вынула из-под подушки завернутый в полотенце нож, положила его в карман
купального халата и пошла к двери ванной.
пощупать границы проблемы. Проблема была, они с Дэнни знали, в чем она, и
ковыряться в этом значило бы только еще сильнее напугать Дэнни... и себя.
принялся изо всех сил лупцевать отель, они с Дэнни сидели на его кровати и
слушали, как внизу, спотыкаясь и что-то выкрикивая, бродит Джек. Основной
шум вроде бы доносился из бального зала. Джек немузыкально исполнял
обрывки песенок, вел спор с немым собеседником, один раз громко закричал,
от чего они уставились друг на друга с застывшими лицами. Наконец, стало
слышно, как Джек, спотыкаясь, возвращается через вестибюль, и Венди
подумала, что слышит громкий стук - как будто Джек упал или с силой
распахнул настежь какую-то дверь. Примерно с половины девятого (то есть
уже три с половиной часа) царило молчание.
второго этажа и направилась к лестнице. Остановившись на площадке, Венди
поглядела вниз, в вестибюль. Он казался пустынным, но серый снежный день
оставил в тени почти все длинное помещение. Возможно, Дэнни ошибается.
Возможно, Джек окажется за стулом или диваном... а может, за стойкой...
поджидая, чтоб она сошла вниз...
себе конец своего замужества - развод, гибель пьяного Джека в аварии (эта
картина неизменно посещала ее в два часа темного стовингтонского утра), а
иногда Венди грезила наяву, как ее отыщет другой человек - Галахад из
мыльной оперы, - он закинет их с Дэнни на седло своего снежно-белого коня
и умчит прочь. Но она ни разу не рисовала себе такой вот картины: чтобы
она, подобно преступнице, вся - сплошные нервы, кралась по коридорам и
лестницам, а в руке сжимала нож, уготованный для Джека!
полпути, ухватившись за перила - от страха, как бы не подкосились ноги.
реальное существо. Прицепиться можно и к другим вещам - тем, в которые ты
не можешь поверить и в которые тем не менее, тебя заставляют поверить: к
кустам живой изгороди, к сувенирам с вечеринки, которые были в лифте, к
маске...)
безумец, который кричит и беседует с призраками обитающими внутри его
крошащегося рассудка. Время от времени Венди слышала (или только думала,
что слышит) похожие на то замирающий, то усиливающийся радиосигнал другие
голоса, и музыку, и смех. Вот к ней доносилась беседа Джека с кем-то по
фамилии Грейди (имя было смутно знакомым, но откуда, она не могла
сообразить): ее муж что-то утверждал, задавал вопросы и, хотя царило
молчание, его голос звучал громко, будто Джек хотел перекричать
непрекращающийся шум на заднем плане. И тут же, вселяя ужас, раздавались
иные звуки, как бы скользнувшие на место - танцевальная музыка,
аплодисменты, веселый и все же властный мужской голос, который, кажется,
пытался убедить кого-то произнести речь. Эти звуки доносились периодами от
тридцати секунд до минуты (достаточно, чтобы ослабеть от ужаса), а потом
снова исчезали и слышался лишь голос Джека. Тон был приказным, а речь
немного невнятной - ах, как хорошо Венди помнила эту манеру выражаться
нетрезвого Джека! Но в отеле, кроме шерри для готовки, пить было нечего.
Разве не так? Да, но если она сумела вообразить, что отель полон музыки и
голосов, не мог ли Джек вообразить, что пьян?
отгораживающий бальный зал, сняли; стальная стойка, к которой он был
прикреплен, перевернулась, как будто кто-то, проходя мимо, неосторожно
задел ее. Из высоких, узких окон бального зала на ковер в вестибюле через
открытые двери падал мягкий, приятный белый свет. Венди с колотящимся
сердцем прошла к распахнутым дверям и заглянула. Пусто и тихо.
Единственным звуком было то любопытное субауральное эхо, которое как бы
задерживается во всех больших комнатах - от самых крупных соборов до самых
крохотных гостиных, где играют в бинго.
ветра снаружи. Такого сильного бурана еще не бывало и он продолжал
набирать силу. Где-то на западной стороне со ставня сорвало замок и
ставень мотался из стороны в сторону с заунывным треском - так стреляет в
тире одинокий посетитель.
что-нибудь проберется.)
задумалась Венди. Если он выскочит из-за темной глянцевитой
регистрационной стойки со стопками бланков, где на серебряной подставке
расположился маленький звонок? Выскочит, как некий кровожадный чертенок из
табакерки, как ухмыляющийся чертик с огромным ножом в руке и глазами,
лишенными всякого проблеска разума? Оцепенеет она от ужаса или в ней
сохранилось достаточно от праматери, чтобы дать ему бой и ради сына
бороться, пока один из них не погибнет? Венди не знала. Сама мысль
вызывала дурноту, вся жизнь начинала казаться долгим спокойным сном,
который убаюкал ее и, беспомощную, выбросил в этот кошмар наяву. Она
расслабилась. Когда грянула беда, она спала. Прошлое Венди было самым
обычным. Ее никогда не испытывали огнем, теперь настало время испытаний,
но льдом, а не пламенем, и ей не позволят проспать его. Наверху ждет сын.
чтобы сперва заглянуть во внутренний офис, а уж потом заходить туда. Потом
пошарила в поисках блока кухонных выключателей по стене за следующей
дверью, бесстрастно ожидая, что в любую секунду ее руку накроет чужая
ладонь. Потом, тихонько загудев, загорелись лампы дневного света, стала
видна кухня мистера Холлоранна - теперь ее кухня, хорошо это или плохо, -
бледно-зеленые кафельные плитки, блестящая посуда, фарфор без единого
пятнышка, пылающие хромированные кромки. Она обещала мистеру Холлоранну
держать кухню в чистоте и сдержала свое слово. Ей казалось, что это - одно
из безопасных для Дэнни мест. Ее как будто окутывало и успокаивало
присутствие Дика Холлоранна. Дэнни обратился к мистеру Холлоранну. Когда
Венди в страхе сидела наверху рядом с сыном, а муж распевал, шумел и
буянил внизу, казалось, что надежды почти нет. Но здесь, во владениях
мистера Холлоранна, она без малого поверила в его приезд. Может быть,
сейчас он был уже в пути, стремясь добраться к ним, несмотря на буран.
Может быть.
внутрь. Взяв жестянку томатного супа, Венди снова закрыла дверь и заперла
ее на засов. Дверь плотно прилегла к полу. Если держать ее на замке, не
придется беспокоиться, что в рисе, муке или сахаре обнаружится мышиный или
крысиный помет.
содержимое в кастрюльку. Потом сходила к холодильнику взять молоко и яйца
для омлета. Потом - в холодильную камеру за сыром. Все эти действия, такие
обыденные, вошедшие в жизнь Венди еще до того, как там появился "Оверлук",
помогли ей успокоиться. Она растопила на сковородке масло, развела суп
молоком, а потом вылила на сковородку взбитые яйца.
к горлу.
сам омлет подбросила и убавила газ до чистого голубого пламени. Суп
разогрелся. Кастрюльку она поставила на большой поднос, там уже лежала
столовое серебро и стояли две глубоких тарелки, две мелких, солонка и
перечница. Когда омлет тихонько запыхтел, Венди переложила его на тарелку,
а второй накрыла.
пройти через контору, через воротца в стойке, прихватить двести долларов)
поставила поднос рядом с серебряным звонком. Нереальность простиралась
только до этого места. Какая-то сюрреалистическая игра в прятки...
Корнев Павел
Ильин Андрей
Василенко Иван
Емилина Ника
Пехов Алексей
Шилова Юлия