
походе за Гробом резня была всем резням резня.
С верой в сердце все можно. Там мы резали неверных в угоду Господу нашему,
а тут режут черт-те кому.
взвилась стая злобно жужжащих зеленых мух. Воздух завибрировал, слюдяные
крылышки во множестве звенели так, что на Томасе мелко-мелко задрожали
доспехи. Он невольно отшатнулся:
подумав.-- И свой ад.
доспеха, он попробовал отмахиваться, понял как глупо выглядит, отбиваясь
мечом, с сердцем сунул в ножны:
пошел следом, напоминая себе, что не зря добрый дядя твердил: говорить
правду -- терять друзей. Да и сам калика говаривал предостерегающе: худая
харя зеркала не любит.
великому воину, простой бы уже свалился под тяжестью стальных лат.
края уже не видать. Томас разглядел широкие врата:
скифов. Но видишь, закрыт? А ключ у Барастыра. Не отставай, сэр король.
скиф... Не хочешь оттуда запросить помощи?.. А, гордый... А гордыня --
смертный грех.
указывать на его пятна.
сказал тебе!!!
ивовый прут с ободранной корой. Чем ближе подходили, чем яснее видели, что
это не прут, а некая светящаяся труба.
свободно прошли вовнутрь. Там ни тепло, ни холодно, только белый
мертвенный свет, безрадостный, в котором не чувствуется жизни.
подумывал, что если получалась у него шутка, то сам Олег не подозревал о
таком, будучи юмора лишенным от рождения, получив взамен дар магии.
любопытный. Ответить не успел, вдали, в светящемся конце показалась темная
точка. Быстро приблизилась, мимо промелькнуло растрепанное тело, лицо с
вытаращенными глазами. Томас отшатнулся, но человек, если то был человек,
унесся по трубе вдаль и мгновенно исчез.
как и у того, что вылетал в трубу. Перед глазами все стояло глупо
восторженное лицо, развевающиеся волосы, странная, облегающая, как у
ярмарочного фокусника одежда.
стараясь не задевать рукоятью меча. Олег, который, по мнению Томаса, мог
бы перепрыгнуть, из осторожности перешел по его следам.
достоинства позе, ахнул. По трубе стремительно неслось другое существо,
похожее на женщину, но с короткими волосами, огромными серьгами в ушах, а
еще одну серьгу быстроглазый Томас успел разглядеть в ее носу. Да и одета,
если не почудилось, в мужское...
как могила под мелким дождем. Томас прошептал:
примитивных племен... У них вообще не разделено на ад и рай. Так, жизнь
после смерти, полет по светлому туннелю... Это дикари.
углубились в дремучий лес. Томасу чудилось, что вот-вот деревья
расступятся, вдали покажется его родовой замок, он увидит стада коров на
лугах, уж очень лес похож на родной британский, но толстые массивные
стволы тянулись бесконечно, тропки то появлялись, то исчезали, калика
иногда останавливался, нюхал воздух, сворачивал.
деле расступились. Открылась исполинская поляна, где полыхал огонь. А там,
на самом огромном костре, какой Томас когда-либо видел, стоял исполинский
котел, в котором поместилась бы средних размеров церковь. Из котла
поднимались тучи пара, там булькало, Томас ощутил сильный запах вареной
свинины. Оглянулся на Олега, пробормотал с удовлетворением:
переводится. А кабан и свинья -- самые почитаемые звери кельтов. Но ты не
больно высовывайся! Хоть и родня, но и родню не пожалуют...
звериных одеждах. Лишь немногие в бронзовых латах поверх шкур, почти все
простоволосые, волосы свободно падают на плечи. Едят и пьют просто, мясо
вываливают на траву, хватают руками. К котлу пристроили сбоку помосты,
взбегают, угрожающе раскачивая ветхие сооружения. Откуда длинными копьями
вылавливали куски свинины. У одного копье переломилось, ломоть мяса
плюхнулся обратно. Над ним гоготали, разозленный воин кинулся за новым, но
по дороге ввязался в драку. Томас представил, как помост подломится, пара
едоков свалится в котел... Вряд ли остальные заметят, что едят, под
хмельную брагу летит все.
попроси. Если не иудей... Впрочем, у сарацин мог всего набраться.
слюна, а в животе голодно квакнуло. Медленно, прислушиваясь к взрывам
хохота, миновали опасное место, а когда уже отошли далеко, земля
загрохотала под копытами огромного коня. К котлу подскакал великан, в
лунном свете холодно блеснули острые рога. Томас не понял, свои рога или
на шлеме, а Олег буркнул, не оборачиваясь:
настоящий пир!
кишки. Под ложечкой засосало. Хриплым голосом сказал:
звериной шкуре, безбоязненно вышел, на него и глазом не повели, а Олег так
же размеренно отправился к помосту.