Чтение 85–й страницы книги ~Война Иллеарта~

пути, упорно надвигаясь на позиции Боевой Стражи.

Передовая линия защиты была сломлена, тысячи различных существ
прорвались внутрь. Но Кеан собрал все свои силы на одном фланге, а Аморин
удержала другой. Впервые с тех пор, как они покинули Дориендор Коришев,
она, кажется, обрела себя. Она отправила один Боевой Дозор исправить
передовую линию. А Лорд Каллендрилл удерживал позицию в центре армии.
Вращая посохом над головой, он рассылал потоки голубого огня во всех
направлениях. Различные твари армии Опустошителя стали при нападении
обтекать его, стаи неорганизованных юр-вайлов выли под его огнем.

Затем Кеан и Аморин поддержали его с обоих сторон.

В каких-то глубинах самих себя, вопреки своим самым смелым ожиданиям,
мужчины и женщины Страны нашли силы сражаться снова. Стоя лицом к лицу с
ордой злобных созданий Лорда Фаула, они обнаружили, что еще способны
сопротивляться. Воодушевление боя охватило их. Они сокрушили и отбросили
первый натиск атаки Опустошителя.

Душераздиратель выкрикнул приказы; разнообразные твари, составлявшие
его армию, отошли назад чтобы перегруппироваться. Юр-вайлы ускорили
построение клина напротив Лорда Каллендрилла, а остальная часть армии
отодвинулась назад, выдвигая вперед пещерников для следующего натиска.

Пытаясь помешать всем этим приготовлениям, Кеан решил сам атаковать.
Лорд Каллендрилл и один Боевой Дозор поспешили воспрепятствовать
образованию клина юр-вайлов. В несколько яростных моментов они обратили
организованное скопление отродий Демонмглы в хаос.

Но тогда напал Великан-Опустошитель, используя Камень чтобы
поддержать юр-вайлов. Несколько взрывов изумрудного огня заставили
Каллендрилла сдать позицию. Боевой Дозор вынужден был отступать.

Это была мрачная и безмолвная битва. После первой атаки армия
Душераздирателя сражалась с немой маниакальной свирепостью. И воины не
имели сил даже на крик, только шум ног, и удары мечей, и стоны изувеченных
и умирающих, и приказы разрывали безмолвие этого боя.

Попытки не обращать внимание на сражение и сосредоточиться на своем
деле вызывали у Морэма холодную испарину, заставляя его пульс биться
подобно молоту заключенного, пробивающего проход в стене своей темницы.

Когда все традиционные обращения и заклинания потерпели поражение в
попытках вызвать Защитника Леса, он начал использовать знаки и арочные
символы. Он стал рисовать посохом на траве пентаграммы и круги, заставлял
их пылать пламенем, совершал над ними жуткие жесты, бормотал сложные,
запутанные песни.

Все было бесполезно. Тишина мрака Удушителя звучала для него подобно
смеху.

И в этой тишине звуки смерти становились все ближе и ближе. Всей
отваги воинов было недостаточно; их оттесняли назад.

Трой тоже слышал отступление. Наконец он не смог уже себя сдерживать.

- Боже мой, Морэм! - прошептал он. - Их уже рубят.

Морэм гневно повернулся к Трою:

- Ты думаешь, меня это не беспокоит? - Но когда увидел вомарка,
остановился. Он мог явно видеть мучения Троя. Острота беспокойства
ощущалась в нем ярким пламенем, он чуть ли не бился в истерике от острой
душевной боли. Его руки бесцельно шарили в воздухе перед ним, как если бы
он был потерян. Он был слеп. Со всей его мощной способностью планировать и
задумывать, он был совершенно беспомощен в попытках выполнить даже самую
простую из своих идей.

Лорд Морэм направил свой гнев в другое русло. И, воодушевленный этим,
принял тяжелое решение.

- Хорошо, мой друг, - дыхание его было тяжелым. - Много попыток было
сделано, но возможно только одна будет достаточно рискованной, чтобы иметь
немного надежды на успех. Будь наготове. Ты должен будешь сразу же стать
вместо меня, если я паду. Легенды говорят, что песня, которую я
намереваюсь сейчас исполнить, смертельна.

Затем Морэм повернулся лицом к Лесу и зашагал вперед. Внезапно он
ощутил, что его охватило полное спокойствие. Оказавшись лицом к лицу с
тем, чего он опасался, он смог увидеть, что мешал ему лишь собственный
страх. Он встретил и пересилил подобный, когда его руки коснулся
Опустошитель. И знания, которые он приобрел тогда, могли теперь помочь
спасти Боевую Стражу. С угрозой, горящей в глазах, он шел по направлению к
Удушителю, пока не оказался среди первых деревьев. Там он зажег голубой
огонь своего посоха и поднял посох над своей головой, осторожно удерживая
его вдали от ветвей. Потом начал петь.

Слова неуклюже произносились его губами, и акценты мелодии, казалось,
пропускали свои такты. Он пел песню, которую не исполнял ранее ни один
Лорд. Это была одна из мрачных тайн Страны, запрещенная, потому что несла
опасность. Тем не менее слова песни были чистыми и простыми. Опасность
была заключена не в них самих. Согласно Учению Кевину, они принадлежали,
подобно любимым сокровищам, Защитникам Леса Всеединого Леса. И те убивали
всех смертных, которые оскверняли эти слова. Тем не менее Лорд Морэм
возвысил голос, продолжая петь их.

Ветви разрастаются, и растут стволы деревьев.

Через дождь, и тепло, и холод, и снег.

Хотя широкие ветра мира, дующие невзирая на время,

И землетрясения распыляют камни и скалы,

Мои листья растут, зеленеют, и сеянцы буйно цветут.

С тех пор, когда Земля еще не была старой,

И Время начало ход к своей неминуемой судьбе,

Леса мира залечили собою безжизненность скал,

Ограждая от пыльных пустошей и смерти,

Я - сила Создателя Страны,

Я вдыхаю дыхание всех умирающих

И выдыхаю жизнь, чтобы залечивать и исцелять.

Как только пение его замерло вдалеке, он услышал ответ. Эта мелодия
далеко превосходила его собственную. Она, казалось, падала с веток, словно
листья, обрызганные редкими нотами - падала и порхала вокруг него, так,
что он изумленно озирался, как если бы был ослеплен. У голоса был светлый,
чистый звук, как журчание ручейка, но сила, которую он в себе заключал,
наполнила Лорда благоговейным почтением.

Острый топор и жаркое пламя меня умерщвляют

Но знают ненависть руки мои, которые выросли смелыми.

Так уйди же, не тронув сердце моего семени

Ибо ненависть моя не знает ни отдыха, ни успокоения.

Мерцание музыки покрыло рябью его зрение. Когда оно прояснилось, он
увидел Сиройла Вейлвуда, идущего по направлению к нему через зеленый луг.
Защитник Леса был высоким мужчиной с длинной белой бородой и гладкими
белыми волосами. На нем была мантия из чистейшей парчи, и он нес
разросшуюся, покрытую зеленой листвой ветвь дерева как скипетр в изгибе
руки. Венок из пурпурных и белых орхидей вокруг шеи только усиливал его
аскетическое достоинство. Он появился из вечерних сумерек Удушителя,
словно вышел из-за кулис, и двигался между деревьями как монарх. Они
кивали ему, когда он проходил. С каждым шагом он рассыпал капельки мелодии
около себя, как если бы он орошал окружающее своим пением.

Искрящийся мягкий голос смягчал суровость его вида, но глаза его
мягкими не были. Из-под белых бровей струился серебряный свет от глазных
яблок без зрачков или радужной оболочки, и его быстро бросаемые взгляды
имели силу физических ударов.

Продолжая напевать припев своей песни, он подошел к Лорду Морэму. Его
пристальный взгляд удерживал Лорда бездвижимым до тех пор, пока они не
стали почти на расстоянии руки друг от друга. Морэм чувствовал себя словно
под наблюдением множества глаз. Звучание мелодии продолжалось, и прошло
еще некоторое время, прежде чем он осознал, что Защитник Леса обращается к
нему, спрашивая: "Кто посмел исполнить мою песню?"

С усилием Лорд Морэм отстранил свой благоговейный страх, чтобы
ответить:

- Сиройл Вейлвуд, Защитник Леса и слуга древесного сердца Дремучего
Удушителя, пожалуйста, прости мою самонадеянность. Я не намеревался
обижать или портить. Но мое дело безотлагательное, превосходящее и страх,
и осторожность. Я - Морэм, сын Вариоля, Лорд Совета Ревлстона и защитник
Страны в деревьях и скалах. Я ищу в твоих владениях благо, Сиройл Вейлвуд.

- Благо? - Защитник Леса задумался музыкально. - Ты принес огонь к
моим деревьям - и теперь просишь благо?! Ты дурак, Морэм, сын Вариоля. Я
не заключаю сделок с людьми. Я не дарую никаких благ ни одному созданию,
обладающему лезвием или пламенем. Убирайся!

Он не повысил голос и не сделал свою песню резче, но сила его
приказания заставила Морэма вздрогнуть.

- Защитник Леса, послушай меня, - Морэм старался сохранять
спокойствие в голосе. - Я использовал этот огонь только затем, чтобы
привлечь твое внимание.

Загасив посох, он опустил его на землю и стиснул словно опору против
отказа Защитника Леса.

- Я Лорд, и я слуга Земной Силы. С тех пор как появились Лорды, все
они клялись служить всеми своими силами делу охраны Страны и Леса. Мы
любим и гордимся лесами мира, я не сделал никакого вреда этим деревьям - и
никогда не сделаю, даже если ты откажешь мне в благе и осудишь Страну на
огонь и смерть.

Напевая как бы для самого себя, Сиройл Вейлвуд сказал:

- Я не знаю ничего о Лордах. Они - ничто для меня. Но я знаю людей,
смертных. Ритуал Осквернения не забыт Удушителем.