дядюшку, известного тем, что он ссуживал деньгами полгорода, да и
"дрянью" промышлял. Туз не видел причин, по которым ему не следует
обращаться за ссудой: он был молод (ну, скажем, сравнительно молод...
сорок восемь), строил далеко идущие планы и к тому же - родная кровь,
как никак.
мнения.
откуда к тебе поступают деньги, если поступают. Они поступают от этого
белого дерьмового порошка.
сейчас следы порошка на носу. Какая неосторожность. Те, кто балуется
этим порошком и торгует им, неизбежно становятся неосторожными. А
неосторожные заканчивают свою жизнь в Шошенке. Если им, конечно,
повезет. А если нет, то в небольшой яме приблизительно шести футов
длиной и три глубиной. Как же прикажешь мне вернуть деньги, если
должник либо мертв, либо срок мотает. Не получишь ломаного гроша, вот
что я хочу сказать.
должность шерифа вступил Алан Пэнгборн. Первая крупная операция Алана
закончилась арестом Туза и двух его приятелей, коих он застал
врасплох, когда они вскрывали сейф в кабинете Генри Бофорта в Мудром
Тигре. Операция прошла безукоризненно, как по писанному, и Туз
оказался в Шошенке менее чем через четыре месяца после того, как его
об этом заведении предупредил дядюшка. Обвинение в ограблении со
взломом было отклонено в результате кропотливой работы защитника, но
Тузу пришлось-таки провести достаточно много тревожных дней и ночей в
опасениях за свою дальнейшую судьбу.
Фоллз. На работу устроиться он был вынужден как приговоренный условно.
Фирма Оксфорд Плейнз Спидвей принимала участие в осуществлении
программы штата по всеобщей автоматизации и механизации, и Туз Мерилл
поступил на должность механика по дорожно-ремонтным работам.
уж о прежней клиентуре, и вскоре Туз снова занялся любимым и знакомым
делом.
приговора, и уволился в день по истечении. Ему позвонили от Флайинг
Корсон Бразерз из Денбери, Коннектикут, и не успев моргнуть глазом,
Туз снова играл в железные игрушки, не забывая присыпать их
боливийским белым порошком.
поменял винтовки и пистолеты на, как ему казалось, более живой товар -
автоматическое и полуавтоматическое оружие. Кульминация наступила в
июне нынешнего года, когда он продал ракету наземного базирования
"Сандерболт" моряку с южноамериканским акцентом. Моряк заплатил Тузу
семнадцать тысяч долларов новенькими хрустящими сотнями с
непоследовательной серийной нумерацией.
неподдельным восхищением.
намека на улыбку.
конца, каким образом это произошло, но подозревал, что этого можно
было избежать, если бы он оставался верен своему знакомому делу с
компанией братьев Корсонов. Он взялся за доставку двух фунтов
колумбийского порошка, предложенных одним малым из Портленда,
профинансировав сделку с помощью Майка и Дейва Корсонов. Они отвалили
порядка восьмидесяти пяти тысяч. Партия порошка должна была на самом
деле потянуть вдвое от названной цены - высший сорт, но Тузу раньше не
приходилось оперировать даже с подобными суммами - пятьдесят был для
него потолок, но это его не смутило, он был, как всегда, уверен в
себе. Лозунгом его жизни были слова: "Никаких проблем!". Но времена
меняются. И меняются круто.
Коннектикут, и спросил, о чем он думает, продавая пищевую соду как
кокаин. Малый из Портленда обвел Туза вокруг пальца, навешав ему лапши
на уши относительно высшего качества, и когда Дейв об этом узнал, тон
у него резко сменился с дружеского на явно и категорически
недружеский.
мужество - а он едва ли мог им похвастать, несмотря на свой солидный
возраст, - и поехал повидаться с братьями Корсонами. Он поведал им,
как было дело, со своей точки зрения. Повествование он вел на заднем
сидении "доджа", покрытого сплошь коврами, снабженного кондиционером и
зеркалом во весь потолок. Тон его был весьма убедительный. И не мог
быть иным, так как "додж" стоял на обочине грязной дороги в нескольких
милях на запад от Денбери, за рулем сидел черномазый парень по имени
Верзила Тимми, а братья Корсоны, Майк и Дейв, устроились по обе
стороны от Туза, и у каждого в руках был автоматический пистолет фирмы
Эйч-Кей.
как он забрался в Мудрого Тигра. "Неосторожные люди оканчивают жизнь в
Шошенке, - сказал он тогда. - И то, если повезет. А не повезет, так в
яме шести футов длиной и трех глубиной". Относительно первого
предположения Папаша оказался прав, и теперь Туз пытался призвать на
помощь все свое красноречие, чтобы избежать второго. Приговор к яме
работы механиком в дальнейшем не предполагает.
магическим слова: Утенок Морин.
налитые кровью глаза широко распахнулись. - Ты в этом уверен?
почему они смеются, но был все равно рад. Это всегда неплохой признак.
водителя, который в наушниках Уолкмэна дергался в такт мелодии,
слышной только ему, -но высокий. Он канак [Презрительная кличка
выходцев из французской Канады.], разговаривает вот так - што, хто. И
маленькая золотая серьга в ухе.
подтвердил Майк Корсон.
- сказал Дейв. Братья снова посмотрели друг на друга и закачали
головами в согласном удивлении.
надежным.
Корсон.
когда Дакмэн обнаружил для себя эту статью дохода, - продолжил Майк. -
И тогда он решил ковать железо, пока горячо.
инициативу Дейв. - Ты знаешь, что такое "взять на понт", Туз?
хвост. Утенок показал тебе целую кучу пакетиков с белым порошком. Один
из них был и в самом деле наполнен хорошим кокаином, а все остальные -
дерьмом. Таким, как ты сам, Туз.
и попробовал порошок.
усмешками.
пакет сам, понимаете ли, - добавил Майк Корсон.
потолке.
рад, что они знакомы с Утенком, был рад, что верили его благим
намерениям, но все равно беспокоился. Они относились к нему как к
шестерке, а он никогда не был ничьей шестеркой.
самостоятельно выбрал пакет на пробу, сделка не состоялась бы, неужели
не дошло? Утенок, как фокусник, повторяющий без конца один итог же
трюк с картами. - Выбирайте карту, любую. Неужели ты никогда не слышал
этих слов, Тузило драное?
восемьдесят пять кусков, а взамен дал кучу дерьма под названием "Сода
пищевая", стоимостью полтора доллара за пачку. Мы тебя будем называть
козлом-недоноском или вонючим ублюдком, если захотим.
диалог. Дейв приподнялся и хлопнул Верзилу Тимми по плечу. Затем он
отдал ему свой пистолет. Они с Майком вышли из машины и, отойдя к
зарослям ишака, о чем-то долго разговаривали. Туз не слышал слов, но
предмет беседы ему был понятен. Они решали, как с ним поступить.